Читать книгу "Кружевное убийство - Людмила Мартова"

После обеда она вернулась к плетению. Монотонный стук коклюшек успокаивал напряженные нервы, но в то же время голова оставалась свободной, так что над событиями последних дней Снежана могла размышлять сколько ей вздумается. Сейчас многое зависит от того, сумеет ли следователь Зимин добыть у Ивана Некипелова новую информацию. Скорее всего, мужчина действительно намеренно ничего не скрывал, просто мог не вспомнить что-то ценное для следствия или посчитать это неважным.

С кем еще, кроме Дарьи Бубенцовой, он встречался во время своих поисков? Кому рассказывал о найденном дневнике, сапфировом кресте и трех подругах, семьи которых могли владеть старинной тайной? Почему в детективную историю оказалась замешана семья Снежаны, если о Тате Макаровой в дневнике Некипеловых нет ни слова? Оставалось только надеяться, что Зимин найдет ответы на эти вопросы.

До вечера Снежана работала, не останавливаясь, кружевная лента, выходившая из-под ее ловких пальцев, становилась все длиннее. Мама с Татьяной Алексеевной сначала о чем-то беседовали в гостиной, потом собрались и уехали на концерт в филармонию. В квартире стало тихо и пустынно. Тишина в какой-то момент неожиданно показалась зловещей. Снежана пробежалась по комнатам и включила везде свет, как в детстве, когда боялась оставаться дома одна.

Пожалуй, ей было между десятью и двенадцатью, когда она запоем начала читать детективы и, как следствие, сильно бояться преступников. Сразу после ухода родителей маленькая Снежана обязательно обходила все комнаты, заглядывала под кровати, открывала дверцы шкафов, убеждаясь, что там не спрятался злоумышленник, и даже в ванной комнате вставала на коленки, чтобы посмотреть, не лежит ли на полу кто-то чужой и страшный.

Каждый раз становилось очевидным, что взрослый человек в пространство между полом и крепкой чугунной ванной не влезет, и Снежана сразу успокаивалась, но к следующему разу для спокойствия ей было необходимо убедиться в этом заново, она снова шла в ванную и, замирая от ужаса, вставала на коленки, боясь увидеть уставившиеся на нее чужие глаза. Еще ее ужасно пугал шум, раздающийся из соседней комнаты. Трещали поклеенные на стены новые обои, но Снежане в этом шорохе слышались крадущиеся шаги. Много лет она об этом не вспоминала, а сейчас – надо же!

Включив свет везде, где только можно, она сердито тряхнула головой и вернулась к пяльцам. Плетение было лучшим лекарством, да и объем оставшейся работы заметно сокращался. Пожалуй, это главное. Что бы ни случилось, заказ должен быть выполнен точно и в срок.

Мама вернулась домой около десяти вечера, и только услышав, как открывается дверь, Снежана позволила себе остановиться. Выйдя в прихожую, она улыбнулась маме, которая выглядела очень довольной.

– Хороший концерт? – спросила она.

– Чудесный, – живо откликнулась та, пристраивая на вешалку пальто и надевая тапочки. – И ты знаешь, Снежинка, в восприятии классической музыки очень многое зависит от того, с кем именно ты ее слушаешь. Наша Тата – прекрасный компаньон. Она такая чуткая, вдумчивая, так прекрасно образована! Вечер, проведенный вместе с ней в филармонии, просто удовольствие. Она обещала, что, когда все это безумие с пандемией кончится, обязательно отвезет меня в Венскую оперу. Представляешь? Это всегда было моей мечтой. Папа даже собирался купить билеты на новогодний концерт, но не успел. – Голос мамы чуточку потускнел, как бывало всегда, когда она вспоминала о любимом муже. – Конечно, в этом году я даже не надеюсь, но может быть, в следующем удастся?

