Читать книгу "Любимая - Джейн Фэйзер"

— Нет!

Тео была потрясена. Она попыталась представить себе Эдварда калекой и тут же в ужасе отогнала видение. Эдвард был ей другом, который учил ее фехтованию, с которым они вместе плавали в бухточке, когда были детьми, карабкались по утесам, лазали на деревья в поисках птичьих гнезд и охотились верхом.

Сильвестр подошел к Эмили. Ее рыдания грозили перейти в истерику.

— Эмили!

Граф обнял ее за плечи и повернул к себе лицом. Ее глаза ничего не выражали, рот был открыт в беззвучном крике.

Сильвестр хлопнул Эмили по щеке, и безумие в ее глазах сменилось недоумением, а затем они приобрели осознанное выражение.

— Прошу прощения, Эмили, но вы были на грани истерики.

— Мама тоже всегда так делает, — дрожащим голосом проговорила Тео. — Эмили очень нервная, она ничего не может с собой поделать.

Тео села рядом с сестрой и обняла ее. Сейчас Эмили гораздо больше нуждалась в поддержке, чем она сама, чтобы перенести этот удар.

— Бедняжка, как, должно быть, тебе тяжело! Но когда ты об этом узнала?

— Леди Ферфакс нам сказала. Они получили письмо от командира Эдварда.

Голос Эмили все еще дрожал, но она уже овладела собой.

— Как это случилось? — мягко спросил Сильвестр, подходя к буфету и наливая рюмку наливки. В такой ситуации предпочтительнее что-нибудь покрепче, но он знал вкусы своей невестки.

— Снайпер, — проговорила Эмили, принимая рюмку с благодарной улыбкой. — Он выстрелил Эдварду в плечо. Но почему ему ампутировали руку?

— Чтобы предотвратить заражение крови, — пояснил Сильвестр, наливая шерри себе и Тео. — Ампутация — крайняя мера, Эмили, но она спасает жизнь.

Ему довелось видеть пропитанные кровью столы в госпитальных палатках, корзины, переполненные ампутированными конечностями, мерцающий огонь свечей; хирургов, валящихся с ног от усталости, и слышать крики, полные страдания.

Эти жуткие воспоминания взбудоражили Сильвестра, но голос его был спокоен:

— Французские военные хирурги преуспели значительно больше по сравнению с нашими. Перед каждым сражением они загодя разворачивают госпитальные палатки и готовят целую армию повозок, чтобы вывозить раненых с поля боя. У нас же в армии и сейчас это делается не слишком быстро, поэтому наши военные потери все еще значительно превышают потери французов.

Эдварду Ферфаксу, хотя он, наверное, еще не осознавал этого, крупно повезло, если хирург предпринял эту операцию вовремя.

— О чем еще говорилось в письме? — Тео отпила глоток шерри, стараясь не думать об отпиленных руках, выстрелах и льющейся крови.

Она взглянула на Эмили и поняла, что воображение сестры не простиралось до такого кошмара. Тео пыталась уверить себя, что самое тяжкое для Эдварда уже позади и сейчас нет оснований тревожиться за его жизнь, но не могла справиться с волнением.

— Он едет домой, — проговорила Эмили. — Он, наверное, никогда не сможет больше сражаться.

Даже в самой мрачной трагедии всегда есть капля оптимизма, подумала Тео. Эдвард жив, он скоро будет здесь, в то время как многие остались лежать холодными и забытыми на далекой чужой земле.

— Он справится, — проговорила Тео. — Ты сама знаешь — силы воли ему не занимать.

Сильвестр уселся на краешек стола, слушая, как Тео старается утешить сестру. Он понимал, что значит для молодого человека потерять руку. Эдварду придется многое преодолеть, чтобы не чувствовать себя неполноценным. Выдержит ли он испытание, уготованное судьбой? К сожалению, многие озлобляются, а в проявлениях любви и заботы видят лишь жалость, унижающую чувство собственного достоинства. А это зачастую приводит к губительным последствиям. И если Эмили надеется, что ее нареченный бросится к ней в объятия, словно ничего не случилось, ее ждет горькое разочарование.

Сильвестр неожиданно встрепенулся:

— В каком полку он служил?

— В Седьмом гусарском, — ответила Тео.

— А когда он поступил на службу?

— Год назад.

В Седьмом гусарском полку, возможно, ничего не известно о Третьем драгунском. Эдвард, наверное, и не слыхивал о Вимьере. Его полк не был в составе экспедиционных сил, да и в любом случае Ферфакса еще тогда не было в армии. Если только до него не дошли слухи… Нет, он наверняка ничего не знает о прошлом нынешнего графа Стоунриджа. Даже если он и слышал о происшедшем в Вимьере, то вряд ли свяжет его с мужем Тео. Теперь это была уже старая история, которую затмило множество новых. Он взглянул на Тео, которая сидела, обнимая сестру. Как такая женщина посмотрит на мужа, запятнавшего себя трусостью? Ответ нетрудно было предугадать, и Сильвестр содрогнулся. Он снова и снова доказывал себе, что прошлое не может его преследовать всю жизнь, но тем не менее от души желал, чтобы Эдвард Ферфакс никогда здесь не появлялся.

— Сколько ему потребуется времени, чтобы приехать из Испании, сэр? — спросила Эмили. Голос ее немного окреп, хотя она все еще нервно комкала в руках платок.

Человек, перенесший тяжелейшую операцию и ослабленный большой потерей крови, не сможет передвигаться быстро, если рядом не окажется никого, кто мог бы оказать ему помощь. А путь до побережья, где Эдвард сможет сесть на военный корабль, чрезвычайно труден. Ему придется пересечь всю страну, ища попутные повозки и фургоны.

— Трудно сказать, Эмили. В лучшем случае неделю, а может быть, и месяц.

— Это целая вечность, — пробормотала Тео.

Сверхъестественным образом в голове ее пронеслись те же мысли, что и у Сильвестра. Внутренним взором она прослеживала путь тяжело раненного солдата по дорогам Испании.

— Пойдем, Эмили, я провожу тебя и поговорю с мамой. Она знает?

Эмили покачала головой:

— Ее не было дома, когда приходила леди Ферфакс. Она не хотела говорить в отсутствие мамы, но была так расстроена, что не могла удержаться.

— О, я понимаю леди Ферфакс. — Тео поднялась. — Я не знаю, как долго пробуду там, Стоунридж.

И, ни разу не обернувшись, она повела Эмили вниз.

Сильвестр поднял бровь. После свадьбы Тео стала называть его по имени, но при посторонних брали верх старые привычки. Сильвестр намеревался пойти с ними, но Тео, очевидно, полагала, что все случившееся надо обсудить в женском кругу.

Он ощущал странную пустоту после стольких часов близости, которая объединяла их последние два дня.

— А что у тебя? — внезапно спросила Эмили. Она почти бежала, чтобы поспеть за Тео. Ее собственное будущее, еще сегодня утром казавшееся таким прочным и определенным, в один миг заволокло туманом неизвестности. И этот вырвавшийся у Эмили вопрос был продиктован смятением, царившим в ее душе.

— Я хочу сказать, у вас было… то есть был…

— Это было прекрасно, — проговорила Тео, выводя Эмили из затруднения, так как поняла, что именно сестра хотела узнать.