Читать книгу "Мертвая бухта - Владимир Колычев"

Но, видимо, Марта не возражала против меня. Сальников даже остановился, собираясь свернуть к придорожному супермаркету, чтобы я случайно не проехал мимо. И продуктов мы закупили не две, а целых три тележки. Как будто на троих.

До Горячего Ключа оставалось совсем немного, когда мы свернули в горы. Ехали недолго, но попали в такую глушь, как словно нас занесло на край света.

Хутор из трех домов стоял в горах, в лесу, где не было даже электричества. Неудивительно, что жители давно уже покинули эти дома, которые иначе как мазанками не назовешь. Время беспощадно расправилось с двумя домами, оставив их сначала без крыш и окон, а затем обвалив и стены. Лес подступил вплотную, деревья росли прямо в хатах.

Один дом Сальников привел в порядок. И забором высоким обнес, и ремонт капитальный сделал. Но в размерах не увеличил, сплит-систему не установил, и туалет был на улице. Все как в сельской глуши, не придерешься.

Двор маленький, две машины уместились в нем с трудом. И в доме всего две комнатки, не считая веранды. Была еще летняя кухня, и здесь без нее никуда, потому как негде больше готовить. Стены в доме укрепили основательно, хорошо оштукатурили, а побелили плохо, и мебель дешевая. Диван в комнате вроде бы новый, а подлокотник уже расслаивается.

Сальников открыл дверь в маленькую комнатку, там я увидел кровать и шкаф. А заходить не стал, потому что звал туда он только Марту.

– Располагайся!

Она благодарно кивнула и, переступая порог, с досадой глянула на меня. Маленький дом, не развернуться, а тут еще третий лишний.

Сальников занес в спаленку сумки, вернулся ко мне и кивком показал на диван:

– Здесь будешь. В тесноте, да не в обиде.

– Да я бы и на веранде мог, – пожал я плечами.

Веранда небольшая, но раскладушку поставить можно. К тому же лето на дворе, ночью будет не холодно. А еще лучше было бы сесть в машину и уехать. Лишний я здесь. Марта же ясно дала мне это понять.

– Если вдруг решил сдернуть, то уже поздно. – Сальников проницательно смотрел на меня. – Раньше надо было. А сейчас, извини, мы трое в одной лодке.

– Не считая собаки, – угрюмо буркнул я.

– Собаки будут. Если ты их наведешь.

– Не наведу.

– Попробуешь уйти – догоню, – провел он пальцем по горлу.

– Да не собираюсь я.

Он хоть и сволочь, но я вынужден был с ним согласиться. Раньше надо было думать, а сейчас уже поздно давать задний ход.

– Ну, вот и ладушки… Может, обедом займешься, а то Марте сейчас будет некогда? – похабно усмехнулся Сальников, взглядом подталкивая меня к двери.

Я и сам собирался уходить, не дожидаясь, когда «молодые» займутся любовью, но все равно возникло ощущение, будто мне дали пинка под зад.

Чувствовалось, что этот «аэродром» Сальников держал на всякий пожарный. Дом не обжит, быт не обустроен, двор бурьяном порос. Обновленным вариантом летней кухни, похоже, никто не пользовался.

А вариант, надо сказать, не самый худший. Стол, стул, маленький диванчик, и это не считая двух печей – газовой и кирпичной. Был здесь и небольшой однокамерный холодильник, мне пришлось проявить смекалку, чтобы уложить в него все скоропортящиеся продукты после того, как я запустил генератор, который, судя по запасу бензина, мог безостановочно работать как минимум неделю.

Газ из конфорки шел бодро, значит, баллон полный. А если газ вдруг закончится, всегда можно было перейти на дрова, их в сарае не очень много, но мы фактически находились в лесу, а свободного времени у нас больше, чем в нем деревьев. Не так уж все и плохо, если разобраться. Работа моя приказала долго жить, семьи у меня нет, в Москву никто и ничто не гонит. А здесь природа. И Марта рядом. Жизнь без нее потеряет всякий смысл.

Но и хорошего мало. Марта рядом, но не со мной. Она очень любит своего мужа, и тот, вне всякого, пользуется этим прямо сейчас. А еще нам угрожает опасность со стороны Катышева. Полиция вроде бы нас не ищет, иначе бы меня тормознули на первом же посту, но, возможно, с нами решено решить по-тихому. Но куда больше меня терзало чувство вины перед Ликой. И сейчас на меня такая тоска вдруг навалилась, хоть плачь.

И я пустил слезу. От водки. Махнул залпом сто грамм, так в нос шибануло, что слезу из глаз вышибло. Зато на душе полегчало. И внимание на яичнице удалось сконцентрировать. Не подгорела она у меня, хотя и могла.

Яичница уже остыла, когда появилась Марта. Теплая, распаренная, но баня здесь ни при чем. Счастливая, довольная, даже помолодела от жара, который задал ей муж.

Но выставлять напоказ свое счастье она не собиралась. И причесалась, и лицо припудрила, прежде чем идти к столу. Спортивный костюм надела, чтобы голыми ногами передо мной не светить.

Я как раз махнул третью стопку. Глаза не слезились, но от меня шел явный водочный дух. Марта сразу все поняла, правда, не осудила.

– А мне нальешь?

– Легко!

Сначала я поставил перед ней тарелку с яичницей, а затем наполнил стопки. Тарелка новая, с распродажи, а стаканчики старые, стекло мутное, края истерты. Видно, от старых хозяев остались.

– За твою новую жизнь? – спросил я, поднимая стопку.

– Это сарказм? – глянула на меня Марта.

– Это зависть… Лика-то не воскреснет.

– Давай лучше за Лику, – кивнула она.

Сначала мы выпили не чокаясь, затем я спросил:

– А ты про Лику откуда знаешь?

– Как откуда? – озадачилась Марта.

Так и не сказал я, что случилось с Ликой, но Сальников много чего мог ей рассказать по дороге.

– Ты же не думаешь, что это я ее убил?

– Ну что ты!

Она вдруг потянулась ко мне и накрыла рукой мое запястье. Как будто утешить пыталась или давала понять, что не верит своему Семену, который мог оговорить меня.

В этот момент Семен и появился. Марта отдернула руку, но он все заметил.

– А чего это вы здесь милуетесь? – спросил без всякой злобы, окинув нас взглядом.

Марта вскочила, став пунцовой от стыда.

– А если мы Лику поминаем? – спокойно произнес я, хотя, честно говоря, и сам испугался, но не за себя – за Марту.

– А чего ты вскочила как ужаленная? – хмыкнул Сальников. – Ну, пожалела баба мужика, утешила его, с кем не бывает.

– Да не утешала я его! – Она, казалось, готова была расплакаться от обиды.

– Нормально все… – Сальников опустился на диван и барственно шлепнул себя по коленке, приглашая жену занять законное место у ног мужа. – Садись, выпьем за помин души.

Мы выпили за упокой, затем за здравие заново рожденного Семена. Заново рожденного для убитой горем жены.

– Можешь пожелать мне семейного счастья, – проговорил он и, легонько толкнув Марту, согнал ее с колен.