Читать книгу "Железные люди - Наталья Мелёхина"

– Ну, хорошо, туда на мне доедешь. А обратно? Устанешь ведь еще сильней, а я тебя всю дорогу нести не смогу. У меня ведь еще и малина будет.

– Я потихоньку. Пошагаю, пошагаю и дойду, – пообещал Игнатка.

Понял Гриша, что от попутчика ему не отвязаться, и задумался.

По невыносимой жаре тащить с собой ребенка так далеко было опасно.

– Вот что, Танюш, придется, видно, мне постреленка с собой взять. Поеду-ка я на малинник на мопеде. Дорога ведь там до сих пор ровная, авось нигде не застрянем.

– Гриша, да как же на мопеде-то по лесу?! – подивилась Танька.

– Да проедем как-нибудь. Если что и завал где встретим, мопед оставим, а на обратном пути заберем, – успокоил Гриша и велел Игнатке: – Давай, ягодник, пей чай, а я пока мопед заправлю. Банку свою давай, сейчас мы на нее ручку из проволоки приладим, будет как ведерко у тебя, а то без ручки худо посудину с собой на малинник брать. Ягоды можно просыпать. И не ныть! А то сразу домой одного пешком отправлю.

Мальчик согласно кивнул, беспокоясь, как бы отец не передумал.

– Ох, ну и репей ты, Игнатка, – вздохнула Татьяна и повела сына завтракать.

Прогулка на мопеде оказалась легкой и приятной. Дорога была хоть и лесной, но очень уж широкой, поэтому даже за три года не осилил ее вездесущий ивняк, не размыли дожди и сильные ветра не смогли завалить сучьями и ветхими деревьями. Местами, где работала тяжелая техника, даже встречались участки, слегка подсыпанные песком вперемешку с гравием. На малинник отец и сын успели приехать до большой жары, причем прокатились с прохладным ветерком к большому удовольствию Игнатки.

Кусты с ягодами располагались в некотором отдалении от дорожной ленты, на небольшой поляне, куда во время строительства высоковольтной линии бульдозерами сгребали вырубленные деревья, кусты и сучья. На этих завалах вперемешку с княжицей и черемухой росла малина трех сортов: мелкая и сладкая до приторности, крупная и влажная с соком, похожим на малиновую воду, и, наконец, самая драгоценная – белая, нежная и душистая, как мёд.

На одном из завалов высотой чуть ниже роста взрослого мужчины Гриша нашел целое «месторождение» белой малины: два толстых еловых ствола лежали крест-накрест друг на друге, а вокруг клонились к коричневым сухим ветвям изумрудные плети живого ягодника. Кусты вырастали из больших куч прелой хвои и перегнивающей древесины. Малина, белая, крупная, матово блестела, будто каждая ягодка светилась сама по себе, изнутри, а снаружи мелкие росинки, еще не успевшие высохнуть, янтарными искрами вспыхивали на солнце.

– Ну, вот тебе, Игнатка, и фронт работ, – рассмеялся Гриша. Подхватил сына на руки и посадил на перекрестье еловых стволов. Мальчишка тут же устроился поудобнее, как птенец в гнезде.

– Я капитан на корабле! – обрадовался Игнатка и приложил ко лбу ладонь козырьком, высматривая воображаемые необитаемые острова.

– Ты малину собирай, капитан, – напутствовал отец. – Да смотри – пять горстей в банку, две ягоды – в рот. Не объешься, как в прошлом году, а то помнишь, как голова у тебя болела? Тут тебе, Игнатка, малины не на одну банку хватит. И крапивы нет. Не обожжешься. А как насобираешь – зови, приду, чтоб в ведро высыпать.

Гриша отошел от сына чуть подальше и принялся собирать лесной урожай. В такие моменты он погружался в некое подобие медитации. Только руки работают, мысли в голове сначала еще шевелятся лениво – надо бы и сенокос завершать, и в отпуск в колхозе попроситься, и Игнатка в этом году в первый класс пойдет… Но потом куда-то все раздумья улетают, и нет уже их, и остается только пряный ягодный дух, да шум листвы, да Игнатка бормочет: «Один, два, три…» Мальчик тренировался в арифметике: как отец велел, отсчитывал пять горстей в банку, две ягоды – в рот. Он и правда сильно объелся малиной прошлым летом и не хотел повторения печального опыта в этом году.

