Читать книгу "Конные варвары - Гарри Гаррисон"

Он знал, что теоретически в его легких и клетках тела находится достаточно кислорода, чтобы прожить несколько минут. Дыхательный рефлекс в груди не признавал теорий. – Умираю! – кричал он. – Воздух, дыхание, – и он не мог отказать рефлексу. Немея, он прижался к зеркальной поверхности, пробил ее и глотал живительный воздух.

Потребовалось немало времени, чтобы реальная действительность вновь заинтересовала его. Он выполз на темный каменный берег и лежал, наполовину погруженный в воду, как огромное земноводное. Движение казалось невозможным, но когда холод дошел до сердца, он понял, что должен двигаться, иначе умрет здесь. Но где здесь? С болезненной медлительностью он выполз из воды и провел лучом света по скале над головой и противоположному берегу. Нет снега? Это обстоятельство несколько оживило его.

– Пещера!

Он должен был догадаться об этом раньше. Узкое ущелье, Дверь в Ад, высечено водой, небольшой ручей в течении нескольких столетий рассекал скалу. Это означает, что с ним, Язоном, еще не покончено, и если это так, он, Язон, найдет выход, так как вода должна куда-то вытекать. На мгновение он подумал, что вода может уходить глубоко в скалистые формации и там исчезать, но он быстро отогнал эту мысль.

– Вперед! – крикнул он, и эхо глухо отозвалось: – Од… од… од… од…

Язон вздрогнул и пошел по чистому песку вдоль края воды и в следующий момент заметил выходящие из воды следы.

Кто-то еще есть здесь?! Следы были четкими и ясными. Очевидно они оставлены недавно. Наверное, из этой пещеры есть хорошо известный выход. Теперь, все что ему остается, это следовать по следам. А пока он идет, он не замерзнет в своей обледеневшей одежде. Воздух пещеры был холоден, но не настолько, как на плато.

Когда след покинул песок у воды и углубился в примыкающую расщелину, идти стало труднее, но не невозможно. Небольшие сталагмиты, росшие из известнякового пола, были сломаны, а в мягких стенах попадались случайные царапины. Туннель раздвоился, и одно его ответвление привело к воде, где внезапно обрывалось. Здесь совсем не было берега, вода затопила пещеру до потолка. Язон вернулся по своим следам и углубился во второе ответвление. Путь был долгим.

Язон решил слегка отдохнуть и уснул. Он проснулся от дрожи и заставил себя встать. Он думал, что часы, спрятанные у него за поясом, все еще идут, и не смотрел на них. Движение времени казалось бесконечным в этих бесконечных пещерах.

Идя вдоль одной из них, Язон обнаружил человека, по следам которого он шел. Тот спал впереди на полу пещеры. Это был варвар в меховой одежде, такой же, как и у Язона.

– Привет! – сказал Язон на меж-языке. Молчание было ответом. Он подошел ближе. Сон варвара был вечным: человек уже очень давно умер. Годы, может столетия. В этом сухом, холодном, лишенном бактерий воздухе определить это было невозможно. Мясо и кожа его стали коричневыми и мумифицировались, сухие губы обнажили желтые зубы, одна вытянутая рука указывала вперед, пальцы все еще сжимали нож. Язон подобрал его и увидел, что он покрыт лишь тонким слоем ржавчины.

То, что Язон сделал потом, было нелегко, но необходимо. Осторожными движениями он снял с трупа одежду. Труп затрещал, когда он был вынужден приподнять конечности. Но другого протеста не выразил. Сняв меха, Язон разделся и натянул сухую одежду. Он не испытывал отвращения. Он хотел выжить. Выжав собственную одежду, он свернул ее в узел и положил под голову, повернул регулятор мощности фонаря, оставив лишь тусклый свет – он не хотел оставаться в полной темноте – и впал в беспокойный сон.

