Читать книгу "World of Warcraft. Перед бурей - Кристи Голден"

Ее любимый избежал той же судьбы, и этому она была рада. Вот только другие сказали, что все попытки связаться с ним закончатся только парой разбитых сердец. Он наверняка считал ее мертвой, и в конце концов Вельсинда решила, что так оно будет лучше. Муж был хорошим, добрым человеком и вполне заслуживал новой, живой любви.

Многие Отрекшиеся – вот, например, ее друг и коллега Правитель Парквел – тосковали по близким не меньше. Другие относились к ним равнодушно, а третьи даже… злились на них. Что же случилось с нею и с ними? Отчего их характеры и склад ума стали такими разными? Загадка…

Бездумной тварью Вельсинда себя не помнила – и, по всей вероятности, к лучшему.

Шли годы. Мало-помалу ей надоела работа прислуги. Разум ее оставался по-прежнему остр, и вскоре Вельсинде захотелось чему-нибудь научиться, чего-нибудь достичь, а не просто выполнять чужие распоряжения.

От рождения склонная заботиться о людях, она посвятила себя нелегкой, просто-таки уникальной задаче – заботе о телесном и душевном здравии мертвых тел. Взять хотя бы раны…

– Как же ты это? – говорила она очередному пострадавшему. – Ведь сам знаешь: плоть Отрекшихся не заживает сама по себе!

Швы, пересадка новых мускулов, кожи и жил, да волшебные снадобья – вот и все, что оставалось ее народу. Живым куда проще: промой рану, перевяжи и положись на природную способность тела к восстановлению.

Мало-помалу лечение неживой плоти привело к желанию поучиться у аптекарей. Большинство по приказу Сильваны трудились над ядами, но Вельсинда принялась изучать способы поддержания сил и здоровья Отрекшихся – и умственного, и физического.

Не раз она замечала, что некоторые раненые боятся смерти сильнее, чем при жизни. Осматривая новую руку, вшитую в плечо кузнеца (оплошность в работе с расплавленной сталью стоила ему прежней), она услышала:

– Каждый раз, как иду сюда, страх пробирает.

– Почему это, дорогой? – Погибла Вельсинда не такой уж ужасно старой. Молодой девицей шестидесяти лет, как сама выражалась. – Я далеко не так страшна, как доктор Галси.

Кузнец по имени Тиван Уайтфилд хмыкнул – гулко, с хрипотцой.

– Это, конечно, верно. Нет, я хотел сказать… вот когда был жив, казалось, будто я бессмертен. Совершенно о себе не заботился, о гибели не думал, жил беспечно. А вот теперь я, так сказать, вправду бессмертен. Угрожают бессмертию только раны да травмы, и потому я вдруг понял, насколько хрупка плоть.

– Плоть была хрупка всегда, – наставительно сказала Вельсинда, продолжая осматривать руку.

Рука была пришита отменно, однако Вельсинда вновь обратила внимание, что на ней нет мозолей, а мускулы довольно слабы. Очевидно, прежним владельцем руки, принадлежавшей ныне Тивану, был какой-то художник или музыкант.

Она постучала по мягкой ладони костяшками указательного пальца.

– Чувствуешь?

– Да, – ответил кузнец.

– Прекрасно. Только должна сообщить, – ровно сказала Вельсинда, – что эта рука не будет такой же сильной, как старая.

– Пара недель работы молотом это поправит!

– Нет, – мягко возразила Вельсинда, с сочувствием глядя на кузнеца, – не поправит. Ведь мускулы твои больше не растут.

У кузнеца отвалилась челюсть. Нет, не в буквальном смысле. Его лицо было почти не тронуто тлением. Сказать по правде, для Отрекшегося он был даже довольно симпатичен.

– Если не сможешь работать, как следует, приходи снова, – сказала Вельсинда, ласково потрепав его по руке. – Посмотрим, не удастся ли подыскать чего получше.

– Вот видишь? – пояснил кузнец. – Об этом-то я и говорил. Со временем мы все просто… сносимся.

– Это случается и с живыми, – поспешила напомнить Вельсинда. – Не могут же все быть почти бессмертными красавцами, как эльфы. Поэтому самый верный подход – принять все, как есть, и радоваться тому, что имеешь. И для тебя, и для меня, и для остальных. И это просто прекрасно. Ничто не существует вечно, и если мы умрем безвозвратно – ну что ж, у нас был второй шанс. У многих и того не имеется.

Тиван улыбнулся. Улыбка на уцелевшем лице выглядела просто замечательно. Насчет собственного лица Вельсинда не обольщалась: долгое безделье в могиле красоте не способствует. К тому же, ее лицо и при жизни было простоватым. Хотя муж всегда говорил, что для него она прекрасна, и она ему верила.

Разве суть любви не в том, чтобы смотреть не глазами, а сердцем, и находить красоту?

– Да, ты права, – согласился кузнец. – Пожалуй, раньше я обо всем этом вообще не задумывался. Решил принять Дар. Знал, что многие отказались, и в то время посчитал их за дураков. А вот теперь… Я понимаю, что леди Сильвана пытается отыскать способ продлить наше существование. Но что, если это невозможно? – Он кивнул на свою новую руку без единой мозоли. – Сколько же нужно натворить, как далеко зайти только для того, чтобы продолжить существование?

– О боги, – улыбнулась Вельсинда. – Ты словно и не кузнец, а настоящий философ!

– Может, это все новая рука…

Тиван был первым из тех, с кем Вельсинда завела подобный разговор, но далеко не последним. Едва эта мысль пришла ей в голову, не думать о ней она уже не могла.

Теперь, спустя месяцы после того первого разговора, глава Совета Покинутых стояла в тронном зале Подгорода, на том самом месте, где так долго стояла сама Сильвана Ветрокрылая, ныне удалившаяся, чтобы править Ордой. Рядом с Вельсиндой, на самом верху, стояли остальные четверо членов правительственного Совета, называвшиеся просто и логично – Правителями. На второй ступеньке, сразу под ними, располагалась семерка Министров, претворявших политику Правителей в жизнь. В самом низу находились те, кого Вельсинда считала самыми важными членами совета – десять Слушающих. Каждый день они встречались и разговаривали с теми Отрекшимися, у кого имелись вопросы, замечания или жалобы на управление городом. Подчинялись они непосредственно Правителям, и, хотя любой гражданин Подгорода мог без препон обратиться к любому из членов Совета, включая Верховную Правительницу, то есть, саму Вельсинду – к Слушающим шли охотнее.

До сих пор все шло, как по маслу. Вельсинда окинула взглядом толпу, до краев заполнившую зал и продолжавшуюся снаружи. Она была так рада! Сегодня им более, чем когда-либо, было нужно держаться заодно и заодно трудиться на благо каждого, пока не вернется Темная Госпожа.

На сегодня была назначена церемония поминовения Отрекшихся, нашедших Последнюю Смерть в битве против жуткого зла – Пылающего Легиона. Во время последнего визита в город защитника Темной Госпожи, Натаноса Гнилостеня, Вельсинда обратилась к нему с мольбой убедить Сильвану вернуться.

– Знаю, у нее много дел, – сказала она. – Но ведь она, несомненно, может уделить нам пару часов. Пожалуйста, попроси ее прибыть к нам на церемонию в память о тех, кто добровольно пошел на смерть ради Орды. Если у нее дела, ей не нужно задерживаться надолго, но ее присутствие будет так много значить!