Читать книгу "Загадаю Тебя - Анна Джолос"

за ними?

– Вовсе нет! – краснею, кажись, до самых корней волос.

– Мне-то не ври, Миронова! – закатывает глаза.

– Господи! Один раз всего к ней заглянула. Это что, преступление века?

– С палёного аккаунта, надеюсь? – продолжает допрос.

– Естественно. Не со своего же!

– Тогда фигня, – отмахивается она беззаботно.

Отворачиваюсь к окну. Про то, что регулярно захожу на страницу к Богдану, благоразумно решаю промолчать. Свой нездоровый интерес к этому парню я не готова обсуждать. Ни при каких обстоятельствах. Даже со своей лучшей подругой.

– Он ей изменяет направо и налево. О какой свадьбе может идти речь?

– Очевидно, что для неё это абсолютно не имеет значения.

– Как такое возможно, Сень?

– Возможно, если в приоритете кольцо на пальце и статус жены.

– Сомнительное счастье.

– Лёха говорит, что Сухоруков не горит желанием жениться.

– Тем более. Зачем тогда Разумовской это надо? – искренне недоумеваю.

– Насколько я поняла, она с детства влюблена в него по уши.

– Допустим, но это не повод унижаться и терпеть его поведение.

– У богатых, как говорится, свои причуды. Вон у того подъезда нам тормозните! – обращается Сеня к водителю.

– Вы приехали, – одновременно с этим сообщает навигатор.

Надо же! Болтая с Сенькой, я и не заметила, как пролетели в дороге эти сорок минут.

– Выгружаемся! – командует Бриж, выпрыгивая из салона. – Не забудь сумку по тупости!

– Уже взяла.

Улыбаюсь. Иногда Сенька так напоминает мне моего деда. Прямо-таки вылитый Мухомор в юбке!

– Идём.

Послушно топаю следом за подругой. Здороваюсь со старушками, сидящими на скамейке, и захожу в подъезд серой, унылой пятиэтажки.

– Нам на третий. Видела, как на тебя зыркнула Карга Петровна?

– Это которая из них? – уточняю, поднимаясь по ступенькам.

– Старшая по дому. Та суровая, в спортивном костюме.

– Понятно.

– Она тут по выходным группу активных пенсионеров собирает. Дыхательная гимнастика, скандинавская ходьба и тэ дэ.

– Полезное дело.

– Вот лучше б только этими полезными делами она и занималась. Всех соседей достала своими причудами. Посмотришь, заявится к нам в скором времени. Выяснять, кто ты и почему приехала с сумкой. Сюда, Оль, – достаёт ключи и подходит к двери, что находится слева.

– Открыто! – доносится до нас звонкий девичий голос.

– О, Аська, ты уже дома?

– Решила прийти пораньше, чтобы вас встретить. Не стойте на пороге, заходите.

Сперва Сенька затаскивает в квартиру сумку. А потом уже и меня, неловко переминающуюся с ноги на ногу.

– Знакомьтесь. Ась, это моя Оля. Медалистка. Стобалльница! Спортсменка и просто красавица!

От такого представления становится жутко неудобно.

– Оль, это Ася. Я много тебе про неё рассказывала.

– Привет.

– Привет, соседка!

На меня, улыбаясь, смотрит невысокая рыжеволосая девушка. Стрижка каре. Милые веснушки на бледной коже. Забавный домашний костюм с микки-маусами.

Увы, на первый взгляд, ничего отталкивающего. Недовольство. Агрессия. Ничего из того, что я ожидала, и близко нет. Либо девушка умело играет в гостеприимство, либо Сенькины слова про неё – сущая правда. И как бы мне не хотелось склониться к первому варианту, уже через несколько минут понимаю, что это не про Асю.

– Садитесь, будем пить чай. Как добрались? – суетится. Разливает кипяток по чашкам.

– Нормально.

– Тяжело было расставаться с дедушкой? – спрашивает вдруг.

– Тяжело.

– Сеня говорила, что вы с ним очень близки.

Киваю, опять расстроившись.

– Я тебя понимаю, Оль. У меня с бабулей была особенная связь. Она мне родителей заменила. Долгие годы была и за папу, и за маму, – её глаза наполняются слезами. – Щас я тортик нам достану. Прикупила в магазине, когда шла с работы, – отворачивается, шмыгая носом, и ныряет в холодильник.

– Это тот, офигенский с кокосиком, Ась?

– Ага, он.

– О да! Оля, ты обязательно должна его попробовать! Этот торт просто бомбический!

– Давайте сюда тарелки, я положу, – дружелюбно предлагает хозяйка, сдвигая в сторону пластмассовую крышку.

************

Наше вечернее чаепитие проходит тепло. Даже удивляюсь тому, насколько приятной и лёгкой в общении оказывается Ася. Теперь отлично понимаю, почему Сеня так быстро прониклась к ней симпатией. По-другому просто не могло быть.

– А что с её родителями? – шёпотом интересуюсь, уже когда обустраиваемся в нашей комнате.

– Погибли. Давно.

– А бабушка?

– Отправилась на небеса два года назад. Квартира Аське досталась по завещанию. Из-за этой холупы такие скандалы между родственниками были!

– Какой кошмар! Человек умер, а они имущество делят.

– Чё ты шепчешь?

– Не хочу, чтобы Ася нас услышала. Ей будет неприятно.

– Как она тебе, кстати? – осведомляется Сенька, взбивая подушку.

– Хорошая, – признаю я нехотя.

– Ты Асе тоже понравилась.

– Она тебе так сказала? – ищу в сумке футболку, в которой привыкла спать.

– Написала мне в мессенджере, что ты добрый и светлый человек. Готово! Ложе к вашим услугам! – поправляет одеяло.

– Спасибо.

– В тесноте, да не в обиде, – подмигивает она, укладываясь.

– Тут уж точно больше места, чем в моей кровати, – осматриваю большой диван, который Сенька ловко разложила десять минут назад.

– Он гораздо удобнее. Запрыгивай! Только свет щёлкни, мне уже лень вставать, – просит, зевая.

Жму на выключатель и забираюсь в постель.

Чужая квартира. Новое место. Понимаю, что не усну. Вот и лежу с открытыми глазами, изучаю стену.

– Как я рада, что ты теперь тут со мной, в Москве! – Сенька обнимает меня со спины.

– И я рада, Сень, – отзываюсь тихо.

– Ты не переживай за деда. Я попросила Семёновну за ним присматривать.

– Ой, не к добру. Боюсь, дед пошлёт её, если она начнёт к нему регулярно наведываться.

– Не пошлёт. Он мож и вредный, но к Семёновне более-менее терпимо относится.

– Ну как сказать…

– Мухомор был влюблён в неё в юности.

– С чего ты это взяла? Выдумала?

– Вообще-то, она мне по секрету рассказала.

– Офигеть!

– Спи, Мирон. Завтра поедем в ТЦ. Будем гардероб тебе подбирать. Ты у нас студентка МГУ, а значит, должна выглядеть соответствующе.

– Соответствующе? Не смеши, Сень. Можно вывезти девушку из деревни, но деревню из девушки, увы…

– Чепуха! Мы, Загадаевские, ничуть не хуже этих столичных фиф, а может, даже