Читать книгу "Пуговка для олигарха - Таня Володина"

Она не врала. Ей было хорошо — потому что он наслаждался, и его наслаждение сладким эхом отзывалось в каждой клеточке её тела. Она дарила ему себя, и он брал этот дар. Остальное не имело значения.

Глава 37. Утро

Она притворялась, что спит, а сама слушала, как бьётся его сердце. Широкая грудь размеренно поднималась и опускалась, дыхание казалось глубоким, но, возможно, он тоже притворялся. Им нечего было сказать друг другу. Да и о чём они могли говорить: девушка, залетевшая от собственного брата, и мужчина, изменивший жене? Надя украдкой гладила крестик отца Сергия, лежавший в ложбинке груди, и молилась, чтобы эта ночь никогда не кончилась.

Утром она задремала, а когда проснулась, не увидела Глеба рядом с собой. Встала с кровати и заметила на простыне пятна. Может быть, помощь герра Юханссона и не понадобится? Если у ребёнка генетические отклонения из-за того, что родители близкие родственники, то ему и без операции не суждено родиться. Она отнесла постельное бельё в стирку, сходила в душ и спустилась на кухню. Глеб, уже в костюме и галстуке, разговаривал по телефону и свободной рукой мазал сливочное масло на тост из белого хлеба. Никаких смузи и каш из отрубей на ключевой воде. На хлеб Глеб положил толстый кусок колбасы и протянул Наде:

— Ешь.

Она с удовольствием откусила. Проголодалась после бессонной ночи. Глеб налил крепкий кофе в две чашки, добавил сахара и сливок. Сел за стол.

— Где твой телефон?

— В коттедже.

— Я попросил Марту выяснить номер твоего банковского счёта и перечислить небольшую сумму. Так что не удивляйся, когда увидишь сообщение из банка.

Она что, звонила Любаше?! Только Любаша знала номер карты.

— Зачем? Мне не нужны деньги!

Это было как-то грязно — получить вознаграждение после ночи любви.

— Всем нужны деньги, — ответил Глеб. — Мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты не нуждаешься. Пожалуйста, не возражай. Это не связано с тем, что случилось ночью, я бы в любом случае предложил тебе денег. Я всё-таки твой дядя. Прошу, прими от меня эту помощь.

Он просил с таким умоляющим выражением лица, что Надя уступила. Кивнула и пробормотала «спасибо».

— Я должен сказать кое-что ещё. — Казалось, он сомневался, говорить или нет. — Просто не хочу, чтобы ты услышала это от других.

Надя замерла с бутербродом в руке. Таким тоном обычно сообщают плохие новости.

— Что?

— Я сегодня уеду, — сказал Глеб.

— Куда? В командировку? По делам?

— По личным делам, — ответил он.

— Надолго?

— Я не знаю, когда вернусь. Связи со мной не будет. В конторе до моего возвращения останется Марта — она мой заместитель и правая рука. Если тебе понадобится поддержка — обращайся к ней, не стесняйся. Она сделает всё, о чём ты попросишь.

Ну понятно, он решил сбежать подальше от Нади и приказал Марте следить за ней. Мало ли что стукнет в голову провинциальной дурочке? Как Надя ни крепилась, предательские слёзы выступили на глазах.

— Это из-за меня?

— Что? — не понял он.

— Уезжаешь. Из-за меня?

— Нет, милая, нет, — мягко ответил он. — Из-за тебя я мог бы совершить много глупостей, но никогда не уехал бы. У меня есть свои причины для отъезда.

И Надя догадалась.

— Это из-за мирового соглашения, да?

Он промолчал. Надя спросила по-другому:

— Ты уже решил, как поступишь? Подпишешь мировое соглашение или… засадишь Рафаэля в тюрьму?

— Я пока не решил, — сказал Глеб, допивая кофе и складывая в портфель документы и видеорегистратор, снятый с джипа. Телефон Рафаэля он подтолкнул к Наде: — Отдай ему, там нет твоих фотографий. Он тебя обманул.

