Читать книгу "Лес повешенных лисиц - Арто Паасилинна"

– В худшем случае уплачу за это ерундовый штраф, да и то вряд ли.

Глава 13

За неделю до Рождества майор Ремес одолжил у Пиеры Витторма нарезное охотничье ружье, подстрелил двух глухарей, ощипал их и подвесил к потолку в арестантской, чтобы лисы, в том числе Пятисотка, не смогли до них добраться.

В лесной избушке готовились к празднику. Ойва Юнтунен и майор Ремес повалили в Юха-Вайнан Ма подходящую рождественскую елочку. Ремес вытесал для нее из брусков красивую крестовину. В сауну наносили воды, для очага нарубили дров, отдраили ванну и подмели полы. Ойва Юнтунен смастерил кучу крестов Туомаса. В свое время, когда он отбывал срок в центральной тюрьме города Турку, именно за их изготовление его отметило тюремное начальство. Кресты затем были проданы в пользу заключенных на одном из блошиных рынков Турку. На полученные деньги заключенные обычно покупали по своим каналам "колеса".

Из ягеля и шишек, в большом количестве собранных еще летом, Ойва Юнтунен вместе с женщинами изготовил массу елочных украшений.

Чем ближе подходило Рождество, тем настойчивее жаловалась Наска на то, что здесь нельзя пойти в церковь даже в такой праздник. Майор Ремес решил удовлетворить эту ее духовную потребность. Он принялся выстругивать огромных размеров раму для иконы. Кристин, мастерица по части макияжа, получила задание нарисовать соответствующее изображение. На метровой высоты доске майор сделал грубый карандашный набросок образов Пресвятой Богородицы и Иисуса-младенца. На создание ликов святых у Кристин ушло не менее четырех часов, в то время как украшение собственного лица занимало у нее, как правило, час или два. Результат превзошел все ожидания. Пресвятая Богородица выглядела прямо-таки претенденткой на звание "Мисс Европа", а Христос смотрелся красивее, нежели Ширли Темпл в свое время. Сохранность иконы для потомков гарантировать было нельзя, ибо на создание оной Кристин использовала в основном тени для век, губную помаду и крем для лица, а также лак для ногтей и другую косметику. Ойва Юнтунен выковал из чистого золота розочки для каждого угла иконы, а затем молоточком расплющил пластинки для глаз младенца. Пресвятой Богородице он намеревался сделать настоящие золотые зубы. Уникальную икону упаковали дожидаться сочельника.

В предрождественское утро мужчины проснулись рано и принялись готовить глухарей. Они прополоскали желудки птиц, насыпали туда соли, разожгли на улице большой костер, на котором опалили птиц до золотистого оттенка. Затем они, пока костер догорал, наполнили дичь сушеными яблоками, сливами и салом. Зашив глухарей и завернув их в сырые куски бересты, мужчины закопали фаршированную дичь глубоко в кострище. Майор посмотрел на часы.

– Думаю, что к вечеру они будут готовы.

В полдень Агнета и Кристин принялись наряжать елку. На ветки повесили украшенные ягелем шишки, на верхушку прикрепили звезду, к веткам же привязали и кресты Туомаса. Нарезав бумагу на кусочки, женщины раскрасили их в цвета государственного флага. По просьбе Ремеса был изготовлен и флаг Вооруженных сил Финляндии.

Мужчины истопили баню, не жалея дров. Сначала в баню сходили женщины, порезвились там с час, затем, хихикая, пробежали через заснеженный двор в избу. После них пошли майор Ремес и Ойва Юнтунен. В честь Рождества Ойва Юнтунен в виде исключения натер майору спину, затем они хорошенько попарились и побеседовали о том о сем. Оба согласились, что Рождество в тайге выгодно отличается от христианского празднества в армии или в тюрьме.

