Читать книгу "Аншлюс. Как нацисты лишили Австрию независимости - Александр Север"

Ликование и восторг снова сопровождали его на почти 200-километровом пути. Только во второй половине дня он достиг бывшей столицы Австрии. В пригородах на колонну особенного внимания еще не обратили. Но чем ближе к центру, тем больше людей стояло вплотную к кромке тротуара, а на фасадах домов можно было увидеть множество флагов со свастикой. Когда Фюрер доехали до «Ринга» (бульварное кольцо города), ликование приняло формы, близкие к экстазу. Адольф Гитлер остановился в отеле «Империал», в котором еще чувствовалась атмосфера «k. und k.» — «кайзеровско-королевских» времен. Перед отелем собралась огромная толпа, непрерывно выкрикивавшая: «Хотим видеть нашего фюрера!». К вечеру он несколько раз показывался на балконе.

На следующий день, 15 марта, на «Площади героев» был организован большой митинг. Адольф Гитлер произнес с балкона большую речь. Он закончил ее ставшей известной фразой: «Как фюрер германской нации и рейхсканцлер я перед лицом истории заявляю о вступлении моей родины в Германский рейх!». Тем временем напротив памятника погибшим в Первую мировую войну, что установлен на «Ринге», соорудили небольшую трибуну, с которой фюрер во второй половине дня принял парад германских войск, уже вступивших в Вену.

За немецкими солдатами промаршировал встреченный населением с особенным восторгом полк австрийской армии. А в небе в это время в парадном строю проносились самолеты люфтваффе.

В промежутке между этими двумя торжественными мероприятиями Адольф Гитлер покинул отель и с небольшим сопровождением опять направился на кладбище (13 марта он побывал в Леондинге на могиле своих родителей). Он захотел посетить могилу своей племянницы Гели Раубаль, с которой долго жил вместе (в 1931 году она погибла при загадочных обстоятельствах). Фюрер подошел к могиле один и оставался там долго.

Затем Адольф Гитлер вернулся в Берлин победителем. Для миллионов граждан Третьего Рейха он стал героем. Ведь он смог безнаказанно нарушить условия Версальского мирного договора 1919 года, который запрещал присоединение Австрии к Германии[168].

Армия прибывших из Германии чиновников занималась организацией работы австрийского государственного аппарата. Большинство местных бюрократов было уволено с работы или репрессировано. Например, в Вене арестовали 16240 чиновника. Всего же в первую неделю после Аншлюса было арестовано 76 тысяч австрийцев[169]. Большинство из них симпатизировали австрофашизму. Ведь социал-демократы и немногочисленные коммунисты были репрессированы еще в 1934 году и не представляли реальной угрозы безопасности Третьего Рейха.

Этих людей, а в их лояльности существовавшему до аншлюса режиму сложно сомневаться, заменили их германские коллеги. А описанные выше действия в отношении представителей государственного аппарата были характерны для западноевропейских стран, которые оккупировал Вермахт в начале Второй мировой войны. Там, правда, еще заложников брали и расстреливали за каждого убитого немецкого солдата или акт саботажа. В Австрии такого не было, так как она считалась одной из земель Германии и никто немецких солдат не убивал и саботажем не занимался.

«Чистка» затронула и вооруженные силы Австрии. Уже упоминавшийся выше фельдмаршал Янза был увезен в Германию. Свыше 20 генералов уволено. ⅓ состава генерального штаба отправлена на пенсию, остальные рассеяны по соединениям германской армии. В 17-й и 18-й армейские корпуса были переведены германские офицеры из других военных округов империи. 70 % унтер-офицерского состава обоих корпусов составили немцы. По специальным спискам многие австрийские офицеры были удалены из армии. А 50–80 % австрийских офицеров к августу 1938 года были переведены на службу в Германию[170].

Началась подготовка к плебисциту и выборам в новый Рейхстаг. Казалось, что Адольф Гитлер стремился закрепить победу.

Референдум по-нацистски

Выше мы уже писали о том, что за аншлюс проголосовало 99,73 % участников плебисцита. Такой результат был достигнут благодаря активности новой администрации страны и особенностям проведения процедуры.

Вот как описал ее сотрудник английского посольства Мак:

«Контроль над избирателями был жестокий… Каждый проголосовавший получал медаль с портретом фюрера и надписью: „Один народ, одна империя, один фюрер“, кто не имел этого значка, подвергался неприятностям.;. Кроме того, никто не верил, что голосование тайное. При входе в помещение для голосования каждый получал конверт с бюллетенем; бюллетень выглядывал из конверта углом, на котором было написано „да“. Дежурный эсэсовец вручал голосующему карандаш и предлагал подчеркнуть это слово. Если кто-нибудь хотел войти в кабину, чтобы проделать эту процедуру там, ему говорили, что это не обязательно. После этого предупреждения мало кто решался войти в кабину. Конверт с бюллетенем и подчеркнутым „да“ передавался эсэсовцу, и он бросал его в урну, стоявшую на столе. В таких условиях мало кто отваживался отвечать „нет“».

Австрийский социалист, видный деятель профдвижения Бем пишет в своих мемуарах, что плебисцит 10 апреля проводился в условиях террора со стороны штурмовиков и эсэсовцев. На заводах и в домах нацисты накануне голосования предупреждали, что в нем все обязаны принять участие и что приняты меры, чтобы узнать, кто голосовал против аншлюса. В доме, где проживал Бем, по его рассказу, нацисты созвали всех жителей и объявили им: все должны ответить «да»; кто напишет «нет», будет убит на месте, то есть на участке голосования.

В материалах Документального архива австрийского Сопротивления имеется документ, показывающий один из методов подготовки плебисцита. Руководитель национал-социалистической организации округа Штайр разослал 23 марта 1938 года всем местным организациям циркуляр, в котором говорилось:

«Я поручаю вам немедленно вступить в контакт с руководством школ со следующей целью: учителя должны ежедневно в своих классах в течение, как минимум, 5-10 минут обращать внимание учеников на значение переворота в Австрии и на важную, с точки зрения немецкого народа, обязанность везде говорить, что тот, кто не отдаст свой голос за Великую Германию или воздержится от голосования, будет заклеймен как изменник».

К этому нужно добавить, что руководители католической и евангелической церквей (а это миллионы голосов католиков и десятки тысяч голосов евангелистов) призывали сказать «Да» аншлюсу. По мнению отдельных историков, церковная пропаганда оказалась более эффективной, чем нацистская.

Еще один важный фактор, на который указал упомянутый выше Бем — недовольство определенной части населения «…политикой зеленого (австрофашизма — прим. ред.) фашизма за последние годы. Она устала и отупела от экономической нужды, от пассивной позиции западных держав».

Народные массы, готовые в феврале к борьбе за Австрию, были дезорганизованы неожиданной капитуляцией правительства, позицией западных держав, национал-социалистической пропагандой. Создалась благоприятная почва для настроений равнодушия и апатии, для роста влияния нацизма.

После плебисцита были осуществлены еще некоторые мероприятия, которые должны были довершить ликвидацию суверенитета Австрии[171].

Административная реформа

Адольф Гитлер назначил 23 апреля 1938 года гауляйтера Иозефа Бюркеля имперским комиссаром по делам воссоединения Австрии с Германией.

По указу Иозефа Бюркеля от 31