Читать книгу "Короли и ведьмы. Колдовство в политической культуре Западной Европы XII–XVII вв. - Ольга Игоревна Тогоева"

Парламента, они возражали против проекта брака наследника престола Карла с испанской инфантой, что привело бы к союзу с католиками накануне вступления страны в Тридцатилетнюю войну[927]. Еще большее их неудовольствие вызывало усиление в якобинской Англии арминиан — представителей протестантизма, ратующих за решающую роль свободы воли человека в деле его спасения в противовес кальвинистской доктрине предопределения[928]. Наконец, именно пуритане выступали за реформу англиканской церкви, желая полностью очистить ее от влияния католических идей и, в частности, от проповеди божественной природы королевской власти[929].

Что же касается влияния этих религиозных кругов на развитие английского судопроизводства, то его, как представляется, еще предстоит оценить по достоинству. Однако, можно со всей определенностью утверждать, что заочное противостояние между Яковом Стюартом и пуританами по этим вопросам продолжилось и после смерти короля, о чем свидетельствует трактат Ричарда Бернарда. Скептицизм, присущий упомянутым выше авторам в трактовке природы ордалии и логично проистекавший из их сомнений относительно самого концепта божественного чуда, их призыв обращаться при расследовании дел о колдовстве к более рациональной системе доказательств были, как кажется, восприняты многими английскими судьями. В дошедших до нас антиведовских памфлетах 1620–1640-х гг. мы практически не находим описаний процессов, где применялась бы ордалия холодной водой.

Возможно, последним случаем, когда это испытание было проведено на законных основаниях, стало дело из Фавершама (графство Кент), завершившееся 29 сентября 1645 г. Здесь «плаванию» оказалась подвергнута некая Джейн Хотт, которая была настолько уверена в своей невиновности, что сама (как, впрочем, и следовало поступать при Божьем суде) предложила судьям испытать ее, уверяя, — что она «обязательно утонет». Тем не менее, ее предсказание не сбылось, и Джейн была приговорена к смерти вместе со своими товарками по несчастью[930]. Любопытно, однако, что анонимный автор, дабы подчеркнуть бессмысленность подобного доказательства вины, вводил в повествование фигуру дьявола — весьма редкого персонажа для английских антиведовских памфлетов XVII в.[931] Именно он, как якобы признавалась Джейн Хотт, подговорил ее потребовать проведения judicium aquae, а потом, «сидя на перекладине моста, смеялся над ней»[932].

Так или иначе, но в декабре 1645 г., в разгар Первой гражданской войны (1642–1646), полностью игнорируя давние рекомендации Якова Стюарта в сфере судопроизводства и сосредоточив свои усилия на борьбе с королевской властью в целом, Парламент запретил использование «плавания» в делах о колдовстве[933]. Казалось бы, здравый смысл восторжествовал, и явно устаревшие методы борьбы с засильем ведьм и колдунов в Английском королевстве канули в лету. Тем не менее, заочные споры по этому вопросу между лондонскими юристами и судьями на местах продолжались еще несколько лет.

Свидетельством тому могут служить трактаты так называемых охотников на ведьм (witch-finders) — Мэтью Хопкинса (1619/1620–1647) и Джона Стерна (ум. 1670), организовавших одно из самых крупных преследований людей, подозревавшихся в занятиях колдовством, в Эссексе, Саффолке и Норфолке[934]. Пик их активности пришелся на 1645–1647 гг., когда арестованными оказались около двухсот человек, из которых 88 были казнены или умерли в тюрьме. Исследователи не без оснований полагают, что данная охота на ведьм стала одной из самых крупных в английской истории[935].

Парадокс ситуации заключался в том, что Хопкинс и Стерн являлись пуританами[936], однако не разделяли рационализма своих братьев по вере. Они не только широко применяли judicium aquae, но и всячески отстаивали собственные взгляды на судопроизводство, прямо ссылаясь на «Демонологию» Якова Стюарта. Их чрезмерное рвение привело в результате к тому, что против них самих были выдвинуты обвинения в превышении должностных полномочий.

Жалобы на используемые охотниками на ведьм методы следствия достигли в конце концов Парламента, который в августе 1645 г. распорядился отправить специальную комиссию, состоявшую из судей по ассизам (Commission of Oyer and Termoner)[937], в городок Бери-Сент-Эдмундс в Саффолке, где находились в то время Хопкинс и Стерн и где они приговорили к смерти шестнадцать из восемнадцати обвиняемых в колдовстве. Парламентский листок Moderate Intelligencer от 4–11 сентября 1645 г. выражал озабоченность столь высокими цифрами казненных[938]. Очевидно, что именно эти события и послужили поводом для появления упомянутого выше указа Парламента о полном запрете использования judicium aquae, однако история Мэтью Хопкинса и Джона Стерна на этом не закончилась.

Масла в огонь подлил опубликованный в 1646 г. памфлет Джона Голя (1603?–1687), пуританина и последователя Уильяма Перкинса[939], главного оппонента М. Хопкинса, утверждавшего, что количество «подлинных ведьм» не столь велико, чтобы каждый раз посылать ради них за охотниками[940], поскольку те не просто ведут слежку за подозреваемыми, но претендуют на безошибочность, «присваивают себе чудесную силу Господа, или Христа, или проповедуемого Евангелия»[941].

Таким образом, в 1647 г. Мэтью Хопкинс был вынужден защищаться от вполне серьезных обвинений, выдвинутых против него уже в суде по ассизам Норфолка. Его трактат «Ответы на некоторые вопросы» представлял собой, собственно, короткие ответы на претензии, сформулированные следствием, одной из которых стало использование «отвратительного, бесчеловечного и беспощадного испытания… водой», что «не допустимо ни согласно закону, ни согласно разуму»[942]. В свое оправдание Хопкинс ссылался ни на что иное, как на уже знакомый нам пассаж из «Демонологии» короля Якова[943].

Джон Стерн, являвшийся помощником Хопкинса в его борьбе с английскими ведьмами, пришел на помощь коллеге и в 1648 г. также опубликовал трактат в защиту применяемых ими методов дознания. Его сочинение оказалось более пространным, а потому в нем нашлось место для развернутой аргументации действий охотников на ведьм. Стерн заявлял, что рациональные следственные мероприятия и особенно допрос свидетелей часто оказываются недостаточными, поскольку этими людьми могут двигать месть или ненависть, а слова и поступки обвиняемых бывают поняты неправильно[944]. Он признавал, что в таком же положении судьи иногда оказываются и после проведения ордалий, а потому они не должны использоваться в качестве доказательств вины, поскольку это незаконно (unlawfull). Однако, они совершенно легальны в качестве способа упрочить подозрения окружающих и основания для принятия решения о пытке[945]. В подтверждение своих слов Джон Стерн приводил дело некой Элизабет Кларк из города Мэннигтри в Эссексе[946], которую он подверг процедуре плавания, а затем арестовал. Любопытно, что женщина угрожала напустить на охотника одного из своих фамилиаров, дабы тот отомстил за хозяйку, подвергшуюся уже, очевидно, запрещенной официально ордалии[947].

Сложно сказать, насколько система аргументации, предложенная Мэтью Хопкинсом и Джоном Стерном, убедила их противников, однако слушания по превышению ими должностных полномочий никаких серьезных последствий для них лично не имели[948]. Тем не менее, вероятно, именно