Пока женщины накрывали на стол, мужчины позаботились о малых и более крупных обитателях леса. Майор Ремес ножом вскрыл банки с говяжьей и свиной тушенкой и выложил содержимое на ступени дровяника для лисиц и кротов. Здесь было чем полакомиться Пятисотке, если бы тот вовремя догадался прибежать за своей долей. Для птиц рассыпали вокруг колодца и крыльца несколько пригоршней овсяной крупы. На нижнем склоне Куопсувары повалили несколько осин для зайцев. За баней, в сарае и в избушке лесорубов рассыпали с полкилограмма манки на радость мышам. Все это было сделано втайне от Наски.

На рождественском столе чего только не было. Здесь были всевозможные деликатесы, русские блюда, специфические финские яства, и все это венчали два еще дымящихся глухаря с начинкой. В небольших стаканах плескалась беленькая, в больших переливалось прозрачное розовое вино.

Наска прочитала перед едой молитву на церковно-славянском. Ремес, покашливая, пытался прочитать рождественскую проповедь, и действительно, довольно многое вспомнил.

После трапезы Агнета и Кристин исполнили эротический танец гномов. Затем перешли к радостному рассматриванию кучи подарков под елкой. Воодушевленный Ремес пустился вприсядку: этой пляске он, по его утверждению, научился у русских военных специалистов, когда те присутствовали на военных учениях в его батальоне.

Веселье было прервано доносившимся с улицы постукиванием. В избушку вошел заиндевевший мужичок и поздравил всех с Рождеством.

Это был "олений полицейский" Хурскайнен! Он приехал из Рованиеми и под мышкой держал упакованные в красивые обертки рождественские подарки.

Зажгли свечи. Хурскайнена накормили и затем разрешили ему быть Дедом Морозом.

Ойва Юнтунен получил электрическую зубную щетку, женщинам Дед Мороз принес самых что ни на есть разнообразных тряпок, майору Ремесу – роскошный финский нож. Но самым лучшим подарком оказалась великолепная икона для Наски. Тронутая до слез старушка поцеловала святые лики. Икону установили над изголовьем ее кровати и зажгли перед ней красивую антикварную лампадку.

– Господи помилуй, – шептала Наска, глядя на образ влажными глазами.

Когда все подарки были розданы, Хурскайнен рассказал, что продал золото в Рованиеми. Его оказалось тысяча семьсот пятьдесят граммов с хвостиком, и он получил за него намного больше ста тысяч марок. Хурскайнен решил как-то отблагодарить хороших людей из Куопсувары и поэтому принес им всем свои скромные подарки.

– В середине января меня переводят в Хювинкяа. Больше не надо будет жариться возле костра и дергать карбюратор снегохода окоченевшими руками. Сажать молокососов в кутузку – детская забава по сравнению с этими лопарскими чертями, – с удовольствием рассказывал Хурскайнен. –Задолженность по алиментам я погасил и детям отправил рождественские подарки. Видеоигру и автомат, стреляющий водой. Наверняка малышне понравится!

За окном было усыпанное звездами небо, мороз достиг градусов двадцати. Во дворе горел фонарь. На небосклоне появились переливающиеся сполохи. Одинокий заяц грыз осиновую кору внизу от дома. Из Леса повешенных лисиц доносилось тоскливое завывание волка.

Майор Ремес достал из своего рюкзака еще один рождественский подарок. Это была полуметровая гибкая палка, завернутая в бумагу с изображением зайцев в гномьих колпаках.

– Не стоит Пятисотку забывать, – произнес майор.

Все обитатели Куопсувары вышли на крыльцо. Ойва Юнтунен свистнул Пятисотке, который именно в тот момент вылизывал за баней оставленную ему банку с тушенкой. Лисенок прошел в освещенный двор и, увидев полицейского Хурскайнена и всех остальных, слегка оскалился. Майор Ремес бросил ему подарок, к которому лисенок вначале отнесся с подозрением, однако не удержался от того, чтобы не содрать с него обертку. Когда Пятисотка заметил, что под бумагой оказалась совершенно новенькая, обалденно пахнущая искусственная кость, он взвизгнул от счастья и бросился с костью в тайгу.