Читать книгу "Мой бодипозитив. Как я полюбила тело, в котором живу - Тесс Холлидей"

За свою жизнь я совершила немало ошибок (и наверняка совершу еще не одну), но забота о моих детях всегда придает мне сил. Из всех моих достижений я больше всего горжусь тем, что воспитываю двух чудесных мальчишек.

Надвигался первый день рождения Райли, и мой «маленький наггетс» из спокойного, задумчивого младенца превратился в смешного, жизнерадостного малыша. Я наблюдала за тем, как упорно он движется к своим целям – учится ползать, пытается ходить, дерется со мной за пульт от телевизора, – и это напоминало мне о том, что надо добиваться своего и не сдаваться. Младенцы и маленькие дети бесстрашны, даже когда их цели невероятно трудоемкие. Ничто не может их удержать. Только подумайте, чего бы человек мог добиться, если бы эта целеустремленность не заменялась с годами на сомнения и неуверенность в своих силах. Многие матери ругают себя за пассивность, и у меня это тоже бывало. Я могу ответственно заявить, что для матери-одиночки нет ничего более обидного, чем слово «папа» в числе первых слов ее ребенка.

У меня не было ни намека на работу, ни денег, ни машины. Что уж там, никакого плана у меня тоже не было. Все, что у меня действительно было, так это решимость.

Слово «папа» явно не входило в список слов, которым я пыталась учить Райли. Я не поверила своим ушам, когда он впервые его произнес, но потом он сказал его снова, и снова, и мне стало грустно и смешно. Тогда я еще не знала, что «па» и «папа» часто оказываются первыми словами детей, потому что эти звуки самые простые. Я очень злилась на себя тогда, но теперь мне смешно об этом вспоминать.

На первый день рождения я постаралась на славу.

Я несколько недель планировала и организовывала у себя дома шикарную вечеринку и пригласила всех друзей и родственников. Я не жалела денег, заказала красивые приглашения и два торта – большой для гостей и маленький для Райли, с которым он мог делать все, что ему заблагорассудится.

Райли просто засыпали подарками, но они его абсолютно не интересовали. Зато он восторженно пускал слюни на яркую упаковочную бумагу и коробки из-под подарков, которые он просто обожал.

Вечеринка получилась отличной. Все мои близкие очень постарались прийти. Я особенно обрадовалась тому, что папа набрал кучу подарков и приехал из Алабамы на день рождения своего внука. К сожалению, это был первый и последний день рождения Райли, на котором он присутствовал. С тех пор он ни разу не поздравил ни меня, ни моих сыновей с днем рождения.

Мне грустно об этом говорить, но это было началом конца наших с папой отношений, он просто перестал даже пытаться быть отцом и дедушкой. Я видела его еще раз, когда сама приехала к нему в Вудсток, но вскоре мне надоели безответные попытки наладить отношения. Когда я снова уехала с Юга, то поняла, что папин подход к семье можно было описать как «с глаз долой – из сердца вон». Он никогда не пытался навестить меня ни на Западном побережье, ни тогда, когда я приезжала в гости к родственникам в Лорел. Ужасно обидно, что папа так просто забыл свою «старую» семью, но на самом деле в этом нет ничего удивительного. Если я могу быть в чем-то уверена, так это в том, что папе веры нет.

Вечеринка получилась отличной. Все мои близкие очень постарались прийти. Я особенно обрадовалась тому, что папа набрал кучу подарков и приехал из Алабамы на день рождения своего внука.

Мне нравилось быть рядом с мамой, бабушкой и дедушкой, но Лорел уже начал подрывать мой боевой дух. Я часто мечтательно вспоминала мое недолгое пребывание в Сиэтле. Я не могла просто закрыть глаза и забыть все, что узнала, пожив на Западном побережье. Теперь я понимала, что большинство людей в Лорел были абсолютно не заинтересованы тем, что происходит за пределами нашего городка. В их защитном пузыре невежество приравнивалось к благу. Вспоминая то, какой я была наивной до переезда в Сиэтл, я понимала, что не хочу растить сына там, где подавляющее большинство с радостью отторгает науку. Я не хотела, чтобы Райли учился в Лорел, я была убеждена, что ему будет лучше там, где он сможет спокойно изучать динозавров и пещерных людей.

Я работала в «Walmart» по 50 часов в неделю, и это начало напоминать каторгу. Моя работа была монотонной, в ней не было ничего трудного и интересного. Я чувствовала, как смена за сменой умирают мои амбиции и угасает воля к жизни. Чтобы потерять остатки желания жить, мне достаточно было видеть Ханну. Один ее вид напоминал мне про ту ужасную ночь, и мне становилось дурно.

Я проводила свободное от работы время в «Subway», находившемся в том же «Walmart», и строила планы по возвращению в Сиэтл. Смогу ли я устроится там с Райли на руках? Я понимала, что мне придется непросто, но я точно смогу найти там работу получше. Я наверняка смогу устроиться куда-нибудь визажистом, Сиэтл же настоящий рай для самовыражения.

Мне было сложно снова уехать из Лорел. После маминого разрыва с Биллом забота о Райли помогла ей отвлечься в самые трудные для нее месяцы. Райли души не чаял в своей «Нонне», как он ее называл, и они во всем были заодно. Последнее, чего я хотела, это обидеть маму, так что я сколько-то времени строила планы и копила деньги втайне. Хизер помогла мне, разнеся по городу весть о моем скором возвращении, и я вскоре договорилась снимать комнату вместе с нашей общей подругой Кендрой. Затянув пояс потуже, я накопила достаточно денег и заранее внесла плату за первый месяц аренды. Потом я купила нам с Райли билеты на самолет. Теперь, когда все было готово, я решилась рассказать маме. Как я и опасалась, она оскорбилась.

В то время как мои друзья наслаждались жизнью (чем, кстати, и нужно заниматься в этом возрасте), у меня были абсолютно другие приоритеты.

– Ты отбираешь у меня Райли, – сказала она. – Теперь я его не скоро увижу снова.

Она так рассердилась на меня, что отказалась продолжать разговор. Мне было паршиво, но я приняла решение.

– Я хочу чего-нибудь добиться в жизни ради Райли, – оправдывалась я. – Я должна сделать это ради него.

За день до переезда Хизер прилетела в Миссисипи, чтобы помочь нам с переездом. Я взяла только самое необходимое, которое уместилось в трех чемоданах. Сверх этого было только автомобильное кресло и складной манеж-кроватка для Райли. Все остальное я положила в камеру хранения.

Когда настал день отъезда, я ужасно расстроилась, узнав, что мама уехала из дома на весь день и не берет трубку. Я надеялась, что через какое-то время она простит меня и как-нибудь навестит нас в Сиэтле.

Когда мы с Хизер и Райли сели в самолет в Новом Орлеане, меня охватило знакомое волнение.

«Снова в полет», – подумала я. В этот раз у меня было больше поводов для беспокойства, ведь теперь я отвечала за Райли. Я не сомневалась, что мне предстоит немало испытаний. У меня не было ни намека на работу, ни денег, ни машины. Что уж там, никакого плана у меня тоже не было. Все, что у меня действительно было, так это решимость.

– Будь позитивнее, – сказала Хизер, успокаивая мои безумно мечущиеся мысли. – Все постепенно наладится. Что бы ни случилось, ты с этим справишься.