Читать книгу "Демоны города масок - Юлия Арвер"

пропадают молодые невинные девушки?

– Нет. Среди пропавших есть и юноши.

Я выдохнул сквозь зубы, издав невнятный звук, похожий на шипение. Как полчища ползучих тварей перекочевали в Мирею? Что за бесовщина происходит в лесах? И связаны ли с этим горные кадары?

– Если уделишь мне пару минут, я расскажу, где уже видел сотни этих гадов, – процедил я.

И рассказал, чтобы Ратнар никогда не столкнулся лицом к лицу с опасностью, о которой не мог и помыслить.

Глава 8. Братская любовь

Амаль

Удар, еще удар, еще, еще. Шаг, еще шаг, еще, еще. Сердце громыхало колоколом на городской башне, вторя звуку моих шагов. Я впечатывала подошвы в мраморный пол, взбегая по ступенькам и мчась по извилистым коридорам. Прислуга испуганно шарахалась, стоило хотя бы издали завидеть мою фигуру. Они боялись меня, словно демона, пришедшего из преисподней, чтобы забрать их грешные души с собой в вечное полымя. А это бесово полымя бушевало у меня внутри.

– Да подожди ты! – Тихое шипение Иглы заставило только ускорить шаг. – Я не успеваю за тобой, бешеная!

Все это время ученица Мансура держалась рядом: и пока Лира учтиво показывала мне дом воеводы, и пока щебетала о ненаглядном Амире, «который вот уже больше месяца не дает о себе знать, а я просто не могу спать от беспокойства, у нас же помолвка через три месяца, а вдруг он не успеет?», и пока хвасталась оранжереей. Игла следовала за мной незримой защитой, окруженная миражом из плотных теней, и потому видела нашу встречу.

О, Творец, я и не подозревала, что дыхание перехватит так, будто мне сломали ребра! Почему смотреть на него было так же больно, как и на солнце? Почему от головы до кончиков пальцев разлетелись молнии? Почему мне так хотелось убежать, вместо того чтобы встретить его взгляд с гордо поднятой головой? Я встретила… встретила и сбежала при первой же возможности.

Наконец-то мои покои! Я влетела в небольшую гостиную, из которой вели три двери из светлого дерева. Игла проследовала за мной и сбросила тени, однако пройти в спальню я ей не позволила. Дверь захлопнулась перед самым ее носом, едва не превратив наглое лицо в блин.

– Дура! – рявкнула она, но я уже не слушала, запирая замок.

Если вчера у меня ушло немало времени на разглядывание помпезной спальни, утопающей в бархате и позолоте, то сегодня меня не впечатлили бы даже императорские покои. Я уселась на кровать, поспешно сбросив сапоги, и подобрала под себя ноги. Сердце по-прежнему колотилось так, будто намеревалось отработать за сегодняшний проклятый вечер все удары, предназначенные мне до самой старости.

От потрескивающего камина исходило приятное тепло, однако мои внутренности все еще скручивал холод. Я знала! Знала, что встречу его здесь! Но сколько бы ни клялась себе в ненависти к нему, сколько бы ни пеняла на мимолетную первую влюбленность, вчера при мысли, что он не выжил, что-то внутри свернулось в узел. А сегодня… сегодня я увидела его вновь – изнуренного, осунувшегося, грязного… и больше не почувствовала брезгливости, как при первой встрече. Я больше не желала его убить. Презирала, но радовалась, что он жив, нечисть его разорви. Просто смотрела тайком, как Лира обнимала своего ненаглядного Амира, а он блаженно вдыхал ее запах. Я видела его глаза, и в них была только она – благородная, хорошо воспитанная, хрупкая, милая девушка. Такая, какой мне никогда не стать.

– Плевать на тебя, ибнар[7], – прошипела я сквозь стиснутые зубы, только бы Игла за дверью не расслышала ни слова. – Ты никогда не смотрел на меня так, как на нее, и не посмотришь. Ты по заданию Тира забрался мне под кожу, а ею дорожишь, как розой. Ну ничего, недолго вам, навирам, осталось чем-то дорожить.

С этими словами я вскочила на ноги и, ступая по холодному полу, бросилась к небольшому комоду, на котором громоздились три вычурные статуэтки в виде танцующих женщин. В верхнем ящике, среди пузырьков с настойками Гаяна, притаилась бутылочка с каплями Мансура. Неугомонное сердце требовало покоя, а в уголках глаз копились слезы. На душе лежал груз, в котором я так отчаянно не хотела себе признаваться.

– Он сейчас с воеводой, а после проведет вечер с ненаглядной Лирой, пока ты, дура, маешься от мыслей о нем, – сказала я себе и уже привычным движением капнула в рот пять капель. – Прямо сейчас они с Тиром обсуждают твое унижение и смеются в два голоса, а ты распускаешь нюни. Его настоящее лицо тебе известно. Лицо продажной псины.

Устало рухнув в мягкое кресло, я прикрыла веки. Минуты ползли одна за другой, и капли успокаивали мятежное сердце. Вялые отголоски недавней встречи не смогла вытеснить даже настойка Мансура, но с ними мне стало под силу справиться и самой.

Еще несколько тягучих минут я бестолково пожирала глазами догорающие дрова в камине, но вскоре решительно направилась за сброшенными сапогами. До встречи с выродком я намеревалась повидать своих солдат, как только отделаюсь от чересчур вежливой и услужливой Лиры, но совсем об этом позабыла.

Игла все так же топталась под дверью и потому отшатнулась от неожиданности, когда я пронеслась мимо нее.

– Как ты мне надоела за сегодняшний день. Сколько же тебя терпеть? – бормотала она, едва поспевая за мной. Моя служанка (мне нравилось так ее называть) не покрыла себя тенями и следовала за спиной открыто. Наверное, потратила много сил. В конце концов, Игла была так же уязвима, как и предатель. Опять он! Амаль, не смей!

Я мчалась по коридорам с высокими потолками, не обращая внимания ни на картины, ни на дорогие ковры, ни на массивные колонны, ни на высоченные зеркала. Этот дом казался мне чужим и как будто отторгал каждой стеной, каждым уголком. Того и гляди ступеньки, по которым я бежала, вынесут мраморной волной прямо за ворота. Все здесь, несмотря на простор, давило на плечи, заставляя ощущать себя меньше блохи. Я слишком привыкла к приземистым строениям Нарама.

Мой отряд поселили в доме прислуги, где им пришлось по пять-шесть человек тесниться в небольших комнатках. Четырех женщин, которых я привела с собой, определили работать на кухню. Даже Алия, привыкшая командовать прислугой, не произнесла ни слова против и покорно приняла новую должность. Белесого Гарая забрал к себе конюх, отчего-то безмерно обрадовавшись столь необычному рабочему, словно тот обязательно принесет ему удачу. Суровому