Глава 17

– Говорят, что когда долгое время ничего не меняется, невозможно определить, сколько времени прошло, потому что все остается неизменным. Поэтому я не могу определить, сколько времени прошло, как давно я тут блуждаю. – Он сделал несколько шагов и добавил: – Очень давно, наверное. Туннель впереди разветвлялся уже в который раз, и он сделал ножом на уровне плеча зарубку, прежде чем свернуть в правое отверстие. Он наклонился и наполнил живот прежде, чем повернуть назад. На соединении туннелей он нацарапал условный знак «вода» и пошел по другому ответвлению. – Тысяча восемьсот три, тысяча восемьсот четыре. – Теперь он считал каждый третий шаг левой ноги, иначе получались очень большие числа. Это тоже было бессмысленно, но давало возможность что-то говорить – звук собственного голоса лучше мертвой тишины.

Наконец живот перестал его беспокоить. Мучившие его спазмы и урчание прошли. Воды для питья здесь достаточно, и он решил занять время подсчетом зарубок на поясе, так как ранее обнаружил, что его часы разбились при падении.

– Ты, дурацкий перекресток, я уже видел тебя! – Он плюнул в направлении трех меток на стене в месте соединения туннелей. Затем ножом нацарапал под ними четвертую. Он не должен возвращаться сюда больше. Теперь он знает последовательность поворотов. Во всяком случае он надеялся.

– У Круглио одна планета… У Флеттера – две, но обе маленькие… Хармилл… – Он задумался. – Сколько же планет у Хармилла. Забыл. – Он уже пропел все старые народные песни, но заметил, что начал забывать некоторые слова.

– Почему? – Он горько засмеялся. – Ясно почему. Он был очень голоден и устал. Человек может долго прожить с водой без пищи. Но долго ли он сможет идти?

– Пора отдыхать? – Спросил он сам себя.

– Да, пора отдыхать, – ответил он себе.

Еще немного. Туннель опускался, впереди появился запах воды. У него стал очень чувствительный нос. Спать на песке гораздо лучше, чем на голой скале. На костях у него осталось слишком мало мяса, и ему было больно лежать.

Хорошо. песок тут есть, роскошная, широкая полоса. Вода шире и, вероятно, глубже. Настоящий бассейн. Вкус тот же.

Он вырыл в песке яму, выключил фонарь, положил его в сумку и лег спать. Раньше он оставлял фонарь гореть во время сна, теперь это было ему уже безразлично.

Как всегда он спал беспокойно, просыпался, вновь засыпал. Но на этот раз что-то беспокоило его. С открытыми глазами он лежал в бархатной тишине. Потом повернул голову и взглянул на воду.

Далеко. Глубоко внизу. Слабо, уж очень слабо. Проблеск света. Долгое время он лежал, размышляя об этом. Он устал, ослаб, страдая от голода, вероятно, был болен. Значит он мог галлюцинировать. Умирающие люди часто видят галлюцинации, как например, жаждущие – миражи в пустыне. Он закрыл глаза и задремал, однако, вновь взглянул на воду, снова увидел свет. Что это значит?

– Что-то с этим надо делать, – сказал он и включил фонарь. В его ярком свете отблеск в воде исчез. Язон воткнул фонарь в песок и взял в руки нож. Конец его был острым. Он провел ножом по руке, сделав неглубокий порез, из которого начала капать кровь.

– Больно! – Сказал он и добавил: – Но так лучше. – Внезапная боль вывела его из летаргии, добавила адреналина в кровь и позволила яснее мыслить.

– Если там внизу свет, значит там и выход. Он должен быть. Это единственный шанс выбраться из ловушки. Теперь, пока я еще могу двигаться. Он замолчал и начал, вдох за вдохом наполнять легкие кислородом, вновь и вновь, пока голова не начала кружиться от его избытка. С последним вдохом он повернул регулятор фонаря на полную мощность и зажал его конец во рту, чтобы тот светил вперед. Раз, два, руки вместе – прыжок.