Читать книгу "Цена империи. На начинающего Бог - Влад Тарханов"

–Господа, дело, о котором пойдет речь, спешно и секретно. Я просил своего старого друга отправиться к ее величеству, потому что серьезно опасаюсь за ее здоровье.

–У вас есть для этого основания?– я был чрезвычайно холоден и спокоен. Не верю, что пребывающему вдалеке от Лондона моряку удалось узнать что-то, угрожающее Виктории.

–Дело в том, что мне удалось узнать содержание одного документа, который не должен был попасть в руки ее величества.

–О чем это вы?

–О личном послании нового русского императора.

–Извините, вы понимаете, о чем говорите, сэр Джеффри? Это государственная измена и вы хотите нас в это втянуть?– Назвать тон Рейкса ледяным было недостаточно – в нем чувствовался холод Вселенной.

–Джентльмены, прошу всех успокоиться. Четверть часа в нашем деле ничего не изменят.

Насколько я знаю, аудиенция лорда Дафферина уже должна была начаться. Точно, ему было назначено на половину третьего. Так что четверть часа ничего не изменят.

–Проклятье! Я опоздал! И все из-за ищеек Смита! Сто чертей ему… простите, господа, одну минуту, прошу вас!

Адмирал подошел к столику с напитками, налил себе рому, двойную порцию, выпил, после чего начал успокаиваться, а лихорадочный румянец на его щеках стал заменяться мертвенной бледностью.

–Увы! Все было напрасно! Но тогда вам, господа, все равно надо знать все, чтобы посоветовать ее величеству правильный образ действия. Итак, когда на «Монарх» подняли сотрудников нашего посольства в Санкт-Петербурге, на ногах еле-еле держался только сам посол. Остальные были мертвецки пьяны. Лорд Дафферин потребовал грогу, чтобы согреться, это было справедливое требование – пребывать на открытой всем ветрам барже, да еще и в такой холод! Чтобы он не заболел, мы предоставили ему требуемое, но после сего господин посол сам лыка не вязал[33], а когда мы с капитаном Трайоном со всем почтением тащили господина посла в капитанскую каюту, из его кармана выпал запечатанный конверт без надписей.

Я оценил тонкий юмор адмирала, выраженный в словосочетании тащить со всем почтением, как мне показалось, никакого почтения и сочувствия к этому неудачнику лорд Горнби не испытывал. Да и мне этот наглый выскочка не нравился абсолютно. Мои канадские друзья с тех времен, когда я командовал там гвардейскими гренадерами, весьма негативно высказывались о сем деятеле. А их мнению я доверял.

–Я хотел положить этот конверт обратно, но тут кэптен «Монарха» поступил столь неожиданно, что я растерялся, джентльмены, прошу меня простить, но это было именно так. Я не мог предположить, что этот серьезный моряк так ловко вскроет письмо, пообещав его вернуть в первозданное состояние, и потом сделал это!

–Наловчился, когда был секретарем первого лорда Адмиралтейства, вашего недруга, Смита,– внезапно уточнил успокоившийся Рейкс. Судя по всему, он все же решил, что наш разговор для него лично ничем пока что не грозит.

–А потом он начал читать послание русского монарха. Джентльмены, у меня все волосы на голове встали дыбом, даже отсутствующие!

Адмирал вновь взял паузу, налив себе того же рому, только совсем немного… После того, как янтарный напиток исчез на наших глазах, продолжил:

–Более оскорбительного и наглого письма я еще не знал. Достаточно того, что оно начиналось «Уважаемая мисс Браун», продолжать?

Вот тут мы с Генри переглянулись! Назревал мировой скандал! А какой будет ответная реакция ее величества! Представить невозможно!

–Продолжайте!– спикер первый овладел собою.

–Джентльмены, вы единственные, кого я посвятил в содержание этого письма.

–С капитаном Трайоном произошел трагический случай, мы в курсе, адмирал. Подозреваем, он был не случаен?– я проговорил это, глядя прямо в глаза Горнби.

Тот согласно кивнул, после чего произнес:

–Царь обвинил ее величество в том, что взрыв в Зимнем дворце произошел по ее приказу, и у него есть все доказательства этого, так как в руках их тайной полиции находится третий секретарь нашего посольства! Уже это одно – повод к войне! После чего русский монарх объявил личную вендетту королеве, угрожая, что уничтожит всю ее семью, всех, понимаете, всех, невзирая на то, что придется поссориться со всеми монархами Европы, поклялся, что доберется до ее величества тогда, когда последний потомок ее крови исчезнет с лица земли!

–Неслыханно!– еле выдавил из себя Генри.

Я же молчал, зная, сколь дорожит Виктория своей семьей, как бережет все ее тайны, как боится, что на ней прервется династия! И этот русский варвар бьет ее по самому больному месту!

–Правда, Михаил написал, что примет извинения Виктории в обмен на головы Гладстона и Дизраэли, которые отдали приказ и подтвердили его, да еще на сумму, весьма нескромную, которую должны тайно выплатить ему.

–Не озвучите цену вопроса?– поинтересовался я, как финансовый секретарь королевы. Конечно, никто ничего ему платить не собирается, но интересно, во сколько он оценил головы своих родственников.

–Восемнадцать миллионов фунтов стерлингов золотом.

Это получается по миллиону за голову? Наверное, ему лень было считать. Почему не сто восемьдесят? Опять же, итог будет однозначен, но ее величество весьма щепетильна и прижимиста в государственных тратах. Вроде бы деньги не такие уж и страшные… Но ведь факт выплаты будет подтверждать и факт совершения преступления! А узнать об этом… Ушлых журналистов хватает, а если им еще и подкинуть информацию? Подлая ловушка!

–Это примерно тридцать броненосцев типа «Девастейшен»?– внезапно уточнил Рейкс.

–Чуть более тридцати, тридцать два – тридцать три, при нынешних ценах на металл,– уточнил адмирал Горнби.

–Сэр Джеффри, я признателен за предоставленную информацию. Мне необходимо спешить к ее величеству. Сегодня вы получите известие, где мы сможем продолжить обсуждение этого…

Тут раздался звоночек, и через секунду появился слуга, он передал записку. Я раскрыл ее. Почерком доктора Дженнера было написано: «Срочно во дворец. С ее величеством случился удар. Состояние крайне тяжелое».

Букингемский дворец. 13–14 марта 1880 года

Принц Альберт Эдуард

Сегодня был самый трагический день в истории Великобритании. Днем я узнал о том, что с mother[34]случилось… Это было нелепо и непонятно. Я был уверен, что сегодня будет великолепный день, ничто не предвещало беды. У меня после обеда намечались скачки… на одной весьма недурственной актрисе… Если бы вы знали, с каким шармом она шептала мне: «Возьми меня, Берти!», увы и ах… Меня нашли, вызвали, и стало как-то не до актрисы. Во дворце я бросился к доктору Уильяму Дженнеру – личному доктору и моего покойного отца, и матери, рядом с ним была Беатрис, наша младшенькая сестра, которая исполняла роль личного секретаря королевы, она была вся в слезах. Уильям сказал, что положение крайне тяжелое, ее величество находится без сознания. Сейчас собирался консилиум из лучших врачей Лондона. Я расположился в приемной вместе с Бетти, которая и рассказала в подробностях. С утра у Виктории было неважное настроение: она разлюбила этот дворец после смерти супруга и старалась в нем бывать как можно реже, но дела заставили ее покинуть Виндзорский замок и прибыть в Лондон. С утра my mom была расстроена слухами о моей новой любовнице.