Читать книгу "Волки сильнее собак - Мартин Круз Смит"

– Здесь евреи, – сказал Ванко.

– Где? – спросил Аркадий.

– В Чернобыле. Везде, расхаживают по улицам.

– Спасибо, Ванко, за предупреждение, – сказал Алекс и обратился к Аркадию: – Евреи-хасиды. Здесь похоронен знаменитый еврейский рабби. Они посещают его могилу и молятся. А теперь черед Марии.

Поскромничав и поломавшись, Мария уселась поудобнее, закрыла глаза и завела песню, преобразившись из старухи в девушку, ждущую возлюбленного на полночное свидание. Пела Мария так пронзительно, что оконные стекла, казалось, звенели, как хрусталь. Закончив, Мария открыла глаза, широко улыбнулась, обнажив зубы в стальных коронках, и поболтала от удовольствия ногами. Роман попробовал следом сыграть на скрипке, но лопнула струна, и он оказался не у дел.

– Аркадий? – руководил «концертом» Алекс.

– Прошу прощения, но я неважный певец.

– Тогда твой черед, – кивнул Алекс Еве.

– Хорошо. – Она пригладила волосы, словно причесываясь, устремила взгляд на Алекса и начала:

Все мы бражники здесь, блудницы,

Как невесело вместе нам…

Слова были грубоватыми и резкими. Звучали ахматовские строки, знакомые Аркадию, а также любому старше тридцати, кто родился задолго до нынешних призывов типа «Сникерсни!».

Я надела узкую юбку,

Чтоб казаться еще стройней.

Навсегда забиты окошки:

Что там, изморозь или гроза?

На глаза осторожной кошки

Похожи твои глаза.

Ева перевела взгляд с Алекса на Аркадия и замолчала. Алекс принял от нее эстафету и прочел последние строчки:

О, как сердце мое тоскует!

Не смертного ль часа жду?

А та, что сейчас танцует,

Непременно будет в аду.

Алекс притянул к себе лицо Евы и впился в него долгим поцелуем. Оттолкнув Алекса, женщина дала ему такую оплеуху, что Аркадий от неожиданности подскочил. Ева выбежала за дверь.

Да, похоже на русскую гулянку, подумал Аркадий. Люди напиваются, клянутся в любви, выплескивают наружу свою накопившуюся неприязнь, бьются в истерике, уходят, хлопнув дверью, через некоторое время возвращаются, и так до бесконечности. Далеко не французский салон.

Зазвонил мобильник Аркадия. Ольга Андреевна из детского приюта в Москве была категорична:

– Следователь Ренко, вы должны вернуться.

– Минутку. – Аркадий жестом извинился перед Марией и вышел из избы. Евы нигде не было видно, хотя ее машина стояла на месте.

– Следователь, что вы до сих пор делаете на Украине? – спросила Ольга Андреевна.

– Я командирован сюда. Веду следствие по делу.

– Вы должны быть здесь. Вы нужны Жене.

– Я так не думаю. По-моему, я ему нужен меньше других.

– Он смотрит на улицу, ждет вас, ищет вашу машину.

– Может быть, он ждет автобуса.

– Неделю назад Женя пропал на два дня. Мы нашли его спящим в парке. Поговорите с ним.

Она передала трубку Жене, чтобы Аркадий не успел отключиться. Аркадий предполагал, что Женя у телефона, хотя он слышал только молчание.

– Привет, Женя. Как ты там? Я слышал, что ты плохо себя ведешь – убегаешь из приюта. Пожалуйста, не делай этого. – Аркадий сделал паузу на случай, если Женя захотел бы ответить. – Вот и все, что я хотел тебе сказать, Женя.

Аркадий был не в духе и не настроен на монолог с «гномом-садовником». Он откинул голову, вдыхая холодный воздух, и увидел, как тучи то наплывают на луну, пряча избу в тень, то отходят в сторону, и тогда луна ярко освещает ее. Аркадий услышал возню в стойле, хруст веток и подумал – не волки ли?

– Ты еще у телефона? – спросил Аркадий. Ответа не последовало, как и всегда. – Я встретил Бабу Ягу. Сейчас я возле ее избушки. Не могу сказать, сделан ли у нее забор из костей, но зубы точно железные. – Аркадию показалось, что на том конце его слушают. – Я еще не видал ни собаки, ни кота, но у нее есть невидимая корова, которая прячется от волков. Может быть, волки забрели из другой сказки, но они здесь. И морская змея тоже. В пруду у Бабы Яги есть морская змея, огромная, как кит, с длинными усами. Я видел, как она проглотила человека. – Теперь Аркадий уже точно услышал в трубке шорох. Он попытался вспомнить еще какие-нибудь подробности из сказки. – Избушка очень странная. Она на курьих ножках. Прямо сейчас дом медленно поворачивается. Буду говорить тише, чтобы избушка меня не услышала. Я еще не видел волшебного гребня, который бросишь, и вырастет лес. Зато передо мной сад с ядовитыми яблоками. Все дома вокруг черные, и в них полно привидений. Я обязательно позвоню дня через два. Очень важно, чтобы ты оставался в приюте и учился, а может быть, и подружился с кем-нибудь, вдруг нам потребуется помощь. А теперь мне надо идти, пока не увидели, что я исчез. Дай мне на пару слов директора.

Ольге Андреевна явно просияла.

– Что вы ему такое сказали? У него заметно улучшилось настроение.

– Я сказал ему, что он гражданин гордой новой России и должен вести себя соответственно.

– Хочется верить. Ладно, что бы вы ни сказали, это подействовало. А теперь вы едете в Москву? Ваша работа там, наверное, закончена.

– Еще не совсем. Я позвоню через два дня.

– Украина сосет из нас соки.

– Спокойной ночи, Ольга Андреевна.

Как только Аркадий отключил мобильник, из-за яблони вышла Ева и тихо поаплодировала.

– Ваш сын?

– Нет.

– Племянник?

– Нет, просто мальчик.

Ева повела плечами, как кошка, которая устраивается поудобнее.

– Баба Яга! Сказка что надо. И все-таки в вас что-то есть.

– Я думал, что вы уехали.

– Как видите, нет. Так, значит, у вас сейчас никого нет? Нет женщины?

– Нет. А вы? Вы женаты с Алексом, живете врозь или разведены?

– Разведены. И это заметно?

– По-моему, да.

– Следы старого бедствия, воронка от бомбы – вот что заметно. – Слабый свет из окна падал на Еву, и глаза ее в темноте казались еще темнее. – Я все еще люблю его. Но не так, как вы любили свою жену. Знаете, вы испытали большую и верную любовь. У нас такого не было. Мы оказались более… ранимы, что ли… Задело обоих. Нельзя побывать в зоне и остаться без царапины. Сколько еще вы рассчитываете здесь пробыть?

– Понятия не имею. Думаю, прокурор хотел бы оставить меня здесь навсегда.

– Пока вы не сделаете что-нибудь с собой?

– Думаю, до этого не дойдет.

Именно это и тревожило в Еве Казке – сочетание стервозности, злости и, как она сказала, ранимости. Неужели она была и в Чернобыле, и в Чечне? Может быть, зона бедствия – ее среда обитания. Улыбка Евы означала, что женщина дает Аркадию еще одну попытку сказать что-то интересное и глубокое, но у Аркадия не было ни одной мысли. Все свое воображение он потратил на Бабу Ягу.