Читать книгу "Жребий окаянный. Браслет - Алексей Фомин"

Едва отдышавшись, он полез в тайник и достал оттуда десять рублей. Потом, слегка поразмыслив, добавил к уже вытащенным еще десять монет.

– Я с тобой пойду, – безапелляционно заявил Ероха, когда Валентин собрался вновь уйти из дома. – Одному опасно…

– Да нет же, Ероха, – постарался успокоить его Валентин. – Я уже с ним обо всем договорился. Сейчас только отнесу деньги и заберу браслет.

– Точно?

– Точно, охраняй дом.

Валентин вышел на улицу. Бежать он уже не мог, быстро идти – тоже. Как только он пробовал ускориться, сразу же начинало колоть сначала в левом боку, а потом – и в правом. Физическая форма Михайлы Митряева была ни к черту, и Валентин, вышагивая в направлении Нагорной слободы, то и дело корил себя, что так и не нашел времени заняться хотя бы элементарной физподготовкой своего клиента. Ноги его постепенно наливались свинцом, а легкие горели адским пламенем от морозного воздуха, который он то и дело хватал открытым ртом. Скорость, с которой он двигался к Ванькиному дому, постепенно падала и метров за сто до намеченной цели достигла нуля.

Решив немного передохнуть, Валентин уселся на завалинку и перевел дыхание. В принципе можно было и не торопиться. Не бежать сломя голову… Ну пришел бы он к Ваньке на полчаса позже, и что с того? Главное сделано – договоренность достигнута, и браслет, считай, уже у него в руках. Рассуждая подобным образом, Валентин бросил взгляд вдоль улицы, туда, где находился Ванькин дом.

То ли раньше их там не было, то ли он просто не обращал на них внимания, но… У Ванькиного дома стояли четыре вороных красавца-коня. И стояли они не сами по себе, а держал их за поводья мужик, одетый под стать коням во все черное.

Еще не отдавая себе отчета, почему он именно так поступает, Валентин поднялся с завалинки и, перейдя на другую сторону улицы, двинулся потихонечку вперед. Поравнявшись с домом вдовы, у которого сейчас стояли те самые кони, он вновь опустился на завалинку, намереваясь чуть обождать и разобраться, что же за гости посетили скромную вдову. Долго ждать ему не пришлось.

Отворились ворота (не целиком, а только одна створка), и из вдовьего двора вышли три мужика, ведущих за собой двух коней. Точно таких же, как и те, что ждали на улице. Незнакомцы прикрыли за собой створку ворот и вскочили в седла. Улица была неширокой, и всадники были у Валентина как на ладони. Двое из них бородаты, один носил лишь усы, а четвертый, видимо по молодости лет, не имел ни того, ни другого. На головах бархатные шапки с меховой опушкой, а одеты в крытые черным бархатом же полушубки с вышитой бисером оскаленной песьей мордой на спине. Спереди полушубки были украшены серебристыми шнурами.

Придерживая одной рукой свои длинные, пристегнутые к поясу сабли, всадники спокойной рысью устремились вдоль улицы, ведя за собой в поводу двух заводных лошадок. Дождавшись, пока они исчезнут из виду, Валентин перешел улицу и осторожно надавил рукой на калитку. Она легко подалась, жалобно простонав своими петлями.

Сразу за порогом, в утоптанном снежном насте, страшно зияла красная проталина размером чуть побольше ладони. А от этой проталины протянулась тонкая красная дорожка, ведущая к дому. При виде этого свежего кровяного следа Валентин почувствовал, как к горлу комком подкатывает тошнота, а ноги предательски слабеют. «Эй, эй, не распускай нюни! – прикрикнул он сам на себя. – Главное сейчас – вернуть браслет. Ванькины разборки из-за лошадей с совершенно незнакомыми людьми тебя не касаются. Итак, вперед! Найди Ваньку и забери у него браслет!»

