Читать книгу "Секрет старинного медальона - Наталия Ломовская"

Глава 22

Юля снова задержалась допоздна. Неужели съемки так затягиваются? Хорошо бы доехать до студии, но она строго-настрого запретила мужу там появляться. Теперь у нее имелся свой автомобильчик, а приезжать за ней причин не было.

Лавров давно уже понял, что женитьба его оказалась несколько, скажем так, скоропалительна. Словно одурь нашла. Словно Юля уже давно жила рядом с ним, потом исчезла и вот вернулась – обновленная, юная и такая приветливо-равнодушная, что от этого больно сжималось в душе. Она была хороша, мила, с ней не стыдно показаться в обществе – чего ж еще? Дима не очень хорошо успел узнать в жене то, что называется внутренним миром… Но так ли это важно? Успеется потом. Хотя, надо заметить, старался. Спрашивал ее мнения о просмотренных вместе фильмах и спектаклях, о выставках, о том, какие книги ей нравятся и какие она любила читать в детстве. Но это все же дает мало представления о развитии личности. Бывает так, что прочитают два разных человека одну книгу и вынесут оттуда совершенно разные вещи!

Интересно, какой была Юля в детстве? Татьяна Витальевна в вечер перед свадьбой вспоминала об этом, говорила много и охотно. Но Лавров был в таком угаре желания, что почти не слышал ее слов. Мать жены привезла и пыталась передать ему из рук в руки альбом, где та хранила свои фотографии с детских лет. Куда же Юля положила его?

Повинуясь какому-то неведомому импульсу, Лавров встал и направился в гостевую спальню. Переплет альбома виднелся на шкафу. Вот куда ты забрался! Первые забавные фотографии – наверное, их дети будут такими же пухленькими, глазастыми, с трогательными ямочками на щеках. Первый раз в первый класс – серьезная мордашка, полускрытая пышным букетом астр. Школьные фотографии. А вот и юность светлая. Юля на скамейке, наверное, в каком-то парке, у ног сидит огромная рыжая собака. Любительский снимок – Юля вполоборота, профиль немного смазан и все же прелестный. Снимок из тех, которые делают уличные фотографы в провинции – на фоне фонтана. У Юльки на плече белый попугай с розовым хохолком. Бывает, что и с удавами фотографируют! Странно, на этих снимках Юлька вовсе не отличается красотой – рот кажется слишком крупным, волосы уложены неумело, чувствуется какая-то общая нескладность. Не выправилась еще. Но все равно красивее всех!

Школьные подружки, целая пачка фотографий с идиотскими сентиментальными автографами. Их Лавров смотреть не стал, перелистав несколько страниц. Есть любители, коллекционируют такое. Странно, что так мало кадров с театрального факультета – штук пять, не больше. Весь курс и несколько снимков из спектакля. Какого, не понять. Но вид Юли, загримированной под какую-то лубочную барышню-крестьянку, был Лаврову отчего-то неприятен. В ней чувствовалась та самая нарочитость, легкое эхо фальши, которое он слышал порой в голосе своей молодой жены… И именно эти ее интонации заставляли его порой сомневаться в верности выбора подруги жизни.

Да, все. В альбоме оставалось еще несколько чистых страниц, несколько незаполненных пластиковых гнезд. Свадебные фотографии Юля предпочла положить в новый альбом. А в этом больше ничего не появится. Вздохнув, Лавров встал и сунул альбом обратно на шкаф. Что-то мешало ему задвинуть альбом глубже. Дима резко двинул рукой, и к его ногам упал медальон. Тяжелый медальон в форме сердца. На крышке голуби соприкасаются клювами, у одного рубиновый глазок, у другого выпал, потерялся. На исподе выгравирована надпись: «Люби меня, как я тебя». Цепочка тяжелая, звенья в форме кофейных зерен. Но позвольте, как он мог тут оказаться? Лавров был уверен, что эту побрякушку, вместе с остальными Вериными драгоценностями, ее адвокат отправил Вериной сестре. Оказывается, нет. Оказывается, она осталась в доме, лежит преспокойно на шкафу. Лавров мог бы предположить, что сам сунул впопыхах безделушку на шкаф, но ведь тогда в этой комнате никакого шкафа не стояло, здесь была не спальня для гостей, а тренажерная Веры… Непостижимая загадка!

