Читать книгу "Как довести профессора - Диана Дэ"

- Как мне пережить эту ночь… - тихо проговорил Сергей и мучительно сладко поцеловал в губы.

Глава 28. Откровенно

Утром мы должны были выехать в семь часов. Добираться до Москвы было решено на машинах. Как сказал Сергей, дорога в общей сложности занимала часа три-четыре. Профессор поехал на своей машине, и, помимо меня, прихватил одного из преподавателей – грузного пожилого мужчину, кандидата математических наук.

В 6.59 я безудержной птицей устремилась к знакомому автомобилю. Ничто не могло омрачить моей радости – ни хмурое бородатое лицо второго преподавателя, сверлящего меня недобрым взглядом, ни то, что мне пришлось сесть назад, ни даже то, что вместо желанного поцелуя я получила ровное и бесстрастное «здравствуй» от Сафонова.

Счастливее меня не было никого на всем белом свете. Через несколько часов я смогу невзначай коснуться крепкого плеча Сергея, вернуть ему многообещающий взгляд, возможно, даже успею, затерявшись в толпе, прижаться к мужчине и вдохнуть волнующий неповторимый запах.

А к концу дня я, как преступница, проникну в номер мужчины и… На этом месте мое сердце замирало, а в животе сладостно сжималось. Я одновременно и ждала, и боялась нашей первой ночи. Меня не пугала боль, которую неизбежно причинит мне мой первый мужчина. Я стремилась к этому сладостному ощущению, я хотела сгорать, умирать, мучиться в родных руках, снова и снова принадлежать только ему, кусая губы до крови, изнывать от боли и наслаждения, уже не отличая одно от другого.

Я боялась того, что будет после. Мне казалось, после этой ночи я окончательно и бесповоротно осознаю, что влюблена в Сергея, и уже ничего не смогу поделать с этой данностью.

Вот только обрадует ли взрослого мужчину любовь юной неопытной студентки? Спустя какое-то время, когда огонь чуть поутихнет, не пожалеет ли Сафонов? И что мне делать со своим сердцем, если я вдруг замечу, что синие глаза моего мужчины подернулись тонкой коркой льда? А если его поцелуи станут чуть короче, чуть прохладнее? Что мне тогда делать? Куда девать потухшее солнце внутри меня?

Сердце ныло от этих мыслей. Но я уже ничего не могла поделать. Я уже прыгнула в эту пропасть и мне оставалось только жмуриться от оглушительных пронзительных ощущений и сходить с ума от непередаваемой эйфории. Я не знала, что ждет меня там, на дне обрыва, и от этого каждый вздох обретал особую остроту.

Большую часть дороги мы молчали. Наш попутчик периодически заводил с Сафоновым разговоры на профессиональные темы, но Сергей лишь вежливо поддерживал беседу, не давая ей разгореться. Я чувствовала, что его мысли в данный момент были совсем о другом. И тихо млела, ловя жгучие взгляды в зеркало.

Мы думали об одном и том же. Как захлопнется дверь номера, и мы окажемся один на один, глаза в глаза. Громкий стук сердец, шорох кожи, тихий скрип кровати, еле слышный стон, приглушенный нежными губами…

Я смотрела в окно, и улыбка не сходила с моих губ. Сергей через зеркало бросал на меня короткие взгляды, и воздух накалялся, как перед грозой. Только пожилой преподаватель не замечал этого и жаловался то на свои больные колени, то на магнитные бури.

Наконец, мы доехали до гостиницы. Профессор припарковался возле небольшого трехэтажного здания из светлого кирпича, и мы вышли из машины. На ресепшене нам выдали ключи от номеров, и, взяв сумки, мы стали подниматься на третий этаж. На лестнице второй преподаватель значительно отстал от нас, и Сергей, резко притянув меня к себе, жадно поцеловал.

- Это невыносимо… - хрипло шепнул он.

Я прерывисто вздохнула и, обхватив профессора за шею, украла еще один короткий поцелуй. Надеюсь, здесь нет камер…

Сафонов помог мне занести сумку в номер. Из коридора мы сразу попали в небольшую комнату в светлых тонах. Односпальная кровать, застеленная светло-бежевым мягким покрывалом, тумбочка, возле окна – небольшой стол. Скромно и минималистично…

Профессор положил мою сумку на стул и, оглядевшись, сказал:

- Надеюсь, в моем номере кровать побольше.

Я усмехнулась.

- Все познается в сравнении. После тесной машины это просто хоромы.

Губы мужчины дрогнули в легкой улыбке. Он придвинулся и обхватил мое лицо ладонями. Лаская меня мягким взглядом, Сергей тихо проговорил:

- Если ты сомневаешься, можешь просто не приходить ко мне. Я пойму…

Я удивленно посмотрела на мужчину. Как я могу не прийти? Я уже отравлена, моя кровь заражена им. У меня нет выбора…

Вместо ответа я привстала на цыпочки и поцеловала Сергея в уголок губ. Его глаза вспыхнули. Он знал – эта ночь станет нашей.

***

Сразу после того, как мы заселились, нас пригласили на завтрак на первый этаж гостиницы. Там мы встретились с третьим преподавателем нашего факультета, сухопарой, чрезвычайно деятельной дамой лет сорока, и долговязым четверокурсником в старомодных очках с толстенными линзами. Надеюсь, эти люди слишком увлечены наукой и не заметят, как между нами с профессором летят искры.

Сергей сел рядом со мной. Он был сух, немногословен и отстранен. Как и всегда. Коротко переговариваясь с коллегами, профессор неторопливо пил кофе. От каши он вежливо отказался. Я же от волнения съела и кашу, и йогурт, и огромную булочку с маком.

Косясь на невозмутимого профессора, я испытывала странное смятение. Вот он, рядом, на расстоянии вытянутой руки. И в то же время мужчина, в своем наглухо застегнутом пиджаке, напоминал мне того Сафонова, которого я знала раньше. Руки так и чесались растрепать его волосы и расстегнуть верхние пуговицы мужской рубашки. Но напротив нас сидели его коллеги и всё, что я могла, это мысленно впиваться в губы хладнокровного профессора и прикусывать их до крови, до мужского беззащитного стона…

Поле завтрака нас отвезли в университет, где вовсю шла подготовка к завтрашней конференции. Нужно было прогнать выступления и решить все технические вопросы. Я отвечала за визуальную составляющую доклада и всё, что от меня требовалось, это вовремя перелистывать слайды. Я искренне наделась, что смогу с этим справиться. Главное, подобрать слюну и поменьше пялиться на выступающего Сафонова. Я в себя верила.

В актовом зале собралось много людей. Сплошь одухотворённые возвышенные лица людей науки. Средний возраст собравшихся составлял лет пятьдесят. Изредка мелькали перепуганные, согнувшиеся под тяжестью доверия, студенты. Девушек моложе сорока вообще не наблюдалось. Я чувствовала себя слегка лишней на этом празднике жизни.

Кинув на меня ободряющий взгляд, профессор поднялся на сцену к трибуне и о чем-то переговорил с организаторами. Затем он без включенного микрофона зачитал свой доклад, взглядом давая мне понять, где нужно переключать слайды. Мне казалось, что всё это время я не дышала, любуясь своим мужчиной. Медленно, но верно превращаясь в растаявшую лужицу, я все же успевала вовремя листать изображения. В общем, я могла собой гордиться.