Читать книгу "ПроЖИВАЯ. Как оставаться счастливым, проживая самые сложные моменты жизни - Ольга Савельева"

Я расплакалась на этом моменте. Он пропитан гордостью и даже восхищением. А у нас с мамой были такие сложные отношения, что я даже не сразу поверила, что речь обо мне…

МАМА ГОВОРИЛА МНЕ В РИФМУ: «МЕЧТА – ЭТО ПРОСТО МЕЧТА, ОНА НЕ ОПЛАТИТ СЧЕТА». ЭТО ОЗНАЧАЛО: Я ПОНИМАЮ, ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ ПИСАТЬ, НО РАБОТАТЬ НАДО ТАМ, ГДЕ ПЛАТЯТ.

Мама хотела мне счастья и безбедной жизни. Реальность – это много счетов, среди которых не протиснуться мечте.

Я, кстати, так и выросла с этой установкой: делать то, от чего растут крылья, следует в свободное от основной работы время. Нельзя совместить это в один флакон: и призвание, и заработок.

Мама хотела меня так поддержать. Подарить по наследству здравый смысл и правильный жизненный вектор.

В каком-то фильме я видела эпизод о дяденьке, который жил неправедной жизнью и вдруг сильно заболел. Он захотел перед встречей с Богом кардинально изменить жизнь, стать истинным христианином.

Начать решил с молитвы перед едой. Но он не знал ее текста, поэтому говорил что-то вроде:

– Бла-бла-бла, спасибо, что есть еда.

Но говорил это искренне, с благодарностью. Интересно, Бог засчитывал такую молитву? Ведь по факту суть молитвы не в словах, а в том, насколько наполнено твое сердце благодарностью в момент ее произнесения…

Я думаю, та молитва была засчитана как молитва.

А значит и мамина поддержка по критерию честности тоже была засчитана как поддержка, ведь мама искренне спасала меня от бедности, как могла спасала.

Когда она заставала меня за написанием текста и спрашивала: «Это по работе?», я виновато опускала глаза и качала головой, мол, не-а. Она вздыхала и говорила: «Ну даешь!»

Мне казалось, она трактует это как непослушание (ведь сто раз говорила мне не заниматься ерундой!), а она, оказывается, в этот момент тайно гордилась моим упорством. А в этом и упорства-то никакого не было: просто я делала то, что не могу не делать.

Из того письма я узнала, что я не сплошное мамино разочарование, а ее гордость. Мне очень захотелось поговорить с мамой, и я тут же пошла в «телефонную будку».

В Японии есть такая телефонная будка. Называется «телефон ветра». Она не подключена ни к каким кабелям и телефонным проводам, но туда приезжают тысячи людей, чтобы поговорить с дорогими им умершими людьми.

Она находится в пятистах километрах от Токио, в красивом саду. В 2011 году в Японии случилось самое сильное землетрясение в истории. Оно повлекло за собой цунами, затопление нескольких городов и катастрофу на АЭС. Погибло около шестнадцати тысяч человек, и еще несколько тысяч до сих пор считаются пропавшими без вести. Им и звонят выжившие из той будки…

Будку установил пожилой японец, владелец сада, еще до землетрясения. У него внезапно умер брат, с которым он не успел попрощаться. А он так много хотел ему сказать!

Японец ходил в ту будку, чтобы произнести те так и несказанные слова в надежде, что их подхватит ветер и донесет до брата.

Потом он понял, что вокруг очень много людей, которые не успели сказать что-то важное своим любимым людям при жизни. И стал пускать в эту свою будку всех желающих. Чтобы ветер передал послания туда, на небеса…

Мне нравится идея этой будки. И мне не надо ехать в Токио, чтобы поговорить с мамой. Я придумала себе свою телефонную будку.

Это место, куда я хожу «звонить» родителям, – маленькая беседка в глубине парка. Она стоит на отшибе и тоже продувается всеми ветрами, а из-за неудачного расположения в ней почти всегда пусто.

Именно там я и написала тот рассказ. Но сначала «позвонила» маме. Сказала:

– Привет, мам. Как ты? Смотришь за мной? Мам, я нашла и прочла твое письмо, надеюсь, ты не сердишься? Я думала, ты злишься на меня за то, что я трачу время на бесплатную писанину. Так приятно узнать, что нет.

Знаешь, тебе это вряд ли понравится, но у меня есть психолог. Он сказал мне удивительную фразу: «У вас в юности не было опоры на себя».

Я была как дом без фундамента. Несущая конструкция в моем доме, мам, было твое мнение. А оно не совпадало с мнением моего сердца. Из-за этого мой дом был хлипким, мам, как домик Ниф-Нифа…

А выходит, мам, важно слушать себя и там, внутри, искать правильные ответы. Раньше было не так. Правильные ответы доставались по наследству с мудростью старших. Надо было слушать их, а не себя.

ВАЖНО ПОНЯТЬ НЕ ТОЛЬКО, ЧЕГО МЫ ИЩЕМ, НО И ТО, ЧЕГО ИЗБЕГАЕМ.

Я не хотела тебя расстраивать, мам. Я прятала от тебя то, чем ты, выходит, могла бы гордиться. Писала тайно. Чтоб ты не видела. Так глупо вышло…

Я никогда не хотела тебя обидеть, мам. Просто я не знаю других способов справляться с болью и одиночеством, кроме написания текстов.

Я понимаю, что один этот телефонный разговор не может ничего исправить… А с другой стороны, почему не может? А что тогда может?

Прости меня, мам, что не поняла, как сильно ты меня любила. Так странно выглядела твоя любовь, но это была она. «Бла-бла-бла, спасибо, что ты мне ее дала, мам».

Я поговорила с мамой и прямо там, в моей будке, написала тот рассказ. За двадцать минут.

Еще, помню, подумала: «Хорошо, что мама не дозвонилась до подруги. А то я бы не прочла то ее письмо спустя много лет и не пришла в будку поговорить по телефону ветра, не написала бы тот рассказ».

Я не хотела врать своей читательнице.

– Знаете, тот рассказ я написала за двадцать минут.

– Правда? – не расстроилась она. – А кажется, будто вы писали его всю жизнь…

Хм. Наверное, так и есть. Чтобы написать это за двадцать минут, мне пришлось прожить это все за несколько десятков лет.

Алло, мам. Забыла сказать самое главное… Спасибо. Спасибо тебе за меня.

Моя беседка, играющая роль телефонной будки, тоже не подключена к телефонным проводам, но разве это проблема, когда твои слова летят по струнам всемогущего ветра, который знает все телефонные номера ушедших из нашей жизни, но не из нашего сердца.

Ветер шепчет им наши признания, а в ответ – вспышки воспоминаний, как короткие гудки, просвечивают сквозь пунктир облаков…

Мам, прости.

Абонент не отвечает или находится вне зоны действия сети…

Нигде

Посвящается Г.М.

О смерти Гали я узнала от ее дочери и задохнулась ужасом, услышав в трубке эти два слова: «Мама умерла».

– Как умерла? Я же видела ее буквально вот… Ну вот недавно же…