Читать книгу "Песенка про любовь - Юлия Гойдт"

всякие разные истории, одну страшнее и загадочнее другой. Уловив моё настроение, а может быть чувствуя что-то похожее, Потоцкий прочитал мне стихотворение Лорки. В нём было про горы, привидения злодеев и праведников, про тщету земных желаний и про безжалостную вечность. Я поёжилась.

К нам присоединился Владимир Николаевич. Невероятно! Он жевал «Сникерс»! После всех тех изысканных продуктов, что мы съели, он жевал «Сникерс». Потоцкий тоже с усмешкой взглянул на него. Фотограф тут же предложил нам угоститься, вытащив из кармана целую горсть батончиков. Мы со Станиславом засмеялись и отказались. Владимир Николаевич был пьяненький и принялся рассказывать нам с Потоцким, как здорово мы смотримся вместе. Он несколько раз сфотографировал нас.

Я воспользовалась его состоянием и перевела разговор сначала на его работу, потом на выставку и, наконец, принялась расспрашивать про фото, которое меня так заинтересовало. Владимир Николаевич вдруг оживился и принялся рассказывать мне про полную приключений поездку. Что-то в этом рассказе было не так, я никак не могла понять, что именно. Неожиданно я заметила, как нервничает Потоцкий. Он не просто беспокоился, он был ещё и страшно зол при этом.

Но вот фотограф дошёл до нужного мне места, и я перестала замечать всё вокруг.

— Ты понимаешь, — говорил он. — Там полно русских, эмигранты и всё такое. Я поэтому и не удивился, когда этот парень заговорил со мной по-русски. Удивился я, когда услышал его просьбу. Представляешь, он попросил меня передать компьютерную дискету в российское посольство, такой зачуханный местный хомбре и дискету. Я чуть не расхохотался…

— Вовик! — громко сказал Потоцкий. — Держи!

Он протянул ему, а потом мне по стакану с вином.

— Надо согреться, — сказал он мне. — Ваша матушка не простит, если я вас простужу.

Я заверила его, что мне совсем не холодно. Потоцкий похлопал себя по бокам и высказал сожаление, что он за рулём. Мы ещё немного попозировали с ним для Владимира Николаевича. Мне очень хотелось дослушать рассказ фотографа, но он больше не вернулся к прерванной теме. Тогда я решила расспросить его на обратной дороге. Будто подслушав мои мысли, Потоцкий решительно заявил, что нам пора собираться.

Когда мы вернулись к месту пикника, Юрка и Самира всё ещё спали. Я опустилась на ковёр и стала тормошить Юрку, а Потоцкий просто взял девушку на руки и понёс в машину. Владимир Николаевич стал собирать мангал и другие принадлежности для приготовления шашлыков. Он попросил помочь ему, но я никак не могла разбудить Юрку. Потом я заметила, что у него как-то нехорошо посерели губы, и перепугалась. Я вскинулась навстречу подошедшему Владимиру Николаевичу, чтобы высказать свои опасения. Я вдруг вспомнила про Юркины проблемы со здоровьем.

Фотограф как-то странно в упор смотрел на меня.

— Извини, — сказал он. — Я думал, что получится проще…

Я поздно увидела у него в руках одноразовый шприц без колпачка, попыталась вскочить, но не успела. Игла воткнулась мне в шею. Потом я увидела, как он тщательно прячет пустой шприц и достаёт пистолет. Я завопила. Я закрыла собой Юрку и завопила. Я не помню, что говорила. Помню только, что просила его не убивать. А потом стало темно. Но совсем я не вырубилась. Я слышала звуки и чувствовала, как меня переносят с места на место. Вот только мне никак не удавалось понять происхождение звуков, а ещё — где в этом мире верх, а где низ.

Я приходила в себя мучительно долго. Иногда меня кто-то звал по имени. Иногда я видела куски разных пейзажей. Однажды я очнулась в незнакомой комнате, которая была плохо освещена и казалась мне красно-чёрной. Ещё я видела расплывчатые лица разных людей. Чаще всего их появление сопровождалось жидкостями, которые проливались мне на лицо. Даже в сомнамбулическом состоянии я помнила про отраву и изо всех сил стискивала зубы. Но пить хотелось всё время, и иногда я не выдерживала и глотала то, что мне давали.

Окончательно я пришла в себя, когда увидела, что нахожусь внутри палатки, обыкновенной туристической палатки из блёклой синтетической ткани. Пробуждение было приятным, потому что оказалось, что мучительных приступов рвоты больше нет и сознание очень ясное.

— Ну вот, — услышала я такой родной голос Юрика Маркова. — Я ведь говорил! Полина, — позвал он, — посмотри на меня…

Я с трудом повернула голову и в первый момент не узнала Юрку. Он был с многодневной щетиной на лице и с фанатично запавшими глазами.

— Ты меня понимаешь? — спросил Юрка.

Я попыталась ответить, но во рту было так сухо, и язык был такой большой и неповоротливый, что у меня ничего не получилось. Тогда я прикрыла глаза и снова их распахнула.

— Хочешь пить? — спросил Юрка.

Я попыталась кивнуть, и это, кажется, удалось несмотря на то, что шея моя была какой-то невероятно распухшей. Юрка поднёс к моим губам металлическую кружку.

— Не бойся, — сказал он. — Это вода.

У Юрки что-то спросили, кажется, не по-русски, и он резко ответил. Я ничего не поняла. Я пила, пила и пила. Вода была такая вкусная, хоть и горькая. Потом я снова уснула. А вот когда проснулась, всё резко изменилось. Во-первых, мне очень сильно сделались нужны кое-какие удобства, а во-вторых, я поняла, что могу не просто пошевелиться, а даже встать. Было темно. Я на ощупь выползла из палатки и увидела огромное чёрное небо в бриллиантовой россыпи звёзд.

Снаружи было светлее, чем в палатке. Я определила, куда мне надо, и быстро на коленках добралась до какой-то угловатой глыбы. В её чёрной, почти лунной тени, я сделала свои мелкие делишки и снова поползла к палатке. По пути меня одолела слабость, и я решила немного полежать. Было холодно и колко. В какой-то момент я услышала звук шагов. Ко мне подошёл кто-то неразличимый в темноте. Этот человек резко встряхнул меня и заставил забраться назад в палатку.

Я добралась до своей лежанки, попыталась укрыться одеялом, но тут в палатку влез ещё кто-то. Он принялся шарить в потёмках, а нащупав меня, начал перебирать лапами по телу. Я хотела заорать, но звук вышел жалкий, вроде хныканья.

— Тихо, — сказал мне в ухо Юрка. — Молчи, пожалуйста. Просто кивай.

Ну я и кивнула, соглашаясь.

— Ты меня узнала? — первым делом спросил он.

Я утвердительно мотнула головой.

— На, пей, — шепнул Юрка.

Я услышала всхлип сворачиваемой пробки и тут же ощутила в руке пластиковую бутылку. Пока я пила, Юрка продолжал говорить. Он мне объяснял, что мы должны куда-то пойти, причём срочно. Он ещё что-то говорил, но я ничего не понимала,