Читать книгу "Препод - Александр Олегович Курзанцев"

показал его парням, коротко приказал:

- Сдриснули, оба!

Те были потрезвей и по понятливей. Спорить не стали, поднялись и, обогнув меня, ушли искать новую подружку на вечер. А я, взвалив мычащее тело студентки на плечо, пошел к выходу.

- Где остальные? - поинтересовался у неё, лавируя между столами.

- Сбежали, суки, - болтаясь как сосиска, с обидой в голосе, ответила Виолар, - сами позвали, а потом сбежали. А здесь так весело.

- Ага, весело, - я чуть поправил тело девушки на плече, добиваясь лучшего баланса, - а скоро станет ещё веселей.

- Надо остаться! - потребовала Альтина, стукнув меня кулачком по спине.

- Щаз! - с сарказмом произнёс я.

Мы как раз добрались до выхода, где во всю мутузило друг друга уже человек десять. Изловчившись, я пинком под зад убрал с дороги мешающего студента и совершив резкий рывок вперёд, вырвался из кабака наружу, где остановился, перевести дух.

- Прошу прощения, - послышался сбоку вежливый голос и, обернувшись, я увидел невысокого мужичка, что стоял у стены, возле входа. По виду типичный горожанин, невзрачный и совсем не запоминающийся. Единственно взгляд. Острый и цепкий.

- Да, что хотели? - поинтересовался я в ответ, а мужичок, достав из кармана и развернув пергамент, произнёс:

- С вас два медяка за разбитую кружку.

- Да, конечно, - свободной рукой я порылся в кармане, после чего опустил в подставленную ладонь две мелких медных монетки.

- Хорошего отдыха, - пожелал мне напоследок он.

- И вам, - улыбнулся я в ответ, после чего, закинув девушку поудобней, пошел на квартиру.

Глава 15

Расплата к Виолар, пришла быстро. Уже на подходе к дому, девушку начало мутить, от былого веселья не осталось и следа и всё, что она могла, это только глухим голосом жалобно стонать:

- Мне плохо…

Едва успел дотащить её до уборной, под охи и ахи дождавшейся нас миссис Шонс, как обхватив постамент руками, она принялась бурно и продолжительно “звать Борю”, - как я это называю.

Избавившись от беспокойной ноши, я утёр честный преподавательский пот и пошел на кухню, где для себя попросил чаю, а для чересчур налакавшейся крепких спиртных напитков студентки, емкость с водой побольше, в которой я щедро намешал соды и соли.

- Эк девку развезло, - покачала головой бабка, - небось раньше-то не употребляла. Чего нажралась? Аль вожжа какая под хвост попала?

Мы с ней удобно устроились за кухонным столом, к паре кружек чая она откуда-то достала вязанку бубликов, и мы на пару принялись с аппетитом их поглощать.

- Молодая ещё, - ответил я слегка невнятно, чавкая бубликом, - меру не знает.

- Так и не пила бы, - категорично заявила хозяйка.

Подумав, сходила ещё за вареньем.

- Да не получится это, не пить. Студенческий коллектив он такой, много соблазнов и интересов, а в голове ещё ветер гуляет, - ответил я, пробуя варенье и одобрительно качая головой, - и держать не вариант, сорвётся, вообще в отрыв уйдёт. Поэтому лучше уж так, зато в памяти отложится, что если много пить, то будет плохо.

Тут булькающие звуки из туалета доноситься перестали и, в коридоре, пошатываясь и держась за стенку, появилась бледная как смерть Альтина.

Увидев её, я отряхнул руки, поднялся и, со словами: - “Рано ещё”, - понёс к ней свой фирменный раствор.

- Пей! - всучил ей ковшик с мутной жидкостью.

Та хлебнула но тут же закашлялась.

- Пей говорю!

Заставил её выхлебать с поллитра, затем нагнул обратно к уходящему в городскую канализацию отверстию и приказал:

- А теперь два пальца в рот!

Благо, объяснять, для чего и как это делать, не пришлось. Справилась сама.

Виолар скрутило спазмом от нового приступа рвоты, и остатки праздника снова полетели вниз. Кое как отдышавшись, она попыталась уйти, но я безжалостно заставил её ещё дважды повторить процедуру. Пока не убедился, я желудок промыт окончательно.

- Почему мне так плохо… - простонала она, пока я вёл её, шатающуюся и запинающуюся, держа за плечи, по лестнице до её комнаты.

- Потому что до этого было слишком хорошо, - ответил я, - баланс, понимаешь. В природе всё стремится к балансу.

А потом меня накрыло острым чувством дежавю. Учился я сам на историческом и как-то исторически так сложилось, что большинство на потоке было девчонок, а пацанов мало. Понятное дело, от этого никто особо не страдал, наоборот, было не только из чего выбрать, но и ни единожды этот выбор делать. Поэтому и пьянок с однокурсницами и пьяных однокурсниц я навидался предостаточно. Точно также и отпаивал их, и до дому доводил. Если то была родительская хата, то сдавал родителям на руки, а если комната в общаге, то сгружал соседкам.

Ну а что поделать. Груз социальной ответственности не давал бросить их просто так, я же мужчина, а значит априори, тот кто всегда и за всё отвечает.

Чего только не наслушался, и пьяных извинений, и признаний в любви произносимых заплетающимся языком. Даже несколько предложений интимного характера получал, если можно так назвать, когда девушка требует, чтобы ты её непременно трахнул. Но спать с пьяной я для себя считал неприемлимым. Потому что оно же, извиняюсь за выражение, бревно-бревном. Тем более, что и трезвых хватало.

Порывшись в карманах мантии девушки и достав ключи, отпер дверь, довёл до кровати, куда и уложил.

Виолар со стоном раскинулась на одеяле, а затем пожаловалась, беспокойно ворочаясь:

- Всё кружится, двигается.

Вспомнив анекдот, я посоветовал:

- А ты за пол держись.

Та поползла к краю и опустила вниз руку. Слабым голосом произнесла:

- Спасибо.

- Пожалуйста, - хмыкнул я, после чего, оставив девушку отсыпаться, пошел к себе. Время было позднее, а завтра ещё занятия вести.

***

Несколько дней Виолар старалась мне на глаза не попадаться, что было смешно, учитывая, что в Академии мы встречались всё равно. Пока однажды, не постучалась вечером ко мне в комнату.

Я сидел за столом, при свете магической лампы, штудируя одну из книг библиотеки и раздражённо записывая на отдельный лист те вопросы, которые у меня появлялись по мере её чтения. Особенно угнетало, что пытаясь ответить на одни вопросы, я тут же плодил другие, потому что, такое ощущение, что просто не существовало литературы, не имевшей серьёзных пробелов в материале. Причём чувствовалась, чувствовалась искусственность этих лакун.

-