Читать книгу "Сокровище Харальда - Елизавета Дворецкая"

— Ярославна! — окликнул он, и лицо у него было странное: удивленно вытянутое и хмурое. — Пойдем в город, князь Святша тебя кличет.

— А что такое? — Елисава обернулась. — Зачем я ему понадобилась с утра пораньше?

— Да там… новгородский гонец приехал, от Остромира-посадника. Дела там такие…

— Какие? — Елисава положила удочку на камень и встала. — Володьша… Что с ним? Болен? Он жив вообще?

— Князь-то Владимир жив. Это Харальд… Говорят, будто бы он Ладогу захватил.

— Что-о? — Елисава вытаращила глаза. — Харальд? Ладогу захватил? Как это — захватил?

— Да говорят, обманом. Эйлив Рёгнвальдович, посадник, его с честью принял, и он подарки дарил, другом назвался, а сам ночью крепость занял, Эйлива-посадника и тамошнюю дружину под стражу посадил и объявил, что Ладога теперь его. А старейшин городских заложниками взял и одного прислал в Новгород князю Владимиру объявить.

— Ты не врешь? — с надеждой спросила Елисава.

— Да где уж мне? — Борята с почти виноватым видом потрепал себя по вихрастому затылку. — Сказился я, что ли, такое врать?

— Заберите удочки, — велела Елисава Даньше и Хоташу и стала вслед за Борятой поспешно взбираться по узкой крутой тропинке от реки к городу.

Новость, принесенная Борятой, оказалась чистой правдой, хотя и неполной. Новгородский гонец рассказал даже больше. Харальд не просто обманом захватил Ладогу, владение, между прочим, княгини Ингигерды, полученное ею от Ярослава как брачный дар двадцать четыре года назад. От имени Ингигерды в Ладоге правил и собирал весьма богатые торговые пошлины сначала ее родич Рёгнвальд ярл, а потом его старший сын Эйлив, брат того Ульва, который этой весной так много воды намутил в Киеве. Своим поступком Харальд оскорбил не только князя Ярослава, но и его жену, и даже конунга шведов.

Однако если он и преследовал такую цель, то она была далеко не главной. И о главной его цели посланец тоже рассказал. Харальд требовал ни много ни мало, как прислать к нему старшую дочь Ярослава с приданым, и тогда он согласен вернуть Ладогу киевскому князю в качестве брачного дара!

— Какова наглость! — только и смогла выговорить Елисава, услышав об этом.

— Тоже мне, дед Владимир Святославич! — возмущался Святша.

— И впрямь, точно корсуньский поход, — хмыкнул посадник Твердобор.

— Как же! — не согласился Святшин кормилец, боярин Заремысл. — Корсунь-то тогда в мятеж ударился, царям не хотел подчиняться, а Владимир князь взял его на копье и предложил царям вернуть под их руку, — а уж они ему сестру за это в жены. Что до Ладоги, то я не слышал, чтобы она от Киева отложиться задумала.

— Да какая разница! — негодовала Елисава. — Значит, вот почему он из Киева тихо-мирно уехал! А ведь я знала, что все это так просто не кончится! Он, видать, еще там задумал Ладогу взять, потому и покорный был. Только не выйдет у него ничего! Наш Володьша тоже не лыком шит, да и людей у него довольно. Выкинет Харальда из Ладоги, недолго ему там красоваться!

— Беда, княжна, в том, что нет князя Владимира в Новгороде, — сказал посадник, покачав головой. — На емь ушел.

— Опять?

— Да, точно, — с неудовольствием вспомнил Святша. — Прошлым-то летом у него лошади передохли — кудесники емские, говорят, мор наслали, вот и не дошел он до самых их гнездовищ. Этим летом заново собирался.

— Вот и ушел, — подтвердил посадник. — И новгородцев лучших с собой забрал. В Новгороде, почитай, настоящей дружины не осталось, если что, воевать некому.