Значит, Рафаэль шантажировал её несуществующими снимками! Если бы Надя могла презирать брата ещё сильнее, она бы так и сделала, но в измученной душе уже не оставалось ни злости, ни обиды, ни возмущения. Он был эгоистичным подонком — вот и всё.

— Но тебе придётся сделать выбор, — сказала Надя, наблюдая, как Глеб застёгивает портфель и достаёт из кармана ключи от машины.

— Я знаю, — ответил он. — Скажу честно: оба варианта кажутся мне чудовищными. За все годы адвокатской практики я ни разу не стоял перед выбором: или честь, или семья. Это дико, неестественно и несправедливо. Я словно в ловушке: я не могу подписать это фальшивое соглашение, но и выдать Рафаэля полиции я тоже не могу.

Он говорил спокойным тоном, но Надя сердцем ощущала, как тяжело ему даётся ситуация. В его глазах плескались боль и безысходность. Она подошла к нему, взяла за руку:

— Есть ещё и третий вариант. Ты можешь просто уехать и ничего не делать, пусть сами разбираются.

Он криво усмехнулся:

— Это было бы здорово — просто уехать… Мне пора, — он провёл пальцами по её щеке, ласково очертил губы и подбородок. — То, что произошло ночью, — это не ошибка и не случайность. У меня такое ощущение, что я впервые за долгое время сделал то, что хотел, а не то, что должен. Я мечтал об этом с самого начала — с той минуты, как увидел тебя. Ни о чём больше думать не мог.

Она подалась навстречу, прошептала:

— Я тоже этого хотела — с тобой, не с Рафаэлем. Хорошо, что я не помню, как было с ним. Я буду помнить только тебя. Ты — мой первый и единственный.

Глеб сглотнул и отвёл взгляд:

— Сделаешь в Москве всё что нужно — уезжай домой. Выходи замуж за Данилу Кандаурова, если он тебе не противен. Извини, я воспользовался служебным положением и проверил его — он нормальный парень, и родители у него неплохие. Они о тебе позаботятся.

— А ты? — спросила Надя, не зная, как выразить чувства, которые в ней бушевали.

— Вряд ли я способен позаботиться о тебе, — с горечью ответил он.

— Я не об этом, Глеб! Я много глупостей натворила, но я взрослый человек и могу сама о себе позаботиться. Я хотела спросить: а как же ты?

— А мне для начала нужно с грехами разобраться, — вымученно улыбнулся он.

— Какими?

— Слышала о десяти заповедях? Не убивай, не прелюбодействуй, не кради?

Она кивнула. Кто же не слышал?

— Девятая заповедь гласит: не лжесвидетельствуй на ближнего своего.

А вот о девятой заповеди она не знала. Он легко поцеловал её в краешек губ и вышел из дома. Надя на дрожащих ногах опустилась на стул и уставилась на недоеденный бутерброд. Кофе ещё не остыл, но с того момента, как Глеб налил его в чашку, прошла, казалось, целая вечность.

* * *

Нина, как весёлая пчёлка, хлопотала в коттедже, поджидая, когда вернётся Юсуф, и рассказывала смешные истории из его детства. Надя не слушала. Позвонила Любаша: «Какая-то наглая тётка рано утром потребовала номер твоего счёта! Вроде юристка нашего дядьки. Я ей продиктовала, ты не против?». Надя прочитала сообщение из банка и обомлела: это была не просто материальная помощь от доброго дядюшки — это было невероятно щедрое приданое! Денег хватило бы не только на свадьбу, но и на дом в Юшкино, на новый автомобиль и даже на маленькое ателье с качественной швейной машинкой и оверлоком. Можно будет послать Маратика с его вонючими китайскими наволочками и наконец-то выбраться из нищеты. Помочь маме и Любаше с малышом. Зажить по-человечески. Надя захлюпала носом. Глеб распланировал всю её будущую жизнь — без него.