В голосе мамы зазвучала вдруг тоскливая нотка, и Снежана неожиданно поняла, как же сильно мама устала от тревоги, разлитой в воздухе, от непонимания, когда наконец будет можно вернуться к привычной жизни, от одиночества и тоски. Господи, что делать, если заграничная тетушка окажется обманщицей, а все ее обещания – небылицей, фантомом? Снежане на мгновение стало страшно.

– Мамочка, я тебе обещаю, что обязательно свожу тебя в Венскую оперу, – сказала она и обняла мать. – Не знаю, когда, не знаю, с кем, но ты там обязательно побываешь.

– Снежинка, – мама поцеловала ее в ответ. – Я даже не сомневаюсь, что все будет хорошо. Ты ужинала?

– Нет, тебя ждала, – ответила Снежана, которая в угаре работы совершенно забыла про еду. После маминого вопроса она почувствовала, как у нее сосет под ложечкой, и тут же обругала себя, что опять наестся на ночь. Ну кто ей мешал поужинать в районе семи, а сейчас просто попить с мамой пустого чаю? Без всяких рогаликов, разумеется.

– Вот и отлично. Пожалуйста, разогрей пюре и котлеты, пока я раздеваюсь, – попросила мама. – Я что-то проголодалась. Тата предлагала поужинать в ресторане отеля, но мне было неудобно задерживать ее водителя, время-то уже позднее. Да и в том, что ты тут забыла поесть и сидишь голодная, я тоже не сомневалась. Все-таки, знаешь, доченька, до чего же хорошо ужинать дома, на своей кухне!

– Знаю, мамочка, – улыбнулась Снежана и отправилась выполнять данное ей поручение.

– У тебя что за иллюминация по всей квартире? – удивлялся издалека мамин голос.

– Захотелось, – неопределенно ответила Снежана. – Я, оказывается, отвыкла оставаться одна в квартире, без тебя, вот и создавала эффект присутствия.

– Могла бы не нырять в работу, а позвонить кому-нибудь и пригласить в гости. Вот и была бы не одна. – Мама появилась в дверях кухни, завязывая пояс длинного, в пол халата. – Садись, я сама все сделаю. Ты и так целый день работала, а я развлекалась.

– Кого я могла пригласить в гости? – удивилась Снежана, впиваясь зубами в мягкую и сочную котлету. Мама крутила совершенно волшебные – из свинины с лосятиной. Лосятину им поставлял старый друг семьи, когда-то работавший вместе с Александром Машковским и теперь не забывающий его семью. – Лиду? Лилю?

– Михаила, – припечатала мама. – Снежинка, он проявляет к тебе интерес, и, мне кажется, ты должна этим воспользоваться.

– Мама, ну что ты придумываешь какие-то глупости! – вскричала Снежана и отложила котлету, которая вдруг стала невкусной. – У него ко мне сугубо профессиональный интерес, это во-первых. И я не собираюсь ничем пользоваться, потому что не считаю, что моя жизнь нуждается в исправлении или улучшении, во-вторых. Давай не будем больше возвращаться к этому разговору, если ты не хочешь со мной поссориться.

– Не кричи и ешь, а то остынет, – спокойно сказала мама. – Сейчас я чаю заварю и рогалики подогрею.

– Я не буду рогалики. Это безумие – есть тесто на ночь.

– Не хочешь, не ешь, но я все равно подогрею. И ссориться я с тобой не собираюсь, просто замечу, что я не слепая. Если ты хочешь находиться в плену самообмана, то пожалуйста, но я не могу не верить собственным глазам.

– Мама!

– Молчу!

Чай, разумеется, с рогаликами, пили молча. От расстройства Снежана съела четыре штуки, сама не заметив как, и от собственного несовершенства расстроилась еще больше. Вымыв посуду, она ушла в ванную и долго стояла под горячим душем, словно вода могла смыть все плохое, что произошло сегодня. А может, и не произошло ничего особенного? Все живы, здоровы. Под ванной не прячется злоумышленник, и даже стекло в двери уже заменено на целое, а не зияет дырой размером с человеческую голову.