Читать книгу "Сделано в Швеции-2. Брат за брата - Стефан Тунберг"

– Я сегодня взял книгу. В школьной библиотеке.

– Ага. И поэтому мы на улице?

До школы здесь гораздо дальше, чем в Скугосе. Лео помнит, как папа стоял на балконе, на верхнем этаже, следил за их спинами, когда они пересекали парковку и углублялись в кустарник.

Четыре года назад. Другая жизнь.

– Нет. Но мне пришлось взять что-нибудь, чтобы все сработало.

– Не понял.

– Поймешь. А эта дурацкая книга оказалась почти хорошая. Про Америку и всякое, что там случилось. Про сухой закон и чувака по имени Аль Капоне.

– Про него я слышал.

– И я подумал про папу.

– Они про него написали? Про папу?

– Нет, естественно. Но я подумал, что… папа ведь мог бы сделать, как Аль Капоне. Ну, если бы в Швеции запретили спиртное.

– Как сделать?

– Как Аль Капоне. Он все равно продавал спиртное. Плевал на законы.

Они приближаются к полю с одинокими деревьями, худыми, тянущими ветки к ночному небу. По ту сторону поля, частично освещенного фонарями другой велосипедной дорожки, – школа.

– Нет, Лео. Вряд ли.

– Что?

– Что папа сделал бы, как тот Капоне. Папа не любит продавать. Да? Он бы все выпил сам. А потом побил бы кого-нибудь.

Крыло, где учится Лео, – старшие классы средней школы. Феликс почти никогда не бывает здесь. Сам он учится в средних классах, и это два разных мира с охраняемой границей, которую лучше не пересекать, потому что на том берегу тебя ждет разборка с теми, кто сильнее тебя. Когда они переехали сюда, он ходил в первый класс и стал новичком посреди полугодия. Абсолютно новый – вот кто он был. Большинство ненавидит менять школу и одноклассников, но ему понравилось. Не то что Юнне, он хорошо ее помнил, Юнна скалывала волосы золотой заколкой и столько раз плакала перед переездом, что учительнице приходилось прерывать урок музыки. Юнна не хотела менять действительность, чего нельзя было сказать о Феликсе. Феликс радовался переезду. Никто в его новом классе не знал, что случилось в Стокгольме, не знал, что его папа сидел в тюрьме за поджог.

Он был уверен: все проблемы кончились, когда папа исчез, а мама и тетки из социальной службы решили, что переезд за двадцать две мили – наилучший вариант. С ними все будет нормально. Не будет больше этой мерзости в животе и груди, которая давила и жгла, поднимаясь иногда к самому горлу.

И вот это как будто началось снова – как будто жжение в груди переехало сюда следом за ними.

Они дошли до школьного двора и теперь сидят на корточках, прячась за трансформаторной будкой, неподвижно, молча. Еще один велосипедист приближается, проезжает мимо.

Школа в Скугосе была из белого кирпича, а эта встречает светло-желтой штукатуркой, два крыла соединены застекленным переходом, где ученики проводят перемены.

– Твоя работа – стоять на стреме.

– На стреме?

– Сообразишь. Теперь быстро. Никто не должен нас видеть.

Лео вдруг пускается бежать. Феликс хочет спросить – куда, но не успевает и решает бежать за ним по влажному асфальту, они резко дышат, пар идет изо рта. Последний отрезок пути братья крадутся – мимо общего холла, мимо среднего крыла. Там среди больших окон есть одно маленькое, наверху, вентиляционное.

– Э-эй, Лео – что значит «на стреме»?

– Если кто-нибудь появится на велосипедной дорожке – постучишь по подоконнику. Вот этим.

Лео держит монету. Одна крона. Блестит в свете уличного фонаря.

– А потом ты должен спрятаться.

– Спрятаться? А ты…

Феликс все еще тяжело дышит после марш-броска, и каждое слово словно отрезается от других ножницами, когда он выталкивает из себя вопросы.

– …ты сам чего будешь делать?

Старший брат не отвечает, только улыбается и сует руку в школьную сумку, шарит там… похоже на отвертку. Вспрыгивает на узкий отлив окна, удерживает равновесие, встав на цыпочки, тянется к маленькому, узкому окошку наверху.

Феликсу все видится под странным углом – косо и снизу вверх; может быть, поэтому ему трудно понять, в чем он сейчас участвует. Но если происходящее происходит на самом деле, то Лео уже по пояс втянулся в окошечко и колдует с отверткой над винтом, который держит металлическую скобу – ту, что не дает любому желающему открыть окно нараспашку. Условия работы далеки от идеальных, Лео то и дело оскальзывается на жестяном подоконнике.

Все это время Феликс несет вахту, его лицо пылает, но щеки горят совсем не от нетерпеливого ожидания развязки. Он просто хочет домой.

Лео тоже жарко, даже жарче, чем только что. Напряжение рвется наружу. Он все спланировал – и план работает. За окном – общий холл с длинными столами, где он и другие из 8 «В» играют в карты или просто болтаются между уроками. В два часа, после обеда, каждый день открывается буфет-тошниловка: булочки с корицей, шоколадные шарики, марципаны с арахисовым маслом и шоколадом, бутерброды с сыром и сок в коробочках с трубочками. Сегодня на обед давали какую-то белую рыбу, так что денег в кассе должно было остаться немало.

Деньги хранятся в белой жестяной кассете, и забирают их ежедневно в двадцать минут пятого, по правилам в жестянке должно оставаться только немного мелочи на сдачу. Но каждую вторую пятницу бывало по-другому. Каждую вторую пятницу Лену-Продленку заменяла в буфете учительница физкультуры. И кассу, не опустошая, запирали на все выходные. В понедельник Лена-Продленка снова приступала к своим обязанностям.

Вот почему он сегодня задержался в школе. Несмотря на тревогу за Винсента, который все еще отказывался снять бинты. После последнего урока он прогулялся – вместо того чтобы мчаться домой – в школьную библиотеку и притворился, что берет книги, он даже почитал немного. Ту, про Капоне и сухой закон. Потому что если сесть на правильное место, в линию с задними книжными стеллажами, то можно без помех наблюдать за общим холлом. Именно это он и делал, когда украдкой отрывался от книжной страницы и смотрел, как учительница физкультуры продает шоколадки и пирожные. Часы показали двадцать минут пятого. Учительница убрала деньги в шкафчик за буфетной стойкой.

Оттуда же Лео наблюдал за школьным охранником. Во время своего обычного пятничного обхода тот проверил, чтобы все было как положено, проверил каждое окно, вернул на место стулья и столы. А потом, как и ожидалось, направился в библиотеку. К Лео. Который молниеносно пересел за другой стол – туда, куда охранник поместит его, когда ему будут задавать вопросы, за стол, из-за которого общий холл не виден.

Тебе пора домой, объяснил охранник, школа закрывается, и Лео притворился, что послушался, сложил сумку под его взглядом. И продолжил притворяться, когда цепь замкнулась: он же забыл тетрадь по математике, шкафчик четыреста сорок два. Но он прямо сейчас сбегает за ней. Пусть только вахтер посторожит сумку.