Читать книгу "Отмененный проект - Майкл Льюис"

и многих других неопределенных ситуациях ум, естественно, не в состоянии вычислить корректные вероятности. Что же он тогда делает?

Соавторы предложили ответ: заменить законы случайности «правилами большого пальца»[26]. Эти правила Дэнни и Амос назвали «эвристиками». И первое эвристическое правило, которое они исследовали, друзья назвали «репрезентативностью».

Когда люди приходят к суждениям, утверждали они, они сравнивают все, что требует оценки, с некими моделями в своем сознании. Как сильно эти облака напоминают мою ментальную модель приближающегося шторма? Насколько эта язва напоминает мою ментальную модель рака? Соответствует ли Джереми Лин моей ментальной картине будущего игрока НБА? Совпадает ли этот воинственный немецкий политический лидер с моим представлением о человеке, способном устроить геноцид?

Мир – не только театр. Это еще и казино, а наша жизнь – нечто вроде азартной игры. И когда люди просчитывают шансы в любой жизненной ситуации, они часто выносят суждения о сходстве или (странное новое слово!) репрезентативности. У вас есть набор понятий генеральной совокупности: штормовые тучи, язва желудка, диктатор, игрок НБА… И вы сравниваете конкретные случаи с этими понятиями.

Амос и Дэнни оставили без внимания вопрос о том, как именно люди формируют ментальные модели и как они выносят суждения о сходстве. Они сказали: давайте сосредоточимся на случаях, когда ментальные модели достаточно очевидны. Чем больше баскетболист напоминает ваш мысленный образ игрока НБА, тем вероятнее вы будете думать, что он и есть игрок НБА.

Соавторы подозревали, что люди, вынося суждения, не просто случайно ошибались, а систематически что-то делали неверно. Странные вопросы, которые Амос и Дэнни задавали израильским и американским студентам, были разработаны так, чтобы выделить модель человеческой ошибки. Проблема непростая. Правило большого пальца, которое они назвали репрезентативностью, не всегда ошибочно. Если подход сознания к неопределенности порой и вводил людей в заблуждение, то потому, что часто он был очень полезен. В большинстве случаев человек, который мог бы стать хорошим игроком НБА, довольно хорошо совпадал с ментальной моделью «хороший игрок НБА». И все же иногда не совпадал, что приводило людей к систематическим ошибкам и давало возможность рассмотреть природу этих правил.

Например, в семьях с шестью детьми порядок рождения М Д М М М М был примерно столь же вероятным, как Д М Д М М Д, но израильским детям, как и почти всем людям на планете, казалось, что Д М Д М М Д – более вероятная последовательность. Почему? «Последовательность с пятью мальчиками и одной девочкой не отражает соотношения мальчиков и девочек в совокупности», – объясняли они. Она менее репрезентативна.

Более того, если вы просили тех же израильских детей выбрать более вероятный порядок рождения в семье с шестью детьми: М М М Д Д Д или Д М М Д М Д, они в подавляющем большинстве случаев выбирали последний вариант. Но оба порядка рождения равновероятны. Так почему же люди почти повсеместно верят, что первый вариант намного более вероятен, чем второй?

Потому что, ответили Дэнни и Амос, люди воспринимают порядок рождения как случайный процесс и вторая последовательность выглядит более «случайной», чем первая.

Естественный следующий вопрос: в каких случаях наше правило большого пальца к оценке вероятности приводит к серьезным просчетам? Один из ответов таков: когда людей просят оценить что-либо со случайной компонентой. Недостаточно, чтобы оцениваемое неопределенное событие напоминало генеральную совокупность, писали Дэнни и Амос. «Событие также должно отражать свойства неопределенного процесса, по которому он был создан». То есть, если процесс носит случайный характер, его результаты должны казаться случайными.

Они не объясняли, как изначально образовалась ментальная модель народной «случайности». Они говорили: давайте рассматривать суждения, которые включают случайность, потому что мы, психологи, почти единодушно сходимся на ее ментальной модели в человеческом сознании.

Лондонцы во время Второй мировой войны считали, что немецкие бомбы кем-то направлялись, потому что некоторые части города бомбили неоднократно, в то время как другие вообще не пострадали. (Позже статистики доказали, что распределение было именно таким, какого стоит ожидать от случайных бомбежек.) Люди находят удивительным совпадение, когда два ученика в одном классе родились в один день, хотя вероятность того, что в группе из двадцати трех человек два ее члена рождены в тот же день, не так уж мала. Наш стереотип «случайности» отличается от истинной случайности. Стереотипу случайности не хватает знания закономерностей, которые происходят в истинно случайных последовательностях.

Если вы произвольно раздадите двадцать шариков пяти мальчикам, они скорее получат по четыре шарика (колонка II), чем комбинацию в колонке I. Но американские студенты настаивали, что неравное распределение в колонке I более вероятно, чем равное в колонке II. Потому что колонка II выглядит чересчур правильной для результата случайного процесса.

В статье Дэнни и Амос ставят вопрос: если наши умы могут быть введены в заблуждение ложным стереотипом о случайности, которая вполне поддается измерениям, как сильно они могут быть введены в заблуждение другими, более неопределенными стереотипами?

Средний рост взрослых мужчин и женщин в США, соответственно, 179 и 165 сантиметров. Обе группы обладают приближенно нормальным распределением со стандартным отклонением примерно в 6 см.[27]

Исследователь выбрал одну случайную популяцию и извлек из нее случайную выборку.

Как вы думаете, какова вероятность, что он выбрал мужскую совокупность, если:

1. Выборка состоит из одного человека, чей рост составляет 179 сантиметров?

2. Выборка состоит из 6 человек, чей средний рост составляет 173 сантиметра?

Участники эксперимента чаще всего выбирали вероятности: в первом случае – 8:1 и во втором – 2,5:1. Правильные вероятности были 16:1 – в первом случае и 29:1 – во втором. Выборка из шести человек давала намного больше информации, чем из одного. В то же время люди неправильно полагали, что один человек ростом 179 сантиметров окажется мужчиной с большей вероятностью, чем шесть человек более низкого роста.

Люди не просто просчитались в расчетах реальных шансов ситуации, они относились к менее вероятным предложениям так, словно они были более вероятными. И причина этого в том, по предположению Амоса и Дэнни, что они видели метр восемьдесят и думали: вот типичный мужчина! Стереотип закрыл от них вероятность того, что это могла быть высокая женщина.

В неком городе две больницы. В крупной больнице каждый день рождается около 45 детей, а в небольшой больнице – около 15. Как мы знаем, примерно 50 % всех младенцев – мальчики. Точный процент мальчиков, однако, меняется изо дня в день. Иногда он может быть выше 50 %, иногда ниже.

В течение года в каждой больнице зафиксировали дни, в которые более чем 60 % родившихся детей были