Читать книгу "Единственная для бандита - Дана Стар"

Хуже. Всё вышло намного хуже.

Я возвращаюсь домой никакая. Сбрасываю туфли на пол, небрежно швыряю в угол пакеты с шампанским, фруктами, сырами и мясной нарезкой для романтического ужина. Ой, да чего там только нет! И всё насмарку. Теперь пировать вместе с сестрой придётся, не пропадать же добру. Я такая выжатая, как лимон. Я даже не успела примерить те сексуальные чулки с ажурным кружевом, а так хотела быть для любимого сегодня желанной и красивой. Я ужасно расстроена. Неудавшиеся планы меня подкосили очень сильно.

Из ванны доносится журчание воды. Катя плещется в душе. Что ж, не буду ей мешать.

— Кать, я пришла, — грустно бурчу я в дверную щель.

Она что-то мне рявкает в ответ, но я не слышу. Я плетусь в свою комнату, едва передвигая ногами, как столетняя старушка. На ресницах скапливаются слёзы. Мне очень обидно. И в то же время страшно. Я неимоверно сильно волнуюсь за любимого. Чем дольше тянется время, тем больнее бьётся в груди сердце.

Я падаю на кровать. Пялюсь в потолок на пожелтевшую с годами побелку. Надо дождаться весточки от Серёжи. Только взгляд беспомощно скользит по жёлтым пятнам, потолок как будто давит на меня сверху. Веки слипаются, постепенно опускаются вниз. Кажется, я даже немного задремала.

Но через некоторое время я подскакиваю на месте, будто меня только что огрели чем-то тяжелым по голове. Сердце бешено колотится в груди, во рту сухо. Я кое-как продираю глаза и сквозь дрёму слышу громкую мелодию входящего вызова.

Что? По «вайберу»? Онлайн звонок? С видео? От Серёжи. Громадное облегчение проносится по телу жаркой волной…

Ну слава богу! Объявился. И почти сразу же я начинаю немного злиться. Неужели не мог предупредить? Кинуть сообщение, да хотя бы «маякнуть» немного раньше о том, что он всё ещё существует в этом мире? Я ведь уже считала его призраком, честное слово.

Вот я ему сейчас устрою взбучку! Совсем обнаглел!

Я быстро растираю слёзы по вискам дрожащими ладошками, хватаю смартфон в руки, тыкаю на кнопку «ответить на звонок» на экране, но не получается с первого раза по ней попасть. Руки вообще словно не мои. Наконец, я справляюсь с этим простым действием и отвечаю. Взволнованным, невнятным тоном. Нет, не отвечаю.

Глава 25. Лина

Я была уверена, что умираю. Почти умерла. Это было бы избавление от всех мук, как катарсис. Очищение от потока лжи, под которым я погребла себя и любимого. Я виновата. Обрекла на муки не только себя, но и его — тоже. И… нашего с ним малыша.

— Не смей сдыхать. Лина. Не смей. Я заберу у тебя младенца, — Леон уже не кричит, не сыплет матами, а хрипло и низко шепчет. Прямо мне в ухо. — Я заберу сына! И ты отдашь мне его живым, а потом… потом отправляйся хоть на бал к Сатане. Дыши, лживая сука…

Его слова — как сильнейший удар электрошокером. Они проникают в самое сердце, отравляя его смыслом сказанного. Но в то же время не дают мне провалиться в забытьё. Леон принуждает меня быть живой, чтобы родить.

— Должна же ты быть годной хоть на что-то, проклятая дырка!

Родить. Умереть. Забыться. Не видеть. Не слышать. Стать слепой и глухой.

Вот чего мне хочется.

Я желаю только увидеть своего сыночка и Катюшу перед самой смертью и только потом буду готова окончить свой путь.

Но как бы не так.

Создатель решил, что я должна поплатиться за грехи и отхлебнуть из чаши мучений сполна. Выпить её до дна.

Мои роды длились почти восемнадцать часов. Почти целые сутки агонии. Это нечеловеческая пытка, придуманная дьяволом, окончилась тем, что я услышала… крик младенца. Ангельский голосочек? О нет… Командный, дерзкий тон! Оглушающе звонкий, требовательный плач, в котором сразу же, с первого мига чувствовался характер Моретти!

Я увидела его — своего любимого мальчика на руках у акушерки. Я полюбила его ещё больше, хотя раньше казалось, что больше любить уже нельзя. Но я ошибалась. Сейчас моё истерзанное сердце вновь наполнилось любовью, как живительной влагой. Я вздохнула свободнее и даже мутная пелена слёз очистилась.

— Малыш родился крупным — пятьдесят три сантиметра ростом, вес — четыре килограмма, триста граммов… — диктует персонал.

— Нужно приложить младенца к груди матери, — голос акушерки полон заботы и гордости за проделанную работу.

Персонал ослабляет удерживающие ленты. Я протягиваю дрожащие руки в сторону сына, желая подержать его, прижать к груди. Мечтаю ощутить тепло его крохотного тельца и вдохнуть аромат сыночка. Мой Габриэль…

— Нет, — голос Леона режет сталью. — Это всего лишь суррогатная мать. У нас договор. Она не имеет никаких прав на моего сына и готова подписать все бумаги на отказ…

Это приговор. Это хуже выстрела.

Я просто умираю.

Кричу. Бьюсь в истерике, ударяя пяткой какого-то из врачей. На меня наваливаются двое медсестёр, вкалывают какой-то препарат, чтобы я стала спокойнее.

Я ору, выкрикиваю ругательства, мешая слова. Не понимаю сама, что кору. Наверное, проклинаю всех и себя — в первую очередь. Меня успокаивает не чудо, но лошадиная доза успокоительного, вколотого в вену.

***

Я прихожу в себя уже в палате, но лишь спустя сутки. Разглядывая светлые стены палаты, понимаю одно — я жива. Но лучше бы я умерла.

Леон не позволит мне притронуться к сыну.

Мне передали от него только послание. Оно было не написано от руки, но распечатано на принтере, как будто Леону было жаль тратить на меня даже капельку тепла и усердия.

«Тебя привезут в поместье после выписки. Но не думай, что ты задержишься в моём доме. Ты заплатишь свой долг… кровью...»

***

— Мы приехали.

Страх сковывает всё моё тело. Я не решаюсь двинуться с места, застыв, как ледяная статуя.

— Да-да, — шепчу я, разглядывая особняк Моретти.

Сейчас солнечный день, но он кажется мне сумрачным, тёмным вечером, а белоснежные облака, плывущие по небу, грозятся в любую минуту превратиться в серые, низкие тучи, способные породить убийственные молнии.

— Синьор ждёт! — раздаётся нетерпеливый голос водителя.

Он заметно нервничает. Видимо, Леон разозлён и находится в глубоком аффекте ярости. Водитель просто выполняет свою работу и не хочет навлекать на себя злость хозяина. Это понятно. В случившемся есть только одна виновница — я.

— Вы возьмёте мои вещи? — спрашиваю, выбираясь из салона автомобиля с осторожностью.

— Такого приказа не было! — звучит жёсткий ответ водителя.

Я на секунду прикрываю глаза, пошатываясь от усталости. Привычно опускаю ладонь на живот, но пальцы хватают пустоту. Я удивляюсь тому, что живота у меня уже нет. Но внутри меня что-то надсадно ноет и есть кровяные выделения. Я слаба и не могу долго находиться на ногах. Врачи сказали, что это из-за стресса. Они рекомендовали мне полежать в больнице ещё немного, под наблюдением. Но Леон приказал выждать положенные три дня и доставить меня к нему в таком виде, в каком есть.