Собрав волю в кулак, Валентин двинулся вдоль кровавой дорожки. Поднялся на крыльцо, толкнул дверь в сени. Заглянул туда – никого. Валентин открыл дверь, ведущую в избу.

– Эй! Росава (так звали вдову)! Иван! – Ответом ему была абсолютная тишина. Он заглянул в комнату. Тьма египетская! Кто-то зачем-то позакрывал все ставни. – Иван… Росава… – вновь позвал он хозяев, но на этот раз почему-то шепотом.

Он двинулся на ощупь вдоль стены. Добравшись до ближайшего окна, отворил ставни, и в избу сквозь слюдяное оконце заструился серый свет зимнего утра. Нехитрая мебель, составлявшая обстановку этого дома, за исключением громоздкого, окованного железом сундука, почему-то была разломана и разбросана невесть как. У сундука же была всего лишь открыта крышка, и теперь из него свешивались на пол какие-то серые тряпки.

– Иван… Росава…

Двинувшись к следующему окну, Валентин зацепился носком сапога за что-то мягкое. Он открыл ставни еще одного окна и увидел. Это был Ванька. Он лежал под окном, вжавшись в угол своим богатырским телом. На шее, прямо под кадыком, у него была небольшая колотая рана. Рубаха спереди вся напиталась кровью, видимо сочившейся из нескольких ран.

Превозмогая страх и отвращение, Валентин склонился на ним.

– Эй, Иван… – Он потряс его за плечо. Тот был еще теплый, но, вне всякого сомнения, мертвый. – Ах, черт… Угораздило же тебя…

Осторожно, преодолевая брезгливость, Валентин осмотрел его руки. Браслета там не было. Тогда он обшарил его одежду, перевернул труп и посмотрел под ним. Нет браслета. Это открытие привело Валентина в состояние, близкое к панике. Если раньше браслет был утерян, но к нему вела вполне надежная ниточка, то теперь… Теперь – все, конец. Браслет у каких-то совершенно незнакомых мужиков, хладнокровных убийц, к которым не то что ниточки нет, но и самой тончайшей паутинки. Даже намека на нее.

Валентин раскрыл остававшиеся до сих пор закрытыми ставни и бросился обыскивать избу в поисках браслета. Поиски эти нельзя было назвать ни системными, ни эффективными. Уж слишком много эмоций и переживаний переполняло его. Но тщательными они, пожалуй, все же были, поскольку Валентин, мечась, как тигр в клетке, по нескольку раз осмотрел каждый квадратный метр в этом доме.

Наконец он добрался и до запечного закутка. То, что он там увидел, потрясло его больше, чем потеря браслета и труп Ваньки Рыжего. Там лежала Росава, вдова, хозяйка этого дома. Ее, видимо, сначала насиловали, а потом кромсали мечами, а может, и наоборот. Сам черт едва ли разберется в предпочтениях этих маньяков-нелюдей.

При виде такого зрелища Валентин не сдержался – выскочил на свежий воздух и повис на перилах крыльца. Его вывернуло. Он спустился вниз и прошелся по двору. Найдя место, где лежал чистый, нетронутый снег, умылся им. В принципе избу он осмотрел всю. За исключением того места, где лежала вдова. Вернее, то, что от нее осталось. Но ворочать этот кровавый фарш, искать под ним браслет – это было выше его сил. Скорее он предпочтет до конца жизни застрять в этом времени. Значит, больше его тут ничего не задерживало.

Третье за последние три часа возвращение Михайлы домой не столько удивило Ероху, сколько испугало. Да и выражение лица товарища тому способствовало.

– Ты что, Михайла? Случилось что-нибудь? С Силкой что-то? – засыпал его вопросами Ероха.

– Не знаю, что с Силкой. Работает, наверное, у Дика.

– Один.

– Да не знаю я… – разозлился Валентин. – Не виделся я с ним с самого утра. Я от Ваньки иду.