Читать книгу "Имя мне - Смерть - Элизабет Холлоуэй"

но для меня это не так просто. Я пытаюсь снова и снова, и после того, как ударяюсь лицом об этот валун около сотни раз, понимаю: это чертовски трудно.

Аарон продолжает говорить такие вещи, как «подчини материю» и «ты должна верить, что можешь сделать это». — Каждый раз, когда он начинает говорить со мной в манере Йоды, я закатываю глаза. Но, в конце концов, я поняла. Оказывается, что прохождение сквозь предметы — единственная сверхспособность из дюжины, которую Аарон показывает мне, я могу сделать самостоятельно. Не знаю, легко ли это, но думаю, что легче, чем все остальное.

Аарон терпеливый учитель, несмотря на его лекцию о том, что нельзя опаздывать и бомбу, которую он сбросил сразу после того, как почти поцеловал меня. Он готов повторять все снова и снова, пока я не сделаю это сама. Это настоящий дар. Моя грудь раздувается от гордости, когда парень в десятый раз объясняет принципы невидимости. Я должна повторить это ему дважды, прежде чем, наконец, сделать. А потом Аарон говорит что-то о зеркале, и я снова теряюсь. Я всегда была немного упрямой.

Он выясняет этот маленький лакомый кусочек, когда мы тренируемся в скорости.

— Это может быть опасно, так что не отпускай мою руку, — говорит Аарон, а затем убегает, таща меня за собой.

Мы набираем скорость и следуем за пологими изгибами скалы, держась подальше от края. Мои ноги стучат по грязи, конский хвост беспощадно хлещет по лицу, когда окружающий пейзаж расплывается в коричневые, зеленые и серые полосы.

Мы бегаем около получаса вверх и вниз. Это кажется довольно легко. Легче, чем идти по скале. Все, что мне нужно сделать, это бежать. Очень, очень быстро. Мне не нужно, чтобы он меня держал.

Я опускаю его руку.

И это самая большая ошибка.

Я разворачиваюсь и врезаюсь в бок Аарона с такой силой, что он катапультируется в воздух. Грязь и трава вздымаются от моих ног, когда останавливаюсь и разворачиваюсь. Он падает на землю и скользит к краю обрыва, ногами вперед, оставляя длинный след на грязи. Когда он, наконец, перестает двигаться, его задница уже на полпути над выступом, а ноги болтаются над рекой.

Дрожа, Аарон отползает от края и садится, переводя дыхание.

— Эм, извини… — я медленно подхожу к нему. — Я думала, что смогу с этим справиться.

Он смотрит между колен на бегущую внизу мутную воду. Бледный и часто дышащий, он рассеянно потирает руку, в которую я врезалась, пока краска не возвращается к его щекам, и он, наконец, говорит:

— Когда я говорю тебе не делать что-то, Либби, — говорит он тихим, сдержанным голосом, — ради любви ко всему доброму и святому, не делай этого! — Потом он вскакивает, отряхивает грязь и траву, и мы продолжаем тренироваться.

Остаток дня проходит хорошо для такой упрямой идиотки, как я. К счастью, Аарон больше не упоминает о моем промахе. Даже не упоминает ни о своих шрамах, ни о недо поцелуе. Но перед тем, как закрыть за мной дверцу машины на стоянке, он напоминает мне, как важно быть пунктуальной.

Глава 18

Группа «Muse» оглушает меня из стереосистемы, сиденье грохочет в такт. Это песня с убийственными басами, хотя сейчас слушать музыку — не лучшая идея. Головная боль от кого-то, кто вот-вот умрет, еще не началась, но скоро появится. И это, вероятно, немного чересчур для мрачного-жнец-обучения, чтобы прибыть на сцену смерти в сопровождении песни с текстом «отдай мне свое сердце и душу». Поворачивая на улицу Джона Хилкреста, я поворачиваю ручку регулировки громкости до упора.

Аарон сказал встретиться с ним возле квартиры Джона в шесть часов вечера. Он хочет кое-что обсудить, прежде чем мы займемся сердечным приступом Джона. Я подчиняюсь. Чем больше мы пройдем, тем лучше. Аарон, возможно, работал со мной все утро и далеко за полдень, но я до сих пор чувствую, что ничего не знаю.

Мне так много нужно узнать. Очень.

Я подъезжаю к тротуару перед многоквартирным домом и смотрю на часы на приборной панели. 17:55. Сегодня лекций от Аарона не предвидится. Я приехала на пять минут раньше.

Тянущее чувство в моей голове возвращается, заставляя выйти из машины и войти в жилой дом. Головная боль уже не так сильна, как в первую ночь с Рози. Это скорее раздражает, чем причиняет боль. Пока.

Я направляюсь в парк. Когда в окне, со стороны пассажира, появляется лицо Аарона я кричу. Он ухмыляется, когда растекается через дверцу машины и устраивает свое длинное тело на сиденье рядом со мной.

— Я тебя напугал? — Он ухмыляется как идиот.

— Иногда ты такой придурок.

— Извини, — говорит он с шутливой улыбкой. — Объезжай вокруг квартала.

— Но почему? — Я снова переключаюсь на драйв.

— В таком маленьком городке, как Кэрролл Фоллс, ты не захочешь, чтобы тебя видели припаркованной рядом с каждым местом смерти в течение недели, прежде чем сама не умрешь. Независимо от того, насколько естественными могут быть смерти, люди будут сплетничать. — Он показывает на улицу, на которую нужно свернуть. Распространение сплетен. Все сходится. — Поверь, ты не захочешь, чтобы о тебе ходили такие слухи, когда уже не в силах защитить себя или свою семью.

— Кстати, о семьях и слухах… — я прикусываю нижнюю губу. Руль скользит под моими ладонями, когда он возвращается в центр. — Вчера я столкнулась с Миссис Лутц. Мы вместе ели мороженое и разговаривали… — Я бросаю на него взгляд. — О тебе.

Его губы сжимаются, и мышцы на виске вздуваются.

— И что? — Его губы едва шевелятся.

— Она точно знает, что ты не убивал свою маму и отчима. По крайней мере, так говорит. Что довольно забавно, потому что ты говоришь также.

Его пальцы впиваются в обтянутые джинсами бедра, когда он сердито смотрит в окно.

— Марджи всегда была милой. Она не любит думать о людях худшее. — Он наклоняет голову вправо. — Припаркуйся здесь, на стоянке продуктового магазина.

Мы проезжаем по лежачим полицейским. Аарон указывает на место в дальнем углу стоянки, и я направляюсь туда.

— Возможно. Но она говорит, что всю ночь была с тобой. — Я ставлю машину на стоянку передом и заглушаю двигатель. — Не думаю, что она лжет. Я имею в виду, что она от этого выиграет? Зачем тебе лгать и говорить, что ты сделал что-то ужасное, если ты этого не делал? Ничего из этого не имеет смысла.

— По-моему, я велел оставить это еще в библиотеке, Либби.

— Мне казалось, что я сказала тебе есть «призрачный