Читать книгу "Вуди Аллен. Комик с грустной душой - Том Шон"

В первые 30 минут медийный наглец Браны флиртует с актрисой Вайноны Райдер, ему делает минет звезда, сыгранная Мелани Гриффит, ему щекочет языком ухо модель Шарлиз Терон, и он едет в Атлантик Сити с сошедшим с ума от наркотиков актером (Леонардо ДиКаприо), там он неохотно участвует в оргии, покашливая и сбиваясь.

«У меня не было никакого великого озарения насчет этого, я хотел лишь отразить, что это явление в тот момент пропитывало мою культуру, что все так уважают знаменитостей, и что это так много значит. Именно это я пытался изобразить. Не знаю, насколько у меня это получилось, но я старался».

Почти каждый критик нападал на имитацию Браны Вуди Аллена. «Брана бормочет, качает головой охватывает весь спектр других известных алленовских судорог и манер, он изображает нервную клоунаду там, где хватило бы обычной игры, — написал Эдвард Гутманн в San Francisco Chronicle. — Его новая игра лежит на том же уровне, что и его переигранная неестественность в „Франкенштейне Мэри Шелли“». Несмотря на заверения Браны в обратном, Аллен странным образом не мог направить игру или скорректировать его актеров, которые начинали имитировать его. Еще хуже выглядит Джуди Дэвис в роли его бывшей жены, которая в одной печально известной сцене обучается делать минет на банане под руководством Биби Нойвирт. «Дэвис ковыряется в себе и пилит себя, ее мрачная игра пробирается из муравейника манерности, — написал Уолкотт. — Закипающая в „Мужьях и женах“, кипящая во всю в „Разбирая Гарри“, она становится подлинной триатлонисткой в „Знаменитости“, она показывает слабость, которая меняет ее гравитационное поле».

«Знаменитость» рекламировалась Miramax как фильм с полностью звездным составом, имя Аллена появлялось только мелким шрифтом в рекламе. «Они, вероятно, стыдятся меня», — сказал он. Но это не помогло — фильм провалился. «Я сделал первый фильм с ДиКаприо после „Титаника“, а он не принес ни копейки», — сказал Аллен, который гордился ДиКаприо, как знаком почета. Его вздорность вернулась в сезон высокого спроса, но его пассивно-агрессивная модель общения со зрителем в этот раз бежала по своему циклу намного быстрее. Если «Знаменитость» относилась к «Воспоминаниям о звездной пыли» так же, как «Все говорят, что я люблю тебя» к «Энни Холл», то его следующая картина должна была быть подобной «Зелигу»: честное самоопределение, которое он показал в своем фильме.

Сладкий и гадкий

1999

«Сладкий и гадкий» был сильно измененной версией «Джазовой детки» — сценария, написанного почти 30 лет назад. Его Аллен решил не снимать после того, как увидел реакцию UA. «Я всегда знал, что это хорошая идея, — говорил он. — Я всегда хотел сделать что-то о зацикленном на себе, эгоистичном, нервном, гениальном гитаристе». Структура оставалась такой же — слухи в виде анекдотов о джазовом гитаристе по имени Эммет Рэй в ложно-документальном стиле. Большая часть персонажей также сохранилась, включая Хэтти, немую девушку Эммета, с которой он скверно обращается. «Но „Джазовая детка“ намного менее забавный, — говорил Аллен. — Впечатление, которое вам давал оригинальный сценарий, состояло в том, что этот музыкант был очень самодеструктивным, и это было очень грустно. Там была большая доля мазохизма, мазохизма в стиле немецкого Эмиля Яннингса. Там не хватало души. Нам нужно было найти парня, который выглядел как Джанго Рейнхардт. Не так-то просто».