Гриша работал споро, сынишка от отца не отставал, и вскоре они уже насобирали половину семилитрового ведра. Рвали только белую ягоду, для красной у них была запасена трехлитровая тарка, но это только на тот случай, если время и желание останется, главное – принести Татьяне редкой и драгоценной белой малины.

Вдруг Гриша услышал шум со стороны дороги: будто бы кто-то скреб железными спицами по металлу. «Неужели кто-то пришел на малинник да мопед решил угнать?! Как с мальчишкой домой пойду?» – подумалось Грише. Он велел Игнатке оставаться на месте и, оставив у елового завала ведро, запинаясь в переплетении малиновых ветвей, поспешил на просеку. А когда наконец выбежал на дорогу, то окаменел от изумления: у мопеда возился некрупный, молодой еще совсем медведь. Зверь уронил неведомую «железяку» на землю и проверял ее на прочность. Игривый мишук еще совсем недавно был медвежонком и не утратил детского любопытства, он хотел разобраться с незнакомым предметом и понять его предназначение. Когтистой лапой, отдаленно похожей на ладонь человека, он даже неловко крутанул ручку газа, и надо же так совпасть, что в это же время задняя лапа со всего медвежьего маха съездила по стартеру! Мопед с хорошо отрегулированным зажиганием коротко взревел, и в тон ему по-детски обиженно заревел испуганный косолапый. Он прыснул в сторону малинника с проворностью, приличествующей скорее зайцу, чем хозяину леса. Мопед заглох. Гриша едва успел прийти в себя от изумления, как в лесу раздался истошный Игнаткин крик.

«Господи, спаси! У меня же там Игнатка! Медведь на сына напал!» – Гриша бросился напролом, не чуя под собой ног, к еловому завалу. Ему навстречу выскочил плачущий сынишка, ткнулся в отцовские колени.

– Игнатка, медведь?! – Гриша подхватил малыша на руки.

– Папа, осы! – захлебываясь в рыданиях, объяснил мальчишка. Под глазом у него набухала опухоль от укуса. – Ты ушел, я с елок спрыгнул. Смотрю – за тополем пень, длинный такой, а на нем гнездышко… Я думал птенчиков посмотреть… А там – осы! И в спину укусили – прямо через рубашку! И летели за мной!

– Игнатка, так ведь птичье-то гнездо на осиное совсем не похоже! Ты что же это перепутал, ты ж у меня лесной житель! – Гриша так обрадовался, что виной Игнаткиных слез стал вовсе не медведь, а всего лишь осиные укусы, что начал радостно целовать сына и тискать его, как щеночка.

– Папа, ты что? Ты же меня задавишь! – отбрыкивался Игнатка, от удивления он даже перестал плакать.

– Главное, не медведь, а укусы – заживут. Это даже полезно, – успокоил Гриша. – Бог с ней, с малиной, сколько насобирали – столько и ладно. Давай-ка, сынок, домой поедем.

Он отвел сынишку к мопеду, осмотрел укусы, достал из мешка бутыль с водой, умыл Игнатку и дал ему напиться. Оставив ребенка на дороге, Гриша вернулся за ведром с малиной. Он знал, что напуганный медведь к ревущему «чуду-юду» уже не вернется, а вот брать мальчишку с собой на малинник больше не хотелось. Все равно косолапый топтался где-то рядом, и кто знает, что на уме у зверя… Вокруг елового завала рассерженно вились потревоженные Игнаткой осы: одна из них спикировала на Гришину щеку и пребольно тяпнула. «Досталось отцу на орехи за проказы сына!» – Гриша все еще был счастлив, что медведь не выскочил к Игнатке, и от укуса ему вдруг стало еще веселей: схватил ведро и ринулся бегом из осиного царства!