Читать книгу "Шиза, Хром и всякая хтонь - Влада Багрянцева"

щенок, не знающий, что делать с подсунутой черепахой.

– И ч-чё мне теперь, петтингом п-пальцами тачку з-заводить? Д-доставай ключи из рукава и п-поехали. Фокусник т-ты наш.

Конечно, звучало это недовольно, но морда у него была та еще заинтересованная, и Хром молча кивнул на двери, без лишних слов вылез наружу и подошел к багажнику. Шиза последовал за ним, напустив на эту свою заинтересованную морду столько скепсиса, что стал похож на ходячий мемас.

– Давай, буфетик, подсоби по-братски, а? – попросил Хром, похлопав по багажнику, а затем сделал Шизе знак открыть его. Даже в сторону сдвинулся, чтобы тот своими глазами увидел ключ от тачки, лежащий на чистеньком резиновом коврике возле прихваченных из мастерской коней инструментов. А рядом с ключами насмешливо блестела резинка в квадратной фольге. Хром с трудом сдержал смешок, наблюдая, как Шиза с вытянувшимся лицом сгребает вместе с презиком свои ключи и аккуратно закрывает багажник, словно тот живой. – Спасибо, – шепнул Хром, когда Шиза вернулся в тачку. – Только обзываться было необязательно. Пацан друзей вообще-то потерял.

Само собой, буфет ничего не ответил – в привычном смысле, – но присунул-таки в шкатулку два чупа-чупса. Хотя Хром не был уверен наверняка, извинения это или очередные обидки, и кому они вообще адресованы.

* * *

Молчаливый Шиза почти всю дорогу слушал радио и не заговорил, даже когда тачка съехала с трассы на уже знакомом Хрому повороте. Видимо, пока еще смирялся с новой реальностью, которая ему открылась вместе с багажником «камрюхи». Сам же Хром тоже чувствовал себя странно: про дар к гаданию-предсказанию кое-кто знал, приходили по сарафанному радио в основном из слабых на ментальный передок, и то, скажи им Хром любую дичь вроде «рассыпать на пороге черный перец от злых духов», те бы с радостью выполнили. Эзотерика, мистика всякая – в миру дело само собой разумеющееся. Даже мать Хрома – и та растущей луне или ретроградному Меркурию доверяла больше, чем главврачу больницы, где Хром лечился от менингита. Но вот покажи кому он своих настоящих «друзей» – ковер с буфетом – и их чудеса, – у людей наверняка бы кукуха поехала. В последние дни у Шизы она уж точно держалась набекрень, и то он язык прикусил – от страха вряд ли, скорее от крайней степени ошарашенности. А вот Хрому было даже радостно: оказалось, делиться с кем-то своей настоящей жизнью довольно приятно, особенно когда с этим кем-то больше не нужно делить асфальт в песочнице. На скулах у дылды играли желваки, пока он искал среди сугробов место, где бы припарковаться, – чтобы не слишком близко к дому, словно опасаясь его. Они и так уже засветились почти во всех местах, где, по идее, вообще не должны были появляться, и Хром даже знать не хотел, зачем Шизе понадобилось вернуться в логово. Впрочем, если уж по-честному, то очень хотел. Но не спрашивал.

Они осторожно пробрались внутрь, стараясь не шуметь калиткой: во дворе все было ровно так, как и оставляли перед спешным побегом, только дорожки никто не чистил, и за эти пару дней плитки занесло снегом, на котором теперь угадывались чужие следы.

– С-сука! – Шиза сплюнул под ноги и потянулся за волыной, непонятно, когда успевшей оказаться в поясной кобуре. Хром оставил травмат на даче, на всякий случай, хотя у Винни был свой «Глок», который Шиза привез ей вместе со шмотками.

Дылда дернул ручку входной двери, но та оказалась заперта, и пришлось погреметь замком.

– Чё мы здесь забыли? – все-таки тихо спросил Хром, пробираясь вслед за ним по лестнице на второй этаж.

– Ответы, – многозначительно отозвался тот.

– А чего ты шепчешь? – так же, шепотом, хмыкнул Хром. – Тут же никого нет. Я чувствую.

Шиза громко цокнул, обиженно пихнул Хрома в плечо и остаток ступенек перепрыгнул в два счета, торопясь и топая, как слоняра.

– Р-раньше не м-мог сказать? Сюда, – в конце коридора он кивнул на дверь, очевидно, в свою комнату.

Показалось, что Хром попал в комнату подростка. В огромном зеркале напротив кровати отражался неоново-розовый танцующий фламинго, на самой кровати царил полнейший бардак, на постели будто оргия прошла, стулья, комод и подставка для гитары завалены шмотками. Хром скользнул взглядом по сноуборду в углу, по увешанным гирляндами шторам в тот единственный угол, который среди этого хаоса выглядел цивильно, – аккуратное желтое икеевское кресло с подножкой и торшером за спинкой. Вот в нем, похоже, Шиза сидел, только когда становился Ольгой. Тем временем, не обращая внимания на Хрома, тот зарылся под кровать и извлек оттуда небольшую коробку вроде обувной.

– Тварина, Дипломат, значит, б-был здесь! – прокричал вдруг Шиза, почти не заикаясь.

Хром аж подскочил и выпал из оцепенения:

– Чё орешь? Конечно, кто-то здесь был. Во дворе следы, тут все вверх тормашками перевернуто.

– Т-тормашками? – удивленно моргнул Шиза. – Н-не, я п-про коробку. Х-хорошо, что я все п-перепрятал.

Он показал Хрому – под крышкой пусто. А затем пояснил, что коробка эта – Ольги, и в ней лежали важные для нее вещи: старые фотографии, вырезки и распечатки из газет, – совсем немного, потому что после войны почти весь город остался в руинах. Ольга собирала инфу по крупицам из старых библиотек, даже пришлось мотаться по соседним городам – там еще имелись нетронутые архивы. Дом ее разрушился при бомбежках, как и Дворец пионеров, где она работала.

– А нам это зачем? – уточнил Хром с сомнением, хотя, по правде говоря, ему очень захотелось глянуть на Ольгины фотки, если они были, ведь видения и картинка в реале – далеко не одна и та же фигня.

– Ну ть-тебе п-про нашу с-связь и шкатулку в-вроде надо…

– Не «тебе», а «нам», – тут же поправил Хром, и Шиза закатил глаза.

– К-короче! Видел я эту ш-шкатулку. И к-камень т-тоже… т-трогал, – последнее слово Шиза сказал еле слышно, потупившись в пол, так же тихо выругался и добавил уже громче и тверже: – И я не псих.

Хром кивнул.

По пути в другую комнату через коридор и пока рылся в шкафу, явно принадлежавшем Винни, Шиза коротко рассказал о своем подвальном приключении из глубокого детства. Хрома это вообще не удивляло – пацаны постоянно устраивали такого рода «проверки» для новеньких, и сам