Он подумывал о Джонни Деппе на эту роль. Также всплывало имя Николаса Кейджа. Он думал сам сыграть эту роль, но решил не делать этого. Когда в конце концов режиссёр по подбору актёров Джульет Тейлор предложила Шона Пенна, Аллен засомневался. Он знал о его темпераментности, но после того, как он поспрашивал людей, которые с ним работали недавно, перестал сомневаться и встретился с 38-летним актером и тут же увлекся им. Саманту Мортон он видел в фильме «Внутри себя» и сразу понял, что она идеально подойдет на роль немой девушки.

«Я хочу, чтобы ты сыграла это, как Харпо Маркс», — сказал он ей.

«А кто это?»

«Харпо Маркс, один из братьев Маркс, который не говорит».

«Кто такие Братья Маркс?»

«Это говорило о том, насколько я стал старым, — отметил 62-летний режиссер. — Я не мог в это поверить. И я сказал, ну тебе надо их посмотреть, тебе они понравятся! И она посмотрела. Потом первые несколько дней она была так сильно похожа на Харпо Маркса, все ее движения, что мне пришлось попросить ее не делать так! Я видел ее лицо и думал, что она будет смотреться идеально. Я никогда о ней не слышал, я ничего о ней не знал. Я познакомился с ней по записи. И я сказал, давайте ее возьмем. У нее подходящее лицо».

Самой приятной частью фильма было создание саундтрека. Обычно Аллен монтировал свои фильмы когда они были закончены, шел в комнату со своими собственными записями и подбирал музыку. У него до сих пор хранятся все старые альбомы. Если что-то шло не так, он вставлял другую запись. «Так как это был фильм о музыке, использовать мои любимые песни в течение фильма было еще большим удовольствием», — сказал Аллен, который взял название фильма из песни Джорджа Гершвина. «Первая песня, о которой я подумал, была Sweet and Hot, именно она, мне казалось, подходит персонажам. Но мне казалось, что Sweet and Lowdown (Сладкий и гадкий) была даже лучше. Вы знаете, она была милой, и он был гадким».

В некотором роде фильм отмечен беглостью, которая стала отличительной чертой работ Аллена в поздние 90-е, его документальное обрамление является плохой заменой настоящей драматической структуры. Тем не менее «Сладкий и гадкий» предоставил самый живой портрет художника как патологического подонка в изображении Аллена. К этой теме он проникся симпатией еще со времен «Пуль над Бродвеем». Перед нами серия анекдотов в форме байопика о малоизвестном джазовом гитаристе 1930-х годов по имени Эммет Рэй (Шон Пенн), которого критики и музыканты, и сам Эммет, считают вторым после Джанго Рейнхардта, которого он называет «этот цыган из Франции». Во всех других отношениях он является вошью на теле человечества. Чувственность, с которой он играет, стоит в четком контрасте с упрямством его отношений с другими людьми, особенно с его милой подружкой Хэтти (Саманта Мортон), которая поглощает его жестокость с такой же жадностью, с какой ест шоколадное мороженое. «Мне всегда везет, — сочувствует он сам себе, когда обнаруживает, что она немая. — Тебе кто-то по голове ударил или что?»

«Слава Богу, не я это сыграл, потому что персонаж намного, намного лучше в исполнении Шона».

Пенн никогда не отходит далеко от карикатуры — он позер в белом костюме-тройке, он ходит с важным видом и суетится из-за мании величия, балансирующей с чувством полной незащищенности. Но его глаза в тот момент, когда он берет в руки гитару, закрываются в неге, его брови поднимаются по мере того, как он извлекает одну прекрасную ноту за другой, мы видим изображение блаженного видоизменения. Развитие сюжета, которое то поднимает его до высот, то переворачивает все вверх тормашками, никогда до конца не достигает цели. Для Хэтти открывается карьера на немом экране, и на секунду думается, что мы находимся в еще одной комедии Аллена со сменой ролей, где Эммету придется играть вторую скрипку в нарастающей карьере Хэтти, но он улавливает угрозу и предупреждает ее. Светская дама Умы Турман прокрадывается в кадр и похищает Эммета, прося его «удивить» ее мурлыкающим фальшиво богемным голосом. Затем мы видим кадр, как они оба сидят на рельсах: его любимое место.