Читать книгу "Только ты - Ксения Черногорская"

Зная, что в комнате прослушка, я то и дело ловлю себя на мысли, что мне хочется рассказать им о том, что я устала находиться в этом тревожном подвешенном состоянии и они могли бы хотя бы сказать, он под их наблюдением или нет. Но я не решаюсь это сделать, потому что считаю, что если бы Ковалевский считал это возможным, он бы сделал это сам. В машине он чётко дал мне понять, чтобы я не проявляла инициативу вне его инструкций. Разговаривать с теми, кто прослушивает мою комнату в его инструкции не входило. И потому я молчу.

Без восьми. Напряжение уже такое, что я вот-вот психану.

Стараюсь заставить себя не смотреть на часы и сосредоточиться на музыкальном канале. Тем более что сменился клип и теперь из телевизора вместо ритмичного бита тихо доносятся вступительные звуки скрипки…

И вот в момент, когда она на мгновение умолкает, я слышу шорох.

И у меня в ту же секунду волосы на шее и затылке встают дыбом.

Я цепенею от охватившего меня ужаса, кончиком большого пальца тихонько нажимаю кнопку выключения телевизора и в воцарившейся тишине слышу, как бешено колотится моё сердце. Тщетно пытаюсь сглотнуть. В горле пересохло, будто после хорошей попойки. Вижу, как дрожат мои пальцы над телефоном. Стараюсь не шуметь. Я вся — слух.

Шорох повторяется.

Звук совершенно точно исходит от входной двери и я медленно, стараясь преодолеть страх, поворачиваю голову в сторону коридора. Меня охватывает липкое, буквально ощутимо неприятное чувство нарастающего ужаса.

Не понимаю, что делать. Подойти посмотреть в глазок? А если он выстрелит в него, как только увидит в нём движение?

Звонить Ковалевский мне запретил. Постучать в стенку его людям?

Что мне делать-то? Что мне делать?!

Затаив дыхание, медленно-медленно, стараясь не шуметь, я потихоньку распрямляю ноги и тихонечко двигаюсь к краю кровати. Мне так страшно, что я вот-вот грохнусь в обморок. Но не посмотреть, что это за шорох я не могу. Не узнав, я реально сойду с ума тут от ужаса…

Шорох повторяется вновь. Он совершенно явственно слышен, и я понимаю, что у входной двери кто-то есть. Совершенно точно там кто-то есть. Замерев, я стою у кровати и сжимаю в руке телефон. Тихонечко включаю экран. Какой буквой это обозначить? Я не знаю… Там не было таких инструкций… Может мне шёпотом сказать, что у моей двери кто-то есть? Может, они услышат меня и спасут?

И тут я слышу… как по двери кто-то тихонько чем-то скребёт.

Опираюсь о кровать рукой, чтобы не упасть, потому что в глазах темнеет от накатившей волны дикого ужаса, пронизывающего всё моё тело…. У меня реально волосы шевелятся на затылке…

Жуткая слабость в ногах… Что же делать-то мне? Что мне делать-то?

Помогите мне, пожалуйста…

Ребята… Вы же должны это слышать… Тут же тихо кругом…

Словно в насмешку вдалеке нарастает приглушённый окном звук летящего самолёта… Рокот становится всё громче и вот он уже достаточно шумный, чтобы я смогла воспользоваться этой звуковой завесой и легонько ступая, на цыпочках, медленно-медленно… подойти к двери… и украдкой взглянуть в глазок…

Я тихонько и очень медленно, опасаясь нашуметь, двигаюсь в коридор. Босыми ногами ступаю по мягкому паласу…

За дверью теперь тихо. Самолёта тоже не слышно. Мне так страшно, что всё вокруг будто плывёт… В коридоре выключен свет и, судорожно сглатывая, я бреду по нему в полутьме, к двери со светящейся светлой точкой глазку… Я уже рядом, как шорох повторяется, и я цепенею…

Сердце бешено долбится в груди, я вся в мурашках от охватившего меня, полностью мной завладевшего, страха… Мне кажется, что я сейчас либо грохнусь в обморок, либо разрыдаюсь, либо закричу "На помощь!". Но я ничего такого не делаю… Вместо этого делаю ещё полшажочка к двери… ещё полшажочка…

А затем медленно подношу к дверному глазку телефон и зажмурившись, вожу им туда-сюда перед ним… Если выстрелит, то попадёт в телефон… Руке, наверное, больно будет… Но не убьёт же… И не ранит… И если звук выстрела будет тихим из-за глушителя, я точно стану звать на помощь и ко мне прибегут люди Ковалевского… Они за стеной, но кажется, будто на другой планете…

Я вожу и вожу телефоном перед дверным глазком, но ничего не происходит. А шорох снова повторяется и будто бы затихает… Будто бы отдаляется…

И я решаюсь посмотреть в глазок.

Когда я вижу чистильщика ковров, мальчишку лет пятнадцати, который тихонько протирает разлитое кем-то пятно на коридорном полу, и понимаю, что он и есть источник шороха и поскрёбывающих звуков, у меня ноги подкашиваются и я медленно оседаю на пол…

Отходняк ужасный… Во всём теле слабость и дрожь… Я сижу на полу у входной двери, прижавшись к ней спиной и держу в руке красный смартфон с потухшим экраном. И ничегошеньки не понимаю, кроме того, что этот мальчишка — очень вряд ли — нанятый кем-то киллер…

Я даже не сразу осознаю, что телефон вспыхнул экраном и принялся тихонько, но по нарастающей вибрировать в моей руке… А когда понимаю, тупо, осоловело смотрю на него и вижу, что мне звонит Валерий Ковалевский…

Медленно, с трудом, опираясь на пол рукой, поднимаюсь с пола и бреду в комнату. По пути принимаю входящий звонок и прикладываю трубку к уху. Повернувшись к кровати спиной, тяжело опускаюсь на её край.

— Алло, — слышу я хорошо теперь мне знакомый голос.

— Алло, — сквозь какую-то пелену перед глазами бесцветно отвечаю я.

— Я тебя слушаю.

Я понимаю, что он ждёт от меня проговаривания легенды, о которой говорил мне в машине. Но, честно говоря, единственное, что я хочу ему сказать: "Забери меня, пожалуйста, отсюда"… "Обними меня"… "Закутай в одеялко…" и "Дай мне заснуть, понимая, что ты рядом…"

Больше ничего.

На то, чтобы собрать волю в кулак и заставить себя играть эту долбанную роль вымогательницы, у меня уходит несколько секунд.

— У тебя всё хорошо? — доносится до меня обеспокоенный голос Валеры.

Нет, Валер. У меня ни хрена не всё хорошо. У меня всё какой-то пиздец. Извини уж за мой французский… И, стоит отметить, что это пиздец устроил мне ты, дорогой…

— Всё просто прекрасно, — холодно говорю я. — С тебя два миллиона евро. И я тебе говорю, у кого колье Лантольи.

Снова на несколько секунд повисает тишина.

— Хочешь сказать, что ты это знаешь? — хрипло отвечает Ковалевский.

Какой прекрасный актёр. Я прям верю. Меня берёт злость. Тихая такая, ледяная, колкая.

— Слушай, давай короче, а? Без вот этого всего. У меня информация из первых уст.

— Откуда?

— Откуда надо. Перекинь мне деньги на счёт, я тебе вышлю смской имя и фамилию. Уверена, ты хорошо знаешь этого человека.

— Чушь. Так дела не делаются. Нам надо встретиться.