Читать книгу "Я — следователь - Валерий Андреевич Москвитин"

Закупленную продукцию продавцы сдавали заготовителю, оформляя эту операцию накладными, которые и являлись отчетными документами: для продавцов — расходными, для заготовителя — приходными. Эта продукция также хранилась на складе райпотребсоюза.

Подотчетных денег Манзоев не имел, поэтому похитить их не мог. Да и учет товаров, находившихся у него в подотчете, велся не только в суммарном, но и в ассортиментном выражении.

Результаты ревизии свидетельствовали о крупной недостаче мяса, зерна, яиц. Расчеты показывали, что если бы Манзоев все время брал продукты без оплаты только для питания своей семьи, то в этом случае недостача не превышала бы пятой части от установленной. Поэтому не случайно и совершенно правильно следователь Краев пытался выявить, не мог ли Манзоев продавать эти продукты со склада, а деньги присваивать.

Было допрошено более сотни свидетелей, но ни один из них не подтвердил, что Манзоев продавал продукты за наличный расчет.

Пришлось убедиться в том, что Краев не упустил из виду и другой вероятный способ хищения — выписку квитанций подставным лицам, то есть он предположил, что какие-то лица фактически не сдавали продукцию, но получали от Манзоева квитанции, а затем по ним деньги, которые делили с Манзоевым. Такой путь вполне мог привести к образованию недостачи. Но при проверке и этой возможности Краев поработал на совесть. Были установлены все сдатчики продукции. Все они, да и не только они, но и члены их семей, соседи, а также другие лица подтвердили, что Иванов, Петров и так далее действительно сдавали Манзоеву продукцию, на которую была оформлена проверяемая квитанция. Все продавцы, завмаги и другие работники магазинов и ларьков также подтверждали, что по предъявленным накладным Манзоев получал от них сельскохозяйственную продукцию.

Какие-либо иные каналы хищения представить было трудно. Я прекрасно понимал, что на месте Краева сделал бы то же самое. Все же решил выехать из района в сельскую местность и побеседовать с людьми. Вот уже две недели езжу из деревни в деревню по следам бывшего заготовителя Манзоева. Опросил еще десятки людей, но ничего существенно нового не узнал. Сегодня остановился в деревне со странным названием Кургатей. Деревня дворов на семьсот расположилась по обе стороны Московского тракта. В центре ее — магазин сельпо, большое зеленое здание с высоким деревянным крыльцом. Именно с магазина и решил начать знакомство с деревней и ее жителями.

Гулко хлопнула дверь с тугой пружиной. Осмотрел просторное квадратное помещение — торговый зал. По трем стенам расположены прилавки, четвертая, с входной дверью, имеет два широких светлых окна по обе стороны от двери. Товары в магазине в образцовом порядке. Две трети полок занято промышленными и треть — продовольственными товарами. Окинув взглядом полки и прилавки, отметил, что ассортимент здесь довольно разнообразный.

Покупателей в магазине не было. На стук двери из подсобного помещения вышла средних лет подвижная женщина. Она доброжелательно улыбнулась.

— Что вам угодно?

— Я, собственно, по делу, — пояснил, непонятно отчего смутившись.

Широкая и ясная улыбка продавца сменилась настороженностью. Веселые голубые глаза моментально превратились в холодные льдинки.

— По какому делу?

— По делу Манзоева, — сердясь на себя и четко разделяя слова, строго ответил я.

— А вы кто такой? — Глаза-льдинки сверкнули откровенной недоброжелательностью.

— Из прокуратуры области. — Я предъявил удостоверение.

Недоброжелательность на лице сменилась плохо маскируемой угодливостью.

— Заведующая магазином Васина к вашим услугам. Если разговор долгий, могу закрыть магазин.

— Пожалуй, мы побеседуем с вами после работы. Подожду вас в сельском Совете.

— Как вам угодно.

По пути в сельсовет пытаюсь объяснить причину своего неожиданного смущения, но так и не могу это сделать. В конце дня завмаг Васина бочком проскользнула в тесный прокуренный кабинет председателя сельсовета и уселась на стуле, выставив ноги из-под юбки так, что были хорошо видны округлые полные колени. Меня это не смущает.

Она держится спокойно и уверенно, никакой недоброжелательности, растерянности или угодливости. Не ожидая вопросов, первая начинает разговор:

— Ума не приложу, такой честный товарищ, хороший, активный работник, и как он мог допустить недостачу!

— Это вы о ком? — беру инициативу в свои руки, делая вид, что не понимаю ее.

— Да о Манзоеве. Вы же сказали мне, что приехали по его делу. Вот я и думала все время, как у такого честного человека могла возникнуть такая крупная недостача. Вы спросите, почему я считаю его честным? Да потому, что я вела с ним торговые дела. Ведь у нас, знаете, надо держать ухо востро. Отпустил товар — пиши накладную. А то ведь потом и до греха недолго. Со мной, правда, упаси боже, такого не случалось, а вот продавец в соседнем селе... Вы там еще не были? Сдала она в прошлом году заготовителю Манзоеву мясо. Сдать-то сдала, но по ошибке не указала сто с лишним килограммов свинины. А потом у нее недостача, так Манзоев вспомнил и признал, что получил у нее это мясо. А ведь мог отказаться, — вроде бы даже с сожалением закончила Васина.

— Ну а как Манзоев относился к работе?

— Нормально... — Поколебавшись немного, Васина добавила: — Правда, была у него одна слабость. Не хотелось бы рассказывать, но раз уж я дала вам подписку говорить только правду, то скажу: любил он выпивать на работе. Не знаю, как в других местах, но в нашей деревне выпивал. Кто как, а я это замечала.

— И даже на работе он бывал пьяным?

— Да, бывал, — с показной неохотой подтвердила Васина и тут же подробно рассказала несколько случаев.

Подал ей для прочтения протокол. Когда Васина его подписывала, увидел на белой гладкой коже ее запястья четыре синие буквы — «Зина». «Наверняка была судима и находилась в местах лишения свободы, а сейчас относит себя к представителям сельской интеллигенции», — это подумалось машинально, но заставило задать вопрос, вроде бы и не относящийся к делу:

— Зинаида Петровна, заполняя в протоколе анкетные данные, вы написали, что не судимы. Однако вы все же бывали в местах лишения свободы, не так ли?

Васина облизнула ярко накрашенные губы. У нее в глазах опять, как и в момент первой встречи в магазине, мелькнула настороженность.

— Это было давно, и судимость уже погашена, так что юридически я не судима, — внезапно осипшим голосом ответила она.

— За что вы привлекались?

— За растрату, по молодости.

— Ну что ж, до свидания. Благодарю за правдивые показания. — Я поднялся из-за стола. Мне