Нахмурившись, Лавров крутил в руках медальон. Рубиновый глаз голубя смотрел на него с бессмысленной ненавистью. Медальон был тяжелым и холодным. Лаврову показалось, что от него исходит какая-то злая сила. Он попытался открыть вещицу, поддел ногтем крышку, но та не поддалась.

– Не открывается, я пробовала. Думаю, это не медальон, а обманка, – сказала Юля, неожиданно появившись в дверях. – Вот ты где спрятался. А я тебя везде ищу. Освободилась пораньше.

– Ты видела это? – Лавров поднял медальон за цепочку. – Это было на шкафу.

– Разумеется, видела. Я сама его туда положила. Нашла в ванной. Хотела рассказать тебе, но ты был занят. Меня позвала мама, я пошла к ней сюда и сунула украшение на шкаф. Решила поговорить с тобой потом, но забыла. Чье это? Он мне нравится.

– Да?

Лавров не знал, что говорить. Он не хотел признаваться в том, что медальон принадлежал его покойной жене. А уж тем более – что он был немым свидетелем ее самоубийства.

– Такая необычная вещь, – продолжала Юля. – Может быть, отдашь его мне?

И протянула руку. Против воли Дима залюбовался ее молящим жестом, ласковым светом фиалковых глаз. До сих пор она не просила его ни о чем, все подарки принимала снисходительно и устало. Лавров не мог устоять и протянул медальон.

– Старинный. Семейная реликвия.

– Как это романтично! – вздохнула Юля, набрасывая цепочку на шею.

Медальон уютно примостился на груди… И Диму снова охватила та же смесь страха и отвращения – как будто по жене паук, что ли, ползал.

– Мне кажется, он не очень подходит к твоим нарядам. Ты же не будешь его надевать слишком часто?

– О нет, милый, – проворковала Юля. – Только по особым случаям. Ну, иди же ко мне.

Она обняла мужа, но Лавров не почувствовал ничего – перед самым его носом лукаво блестел и источал золотистый яд проклятый медальон…

Юля осторожно высвободилась из безвольных объятий.

– Прости, милый. Но я заехала домой только на минутку. Сейчас мне снова надо уходить.

Обманка, сказала она?

* * *

Странно, но теперь, когда его тайна оказалась раскрыта, когда ему не нужно было врать себе, скрываться и прятаться, Олег почувствовал себя гораздо лучше. В принципе он готов был к переменам в своей жизни – Копейкин дал ему понять, что после отдыха в санатории Зайцев может не затрудняться возвращением на службу. И Олег не мог его за это винить. Что ж, есть шанс начать новую жизнь – сменить жилье, имя, окружение, заняться чем-то, на что раньше не оставалось времени – к примеру, писать музыкальные обзоры или усовершенствовать навык игры на саксофоне. А может, встретиться еще раз с той девушкой, которую сватала ему тетка? Славная ведь была девушка – глаза такие серые, тихие… И он ей понравился. Правда, теперь он уж не тот. Ему понадобится пластическая операция и услуги дантиста. Да и в любви Олег сейчас толком объясниться не сможет – дикция тоже несколько пострадала. Так что отложим встречу на некоторое время в надежде, что сероглазая дождется его и не выскочит замуж. А пока можно зайти к Ольге. Может, и Кирилл у нее будет. Внутреннее чутье подсказывало Олегу – у них не все в порядке. Даже последний раз, когда они так мирно и весело гуляли, чувствовалась напряженность. Мелкий всегда улавливал настроения своих друзей.