— А мы на что? — воскликнул Святослав. — У нас две сотни под рукой! Ты, посадник, еще хоть сотню дай — побьем варягов!

— А куда баб, обоз денешь? — возразил кормилец Заремысл. — С бабами и ларями не повоюешь, только и будешь думать, как бы своего не растерять.

— А мы их назад, в Киев, пошлем.

— Вот еще! — теперь не согласилась Елисава. — Очень мы испугались, чтобы туда-сюда в такую даль бегать! Не поеду я никуда.

— К морю еще можно проехать через реку Дуну,[23]— напомнил Ивар, которого неприятная новость особенно смутила и раздосадовала, ибо ставила под угрозу замысел, какой норвежцы считали почти успешно завершившимся. — Там не надо ехать через Альдейгью, и Харальд не помешает нам спокойно добраться до моря.

— А корабли? — спросил Гудлейв. — Наши корабли остались в Альдейгье.

— Наймем какие-нибудь, — отмахнулся Ивар. — Сейчас лето, торговых кораблей везде много. На это у нас хватит средств, а потом, когда Ярислейв конунг разберется с Харальдом, вернем и свои. А вот промедление может погубить нас.

— Думаешь, Харальд из Ладоги на Киев или Смоленск пойдет? — хмыкнув, спросил Святослав.

Он — нет, — многозначительно ответил Ивар. — Но вот ваш отец, Ярислейв конунг…

— Что — наш отец?

Возможно, он решит, что ему дешевле выполнить требования Харальда, чем воевать с ним, — без обиняков заявил Альв сын Торальва.

— Да как ты смеешь! — напустилась на него Елисава. — Чтобы мой отец испугался какого-то Харальда? Этого бродягу, византийского наемника, сына Свиньи? Пусть проваливает в отцовский фюльк и там свиней удивляет лживыми сагами о своих подвигах! Мой отец не откажется от своего слова, и запугать или принудить его силой не удастся!

— Я рад видеть в нашей будущей королеве верность своему слову и завидную твердость духа, — с улыбкой сказал ей Ивар. — И все же для нас будет гораздо более благоразумно поехать через Дуну, не дожидаясь, пока Ярислейв конунг вернет Альдейгью в распоряжение королевы Ингигерд.

— Благоразумнее всего для вас будет пересидеть здесь! — решительно заявил посадник, уразумев предложение норвежца (хоть род его велся от знатного варяга, варяжского языка у него в семье давно никто не понимал). — Уж здесь, у меня-то, никакой Харальд, ни леший, ни лысый хрен не достанет… Прости, Ярославна.

— Сидеть и ждать, пока кто-то спасет меня от Харальда? — Елисава подняла брови. — Пусть он не думает, что я очень сильно его испугалась. Пусть не думает, что может управлять мной вблизи или издалека. Я продолжу свой путь к Магнусу конунгу, и ни Харальд, ни лешие, ни мары полуночные мне не помешают. Поедем через Двину. Это большая река, и если мы перетащим в нее свои большие ладьи, то сможем дойти на них до Курземии. А там обменяем на морские для перехода на Готланд. Ну а Харальд пусть сидит и ждет в Ладоге, пока не повесится.

— Опрометчиво, княжна! — Заремысл Некрутич покачал головой. Сотники Грознояр и Борелют кивали в знак согласия, и по лицам их было видно, что они полностью разделяют мнение боярина и посадника. — Коли немирье завелось, тебе лучше бы с места не трогаться. Зачем судьбу пытать лишний раз?

Обсуждение продолжалось целый день и даже назавтра. Посадник и кормилец дружно настаивали на том, чтоб Елисава переждала в Смоленске, пока Харальд не будет окончательно изгнан из Ладоги. Елисава же упрямо не желала задерживаться. Решение оставалось за молодым князем Святославом, а тот был полон нетерпения как можно скорее выступить и отстоять честь и имущество матери, раз уж старшего брата не оказалось на месте.