Читать книгу "Корабль палачей - Жан Рэй"

— Хорошо, что вы предупредили меня! Теперь я постараюсь иметь с собой оружие, чтобы защититься от них! Например, железный прут!

Этот обмен угрозами происходил так быстро, что супруги Снепп не имели возможности вмешаться. Тем не менее они все же пришли в себя и принялись умолять Гюстава быть повежливей с господином Пранжье. Юноша в конце концов замолчал, заколебавшись. Все это время он машинально крутил в руке круглый камень. Заметив его, господин Пранжье вздрогнул.

— Что это у тебя в руках, мой мальчик? — пробормотал он.

— Обычный камень!

Старик поднес руку к голове и зашатался.

— Прости меня, — произнес он негромко. — Да, прости, пожалуйста! Я не привык, чтобы мне возражали. Все прошло слишком быстро и таким странным образом, что я лаже не понял, вижу ли я это наяву или я сплю. Эта книга… А теперь этот камень… А ты представляешь, что это за книга и что это за камень?

Гюстав перестал сердиться.

— Нет, не представляю, — признался он. — Я купил их вчера у торговца вразнос…

— Который, можно не сомневаться, украл их, — высказал свое мнение доктор, к которому начал возвращаться его обычный стиль общения. — Иначе как бы они попали к нему в лапы?

В этот момент в разговор вмешался господин Снепп с весьма уместной репликой.

— Я полностью согласен с вами, господин доктор, — пробормотал он. — Вы только представьте, что мой юный друг Леман приобрел у него интересующие вас предметы всего за два франка вместе с двумя австралийскими марками, которые, я уверен, стоят очень дорого.

Господин Пранжье внимательно присмотрелся к маркам.

— Они стоят по меньшей мере тысячу франков каждая! Можете поверить мне, я хорошо разбираюсь в филателии! Этот разносчик должен быть отъявленным мошенником, не представляющим, что он ворует!

— Интересно, где он мог украсть все, что он продал за два франка? — поинтересовался господин Снепп.

— Это меня не касается. Я даже не хочу ничего знать об этом, потому что владелец украденного может причинить нам неприятности. Я говорю «нам», потому что хочу получить от вас эту книгу и этот камень.

— Полегче, господин доктор, — сказал Гюстав. — Как бы не получилось, что я сам займусь поисками человека, которого обокрал разносчик!

— Ни в коем случае не делай этого! — резко вскричал доктор. — Но если потом выяснится, что нужно будет заплатить за что-нибудь, я заплачу, не глядя на цену. Короче, отдай мне эти предметы!

Гюстав отрицательно покачал головой.

— Это твое последнее слово? — с угрозой поинтересовался господин Пранжье, вставая.

— Да, именно так, господин доктор.

— В таком случае мы еще увидимся, сорванец, — заявил человечек и выскочил на улицу со скоростью стрелы, выпущенной из лука.

Пьер Снепп и его супруга сразу же возобновили свой жалобный дуэт. Раздраженный Гюстав вскочил и скрылся в своей комнате, где и закрылся.

Он хотел без помех рассмотреть книгу. Она представляла собой стопку страниц, сильно поврежденных, грязных, с пятнами неизвестного происхождения. Изучение содержания книги ничего ему не дало, так как она была на латыни, языке, познания Гюстава в котором ограничивались отдельными элементами грамматики. Что же касается камня, то он выглядел, как обычный булыжник.

— Возможно, эти предметы имеют некоторую ценность. — пробормотал он. — В особенности это относится к двум австралийским маркам, по-видимому, очень дорогим. В общем, я уже решил, что постараюсь отыскать их владельца, что бы ни говорил господин Пранжье. Пожалуй, мне стоит дать что-то вроде объявления в газете…

Он встал, чтобы положить книгу и камень на полку в шкафчике, но внезапно остановился и прижал руки к вискам.

— Разносчик… небольшая тележка, заваленная всякими любопытными предметами… Я дал ему два франка. Это было позавчера после обеда, когда я вышел из школы. Но постойте! Это же невозможно! Клянусь всеми святыми, это невозможно!

Он стал вспоминать некоторые подробности. Пара незначительных фактов заставила его сердце биться сильнее. Да, теперь он вспомнил… Выйдя из здания школы, он зашел в кондитерскую, чтобы купить лакомство для мадам Снепп. Когда он полез в карман за деньгами, он с удивлением понял, что забыл кошелек дома. Сколько он ни шарил по карманам, он не мог отыскать ни одного су! Пробормотав извинения, он быстро выскочил из кондитерской на улицу, покраснев от смущения. Как же он смог через пару минут заплатить разносчику два франка, если у него совсем не было денег? И где он повстречал этого странного разносчика?

Он напрасно терзал свою память, но ничего не мог вспомнить. Это было на ярмарке лошадей? Или на улице Тур? Нет и нет! Внезапно образ старика с тележкой отчетливо проявился в его памяти. Это случилось на краю большой площади с редкими зданиями по ее периметру. Но ведь такой площади в Линденхэме нет!

Странная мысль сформировалась в него в голове.

Он подпрыгнул, кинулся в библиотеку и открыл подшивку какого-то французского периодического издания, которую принялся судорожно перелистывать в поисках одной иллюстрации.

Ошеломленный, он рухнул в кресло, тупо глядя на гравюру, предложение под которой сообщало:

«Разносчик на главной рыночной площади в итальянском городке Аост».

Это был именно тот разносчик со своей тележкой, на большой площади… Но он вообразил его на площади в Линденхэме!

— Господи, — пробормотал юноша, — что же произошло со мной?

Несколькими днями раньше он просмотрел эту подшивку французской периодики, любуясь великолепными гравюрами.

— Наверное, это просто пригрезилось мне! — в отчаянии воскликнул он. — Но ведь я где-то купил книгу и австралийские марки, да и камень не мог возникнуть из ничего!

Ему показалось, что на лежавшей перед ним гравюре старик-разносчик хитро ухмыльнулся и, казалось, произнес:

«Конечно! Именно с этим тебе и нужно разобраться!»

— Бумага и типографская краска должны скрывать какую-то тайну! — пробормотал Гюстав. — Разумеется, журнал не мог украсть книгу и марки, а вот я…

* * *

Пока юноша мучился, пытаясь разобраться в случившемся, директор школы беседовал с одним из преподавателей.

— Не думаю, что мы когда-нибудь увидим Лемана в школе, — сказал он. — И это большое облегчение для меня, потому что я не знал, что мне делать!

— Он совершенно не настроен заниматься, — сказал преподаватель. — К тому же он крайне рассеян. Я постоянно замечал, что его мысли были далеки от темы занятий и он просто отсутствовал на уроке.

— Это не удивляет меня, — согласился директор. — Когда он был зачислен в школу, я отказался принять его в качестве воспитанника. После смерти его родителей — они скончались менее чем за три недели во время последней эпидемии инфлюэнцы — его опекуном стал дядюшка Дезире Леман, живущий в Турне. Старому ворчуну быстро надоело заботиться о племяннике, и он отдал его в местный пансион. Через два года он с удовольствием узнал, что племянник оставил школу, потому что он вел себя на занятиях подобно сомнамбуле, что нередко пугало других детей. И я был рад, что он обосновался в семье Снеппов.