Читать книгу "Неповторимая весна - Мэри Джо Патни"

– Бывший муж, если ты не возражаешь. Сэм заслуживает нескольких лет в чистилище за то, что написал такое завещание.

– Твой папочка был своевольным человеком, не отрицаю, но отнюдь не дураком, – сказал Лютер. – Тебе надо использовать это время, чтобы как следует подумать о своем браке.

– Для брака нужны двое. Ни один из нас не хочет возвращаться назад.

– Назад, может, и нет, а вот двигаться вперед вам вполне по силам. Я не забыл, как вы с Донованом были вместе. Между вами было что-то очень славное. Неужели это нельзя вернуть? Я проработал с ним уже двенадцать лет. Он вспыльчив, но он хороший человек, Кейт. Умный.

Честный. Ответственный. С чувством юмора. Тебе мог достаться и хуже. – Лютер улыбнулся. – В конце концов, ты не становишься моложе. Пора тебе снова выходить замуж. С Донованом ты по крайней мере знаешь его слабые места. Слишком похоже на правду.

– В мире полным-полно разведенных людей. Почему у вас всех сложилось такое мнение обо мне и Доноване?

– Потому что мы любим тебя, детка. Но я не буду настаивать, не то ты упрешься изо всех сил, в точности как твой папочка.

– Я уже уперлась.

– Тогда молчу. – Лютер прикрыл зевок рукой. – Пора спать. По восточному времени уже далеко за полночь.

Кейт была рада, что он ушел. Добрые советы ей уже порядком надоели.

Уход Лютера заставил Джима тоже попрощаться. Кейт и Донован остались наедине. Он поднял глаза от документов, разложенных на столе для совещаний, и увидел, что она складывает тарелки на сервировочный столик, оставленный официантом.

Если бы она не начала убирать, то он бы сам занялся этим. Оба были весьма аккуратны. В этом вопросе, как и во многих других, они всегда прекрасно уживались.

Послышался легкий звон стекла – это Кейт собрала пустые бокалы и выкатила тележку из номера. Возвращаясь в комнату, она сказала:

– Я посмотрела на стаканы и поняла, что ты не пил ничего, кроме безалкогольных напитков. Потом до меня дошло: с тех пор как я вернулась в Мэриленд, ты не прикоснулся к алкоголю, даже когда мы ели лазанью. Ты что, выздоравливающий алкоголик?

Господи! Он уложил документы в дипломат и защелкнул крышку.

– Нет. Но мог бы им стать. Поэтому я прекратил пить.

Она опустилась в кресло.

– Интересная мысль. Не хочешь уточнить?

Он с неохотой проговорил:

– После того как ты уехала, я понял, что каждый раз, когда я совершал что-то ужасное, я перед этим что-то пил. Может, только пиво или бокал вина, но что-нибудь всегда было.

– Я не помню, чтобы ты когда-нибудь напивался. Ты пил столько же, сколько все остальные. Может, ты перевозбуждался немного на вечеринке или после игры в софтбол со своими дружками, но голова у тебя всегда оставалась ясной.

– То, что я не шатался, не мычал и не надевал на голову абажур, не означает, что на меня это никак не действовало. – Донован подчеркнуто аккуратно положил дипломат на столик. – Одна важная вещь, которую я усвоил на занятиях, то, что для некоторых людей даже небольшое количество алкоголя – повод, чтобы наброситься на того, кто их раздражает. Кажется, я тоже из таких… В большинстве случаев моя реакция на алкоголь была нормальной, но если я сердился или ревновал, то пары банок пива было достаточно, чтобы потерять контроль над собой.

– Может, иногда выпивка плохо на тебя действовала. Но это ведь не то же самое, что быть потенциальным алкоголиком?

– Не для всех.

Кейт, прищурившись, серьезно вглядывалась в лицо бывшего мужа.

– Ты не такой, как все?

– Черт побери, Кейт! – Он вскочил со стула и принялся вышагивать по комнате. – Я не желаю об этом говорить!

Она поморщилась.

– И этот человек только вчера утверждал, что я слишком долго отказывалась говорить!

– Взлетел на воздух от собственной петарды. – Донован остановился у окна, вглядываясь в ночь в пустыне. – Ты знаешь, что эта фраза принадлежит гренадеру, который подорвался на своей же бомбе?

– Знаю. Все, что связано со взрывами, всегда меня интересовало. Не пытайся переменить тему, Патрик. О чем ты хочешь умолчать?

Он сжал кулаки.

– Мне пришлось серьезно относиться к выпивке, потому что… потому что мой отец был буйным алкоголиком, а это часто передается по наследству.

Последовало долгое молчание, потом срывающимся голосом она повторила:

– Буйным алкоголиком. Как странно! Ты никогда об этом не говорил.

– Я не мог, Кейт. Просто… не мог.

– Ты сказал, что твои родители погибли в автокатастрофе. Отец до этого выпил?

– Уровень алкоголя в его крови вдвое превышал норму. Они с матерью погибли мгновенно. – Донован ухватился за подоконник с такой силой, что побелели костяшки пальцев. – Моя младшая сестра жила еще почти неделю. Мэри Бет была совсем маленькой. Всего одиннадцать лет. Это была самая долгая неделя в моей жизни.

– Прости. Я не знала.

– Откуда ты могла знать? – Его голос звучал хрипло. – Я физически не мог говорить о катастрофе и попросил родственников не расстраивать тебя печальными подробностями.

– Я пару раз спрашивала тетю Конни о твоей семье, но она просто качала головой, вздыхала и повторяла, как это все тяжело, – сказала Кейт. – Я-то считала, что она имеет в виду трагический случай…

– Не уверен, что Конни знала о пьянстве отца. Это была тайна семьи Донованов, – горько проговорил он. – О таком я тоже слышал на занятиях. Семьи алкоголиков часто заключают негласное соглашение скрывать от посторонних все, что творится в доме. Даже сейчас мне трудно, чертовски трудно говорить о том, что мой отец пил.

– Похоже на меня и мое нежелание признаваться в том, что я – избитая жена.

Он почувствовал огромное облегчение от того, что Кейт его понимает.

– Это глубокая, безрассудная уверенность в том, что раскрытие семейных тайн причинит тебе вред.

– Твой отец буянил, когда напивался? Осознавая, что пришло время, давно пришло, чтобы раскрыть всю правду, он посмотрел Кейт прямо в глаза.

– Трезвый, мой отец обладал особым ирландским обаянием, но, пьяный, становился злобным ублюдком. Однажды он сломал мне ключицу, другой раз – пару ребер. – Донован закатал рукав, обнажив тонкий шрам на внутренней стороне руки. – Кажется, я говорил тебе, что порезался, когда нес стекло?

Кейт молча кивнула.

– Врал. Это случилось, когда папаша вытолкнул меня в окно. Была перерезана артерия. Кровь хлестала ужасно. Хорошо, что я был бойскаутом и знал правила оказания первой помощи.

– Сколько тебе было лет, когда это случилось?

– Двенадцать. Хуже всего то, что трезвым отец был прекрасным парнем. Он тренировал нашу школьную футбольную команду, брал нас с Мэри Бет на рыбалку – в общем, был настоящим хорошим отцом. Но чем старше я становился, тем реже он оставался трезвым. К концу…