Читать книгу "Снова домой - Кристин Ханна"

– Он у меня молодчина: за этот семестр одни высшие баллы, – с явной гордостью сказал Том и посмотрел на жену.

Мадлен хотела было присоединиться к похвалам Тома, но в последний момент передумала и подошла поближе к его кровати.

– Вот интересно, как это вам удается растить таких здоровых и счастливых детей, а?

– Везение, – тотчас же откликнулся Том.

– И мои «недели без глупостей», – с улыбкой добавила Сюзен.

Мадлен с удивлением обернулась к ней.

– Что вы имеете в виду?

– Пока дети росли, Том не раз болел или уезжал куда-нибудь по своим делам. Иногда я прямо волосы готова была рвать на себе. Дети были разного возраста, да и по характеру совсем не похожи друг на друга. Далеко не сразу удавалось правильно вести себя с ними. Но в конце концов я смогла добиться от них послушания. Я называла это «недели без глупостей». Начиная с понедельника, я объявляла: все, хватит валять дурака, ребятки! Я никогда не кричала на них, вообще не повышала голоса. Спокойно, но решительно давала им понять, что командую в доме я, и никто другой. Как правило, через неделю они делались шелковыми, по струнке ходили. – Она улыбнулась. – Если мне удавалось протянуть целую неделю, как я говорила, без глупостей, то потом они месяцев по шесть оставались вполне управляемыми детьми. Затем все приходилось начинать сначала.

– В самом деле? – удивилась Мадлен.

– Конечно. Нужно ведь иметь в виду, что в эти недели не только им, но и мне приходилось несладко. Я ведь понимала, детям тоже иногда хочется походить «на головах», дети есть дети.

Мадлен положила историю болезни обратно в папку и, вложив ее в специальный карман на спинке кровати, улыбнулась Тому и его жене.

– Ладно, мне пора на обход. Увидимся завтра. Улыбаясь самой себе, она вышла из палаты. «Неделя без глупостей»... Пожалуй, в этом что-то есть...

Лина сидела на пассажирском кресле «вольво» справа от матери. Руки скрещены на груди, зубы сжаты, на лице воинственное выражение. Все складывалось для нее далеко не лучшим образом.

Она украдкой посмотрела на мать. Мадлен, как и всегда, сидела очень прямо, задрав подбородок, глядя только на дорогу. Руки спокойно лежали на руле.

Лина целое утро всеми доступными ей способами пробовала добиться возможности поехать в школу на велосипеде. Она и кричала на мать, и умоляла ее, хлопала дверями, отказалась завтракать и брать с собой бутерброды. Лина даже всплакнула.

Но все без толку.

У нее было чувство, словно в мать вселилась душа совсем другого человека. Она сделалась сдержанной, жестокой, невозмутимой, уверенной в себе. Совсем непохожей на ту маму, которую хорошо знала и к которой давно привыкла Лина. Настоящая доктор Хиллиард.

Лина совсем запуталась и не знала, как себя вести. Она даже была немного напугана теми изменениями, которые произошли с матерью. В последние годы Лина привыкла считать себя едва ли не хозяйкой в доме и вполне искренне гордилась умением обводить мать вокруг пальца. Стоило только девочке пустить слезу, и мать уже была готова для нее на что угодно. Лина вела довольно свободный образ жизни, возвращалась домой так поздно, как хотела. Мать слово боялась ей сказать. Так было до вчерашнего дня. И вот теперь мир как будто перевернулся.

Мадлен чуть притормозила и свернула на стоянку. Обе молчали: в машине было слышно только негромкое урчание двигателя. Мадлен повернулась к дочери.

– В полчетвертого приеду и заберу тебя.

Лина при этих словах даже поморщилась. Положение явно становилось комичным и постыдным. Как она объяснит Джетту, что не сможет после уроков пойти на их поляну? Что мать намерена привозить и отвозить ее, будто малявку какую-то.

– Слушай, мам, я же сказала, что ничего похожего на случай в аптеке больше не повторится. Может, хватит уже, а? После школы мы с Джеттом съездим на нашу поляну, а потом он привезет меня домой, в целости и сохранности.

– Ровно в половине четвертого я приеду и заберу тебя. Если же тебя тут не окажется, я позвоню мистеру Спенсеру.

– И что ты ему скажешь? – насмешливо спросила Лина. – Что хотела меня забрать после школы, а я отказалась?

– Скажу, что ты ударилась в бега.

У Лины при этих словах даже дыхание перехватило.

– Но тогда они опять арестуют меня?!

– В самом деле?

У Лины было такое чувство, что она стоит над пропастью, и нет никого рядом, кто бы мог поддержать ее.

– Ты что же, хочешь, чтобы они упекли меня?

– У меня нет выбора, Лина. Мы обе, ты и я, должны что-то менять в наших отношениях. Ты ведь и сама все прекрасно понимаешь.

– Хочешь изменить наши отношения, мамочка? Тогда прекрати мне постоянно лгать! – Она с удовлетворением отметила, как мать вздрогнула.

– Я вижу, ты намерена все о нем узнать? – спокойным голосом спросила Мадлен.

– Да, все! Это ведь ты виновата в том, что я совершила кражу в аптеке. Назови ты мне сразу имя отца, я бы ничего подобного не сделала.

– В полчетвертого я буду здесь, отвезу тебя домой.

Лина просто рассвирепела. Да как мать может оставаться в такую минуту холодной и бесстрастной? От этого Лина еще больше теряла почву под ногами, но сдаваться все равно не собиралась.

Схватив рюкзачок, Лина резко распахнула дверцу, выскочила из машины и выразительно взглянула на мать.

– Я приду домой, когда сочту нужным, понятно?! Мадлен, в свою очередь, посмотрела на дочь. Невозмутимое лицо матери просто бесило Лину.

– Тогда передавай привет мистеру Спенсеру.

– Ненавижу тебя! – прошипела Лина.

Уединившись в одной из пустующих палат больницы, Мадлен посмотрела на себя в зеркало.

Выглядела она ужасно, как говорится, краше в гроб кладут. Увидев темные круги под запавшими глазами, Мадлен нахмурилась. Она и вправду не спала почти двое суток.

Отношения с дочерью по системе «без глупостей» оказались куда более трудными, чем Мадлен предполагала.

Но она сделала правильный выбор, взяв в общении с Линой жесткий родительский тон.

«А если Лина вправду убежит? Какой тогда прок будет от твоих дурацких воспитательных систем?» Хотя в голове у нее в этот момент звучал голос отца, слова принадлежали ей самой. Мадлен так сильно переживала за Лину, что всю прошлую ночь глаз не могла сомкнуть: все перелистывала разные книжки о воспитании, стараясь найти что-нибудь подходящее об отношениях между родителями и детьми, но советы были какие-то туманные и ничуть не успокаивали.

Выйдя из палаты, Мадлен направилась по хорошо знакомому светлому коридору к палате интенсивной терапии. Подойдя к двери, за которой лежал Энджел, она постучала и вошла.