Читать книгу "Люмен - Кортни Коул"

– Здесь занято?

О мой бог! Он говорит с британским акцентом! На всем белом свете нет ничего более сексуального, за что я готова простить ему этот до неприличия старомодный способ познакомиться. Я улыбаюсь ему в ответ, чувствуя, как мое сердце начинает биться чаще.

– Нет.

Он стоит неподвижно на том же месте.

– Тогда могу я его занять? Могу поделиться с тобой своим завтраком.

Легким жестом он показывает на приторный рулет с пеканом у него на тарелке.

– Конечно, – отвечаю я как можно более непринужденно, почти профессионально скрывая тот факт, что мое сердце бьется так сильно, что, кажется, вот-вот разорвется, – но, пожалуй, от завтрака мне придется отказаться. У меня аллергия на орехи.

– Ну что ж, тогда мне больше достанется. – Его лицо расплывается в дружелюбной улыбке, когда он усаживается за столик напротив меня, настолько легко и свободно, словно он каждый день подсаживается к незнакомым девушкам в больнице. Я не могу не заметить, что его глаза очень-очень темные, почти черные.

– Часто здесь бываешь? – бросает он, удобно устроившись на диванчике напротив.

Я не могу сдержать смешок, потому что если бы существовал список самых банальных клише для знакомства, то он бы сейчас шел строго по его пунктам, не упуская из внимания ни единой строчки, но с его британским акцентом, как ни странно, все они звучат так приятно и мелодично.

– Довольно-таки, – киваю головой я. – А ты?

– Здесь варят самый лучший кофе в округе, – отвечает он, если, конечно, это вообще можно считать ответом, – только давай сохраним это в тайне, иначе они начнут давать своим кофейным напиткам сумасшедшие имена, и люди начнут выстраиваться в очереди за ними.

Я мотаю головой, невольно улыбаясь.

– Хорошо. Пусть это будет наш с тобой секрет.

Он внимательно смотрит на меня, его глаза поблескивают.

– Отлично! Я люблю секреты. Они есть у всех.

Мне становится тяжело дышать, потому что в нем есть что-то настолько поразительное, что перед ним невозможно устоять. То, как он произносит каждое слово, то, как искрятся его темные глаза, то, каким знакомым он кажется, потому что я уже видела его в своих снах, и там мы с ним были близки.

– А какие тайны хранишь ты сам? – спрашиваю я бездумно. – Открой их мне.

Он ухмыляется.

– А почему ты интересуешься?

Потому что мне интересно все о тебе.

– Меня зовут Калла, – быстро поправляю я саму себя.

Он широко улыбается: он раскусил меня.

– Калла – это вроде как похоронная лилия?

– Именно так, – вздыхаю я, – и живу я в одном доме с похоронным бюро. Так что, сам видишь, ирония вовсе не потеряна для меня.

На секунду он смотрит на меня непонимающим взглядом, а затем на него словно снисходит озарение.

– Так, значит, ты заметила надпись на моей кофте вчера, – делает он вывод, облокотившись на спинку потрескавшегося дивана.

Как ни странно, он оставил без внимания тот факт, что я живу в одном доме с мертвецами. Обычно люди прямо-таки подскакивают на месте, когда я им сообщаю об этом: они почему-то сразу приходят к выводу, что я, наверное, странненькая, не от мира сего. Но только не он.

Я быстро киваю.

– Не знаю почему. Просто бросилось в глаза.

Потому что ты бросился мне в глаза.

Уголок его рта подрагивает, как будто он хочет улыбнуться, но в итоге сдерживается.

– Меня зовут Адэр Дюбрэй, – торжественно заявляет он мне, словно удостаивая меня великой чести, – но все называют меня просто Дэр.

Никогда не встречала никого с более подходящим именем. Оно звучит так по-французски, в нем столько изысканности, хотя его акцент скорее британский. Он как будто величайшая загадка на свете. Загадка с сияющими глазами, которые точно говорят: «Ну-ка, попробуй, дерзни! Брось мне вызов!» Я нервно сглатываю комок, подступивший к горлу.

– Рада с тобой познакомиться, Дэр, – говорю я ему, и это чистая правда. Его имя слетает с моего языка так легко, словно я уже произносила его тысячу раз прежде.

– Что ты делаешь здесь, в больнице? Ты ведь явно пришел сюда не ради кофе?

– Знаешь, какая у меня любимая игра? – спрашивает Дэр, кардинально и внезапно меняя тему.

Я чувствую, как мой рот невольно приоткрывается от неожиданности, но мне все-таки удается ответить:

– Нет. Расскажи.

– Двадцать вопросов. Так я буду точно уверен, что к концу игры у тебя не останется ни одного вопроса ко мне. Игра «Вопрос – ответ», понимаешь?

Мне приходится улыбнуться, что странно, потому что его ответ должен был разозлить меня.

– Так, значит, тебе не очень нравится говорить о себе?

Он ухмыляется.

– Это мое наименее любимое продолжение разговора.

Я бы могла слушать, как ты говоришь, – часами.

– Получается, я могу спросить тебя о двадцати вещах? Только лишь о двадцати?

Дэр кивает.

– Вот видишь, ты начинаешь понимать.

– Хорошо. Тогда я хочу использовать свой первый вопрос: что ты здесь делаешь? – Я приподнимаю подбородок, глядя ему прямо в глаза.

Его губы снова подрагивают.

– Пришел кое-кого навестить. Наверное, то же самое, что и ты. Разве не этим занимаются обычно люди в больницах?

Я чувствую, как вспыхивает мое лицо, и я ничего не могу с этим поделать. Это так очевидно! И очевидно, теперь этот бой я проиграла. Этот парень мог бы пригласить позавтракать вместе любую девушку, и по блеску в его глазах мне почему-то кажется, что его интересовало именно мое общество.

Я делаю глоток кофе, осторожно, так, чтобы не расплескать его на свою футболку. Когда сердце бьется так быстро, как у меня сейчас, ничто не исключено.

– Так, значит, я был прав? Почему ты здесь? – спрашивает Дэр.

– Это можно считать твоим первым вопросом? Потому что наша игра должна быть честной.

Дэр улыбается во весь рот, по-настоящему заинтересованно.

– Конечно. Пусть это будет мой первый вопрос.

– Я привезла сюда своего брата. Он ходит сюда… на сеансы групповой психотерапии.

Произнося это вслух, я внезапно чувствую, как странно это звучит, потому что это вроде как преуменьшает значимость моего брата в глазах окружающих. Взгляд со стороны может не соответствовать действительности. Если честно, он гораздо лучше, чем может показаться из моего рассказа. Он в разы умнее большинства людей, мягче, и его душа гораздо чище, чем у многих. Но человеку, не знакомому с ним лично, этого не понять. Возможно, посторонний просто повесит на него ярлык «сумасшедший» и пройдет мимо. Я с трудом пытаюсь побороть желание пуститься в объяснения, и мне все-таки удается деликатно промолчать. Это не касается какого-то чужого мне парня.