Читать книгу "Прелюдия любви - Аманда Скотт"

Не ожидая ответа, Адам вышел из комнаты и плотно прикрыл за собой дверь.

Мэри застыла на месте, ее грудь вздымалась от разбуженной и не до конца удовлетворенной страсти. Ярость и гнев вспыхнули в ней с новой силой.

— Мошенник, — бормотала она, вытирая слезы унижения тыльной стороной ладони. — Какое он имеет право пользоваться мной таким образом!

«Адам, — пришла Кейт к окончательному выводу, — доказал еще раз, что он эгоист, лишенный чувств монстр, который не считается ни с кем, кроме самого себя. Теперь все ясно… Хотя… Я ведь ослушалась его. Были ли у меня действительно основательные причины, чтобы вести себя подобным образом? Порядочно ли я поступила, впав в истерику, узнав о его любовнице, что носит под сердцем уже почти полностью развившегося ребенка? Его ребенка! Да, я попыталась бежать, а нужно было остаться… Остаться и выяснить все до конца! Господи, как он унизил меня! Нет! Дуглас — самый настоящий злодей, и я права, что повела себя именно так, а не иначе. Никогда больше не буду разговаривать с ним, потому что он использует меня в совершенно гнусных целях!»

Мэри села в постели, и по комнате полетели подушки, подушечки и другие попавшиеся под руку предметы, когда она дала волю своему гневу.

Вконец измученная мрачными мыслями, Кейт поднялась с кровати, закрыла дверь на засов, а также перекрыла вход из галереи, чтобы никто не посмел войти без ее разрешения. После этого она налила воды в таз и ополоснула лицо, стараясь смыть слезы и успокоить себя. «Как же впредь избегать случившегося сегодня?» — стучало в ее воспаленном мозгу. Но ни один из придуманных планов, казалось, невозможно осуществить.

Очевидно, Дуглас намеревается доказать ей, что он является полновластным хозяином замка Торнери. Каким же образом можно наказать его за все просчеты в обхождении с ней? Кейт старалась внушить себе, что обязательно заставит мужа считаться с собой. Она не желала признавать себя пришибленной и затюканной женой мужчины, родившегося в районе приграничья к воспитанного на нравах и обычаях, присущим здешним жителям. «Я истинная горянка! И чем скорее Дуглас поймет это, тем лучше будет для нас обоих», — решила Мэри.

«В более цивилизованном мире, — размышляла она, погружаясь в сон, — в конечном итоге к женщинам будут относиться намного лучше. Прежде всего, ни одна из них не станет слепо следовать причудам и прихотям своего отца или мужа. Даже жена выходца из приграничной полосы получит право говорить и делать то, что ей заблагорассудится, без страха быть наказанной. Она станет равной своему благоверному и не только не будет считаться его имуществом, но исчезнут даже причины, согласно которым сложилось такое мнение. За свои поступки и деяния ей придется отвечать только перед Богом, королем и перед самой собой. Это будет совершенный, возвышенный мир. Но до того, как наступит такой прекрасный день, нужно сдерживать себя, сохраняя достоинство, чтобы противостоять самодурству супруга».

Подумав об этом, Кейт поплотнее закуталась в одеяло, прижалась к подушке и окунулась в тревожный сон.

ГЛАВА 9

Когда Мэри очнулась на следующее утро, комнату заливали потоки солнечного света. Сразу мелькнула мысль, что одна из служанок уже заходила в спальню и открыла шторы. Но Кейт мгновенно вспомнила о двери, закрытой на защелку. Значит, никого не было, а окна на ночь вообще не зашторивались.

Вместе с Мэри проснулся и гнев, поселившийся в ее душе еще со вчерашнего дня. Очевидно, Дуглас даже и пальцем не пошевелил, чтобы поинтересоваться состоянием супруги. Скорее всего, он уже находится где-то за пределами замка и наслаждается прекрасным весенним утром. Кейт очень хотелось увидеть его и узнать — но только исподволь! — нужно ли открывать двери, соединяющие их апартаменты.

Впрочем, Дуглас в этот момент вряд ли думал об этом. Кроме служанки, принесшей завтрак, никто не попросил разрешения войти в спальню Мэри.

Сначала она решила вообще никого не впускать в свою комнату. Ей не хотелось видеть ни одного человека. Тем не менее, прежде чем отправить горничную восвояси, Мэри приказала оставить ей утреннюю трапезу. Она прекрасно сознавала, что будет намного благоразумнее поддержать силы. Поэтому, выбравшись из-под одеяла, Кейт забрала поднос с завтраком и набросилась на еду. Кстати, из-за вчерашнего происшествия аппетит нисколько не пострадал.

Расправившись с принесенной пищей, Мэри оделась и подошла к креслу у окна, уютно расположилась в нем и погрузилась в размышления о своем замужестве и проблемах, связанных с ним. Наказания, которые в недавние времена приходилось получать от отца, не причиняли ей столько боли и страданий. Они воспринимались как нечто сиюминутное и не оставляли такого горького осадка в душе, как сейчас. Ее конфликт с Дугласом носил совершенно иной характер. В данный момент Кейт требовалось время, чтобы подумать и проанализировать ситуацию, взвесить расстановку сил и прикинуть возможные варианты дальнейших взаимоотношений с мужем, прежде чем снова столкнуться с ним лицом к лицу.

Наступил полдень, но Адам по-прежнему не предпринимал никаких попыток к примирению. Из окна ее комнаты было видно, что никто не выходил во двор замка.

Совершенно неожиданно Мэри обнаружила странную метаморфозу своих мыслей. Разве она не обещала при венчании перед самим Богом и священником Парсоном Макдойлом подчиняться и повиноваться мужу? Да, поклялась, но не сдержала слова. Вместо этого Кейт оказалась безрассудной и непокорной женой. Любой мужчина, даже родившийся и выросший в горах, был бы раздражен, столкнувшись с таким поведением, хотя он, согласно традициям и обычаям, привык считаться с мнением своей супруги.

Нужно время, чтобы ее гнев превратился в раскаяние. Только тогда она станет рассматривать произошедшее как проявление себялюбия, упрек самой себе. Продолжая рассуждать в том же духе, Кейт довольно быстро пришла к выводу, что, несмотря на справедливость своего желания проучить Дугласа и заставить его уважать ее, считаться с ней как со своей помощницей в семейных делах, она получила достойный и вполне справедливый урок. Именно ей пришлось стать жертвой собственного упрямства. Ее поведение при встрече с мужем ни в коем случае нельзя назвать справедливым и тщательно взвешенным. Вопреки всем обстоятельствам, не стоило обвинять человека, вышедшего из себя.

Внезапно Кейт пришло в голову, что Дуглас мог покинуть замок. Возможно, он даже собирается вернуться в Эдинбург и не желает брать ее с собой в Стрэчен-Корт, что вполне справедливо, если принимать во внимание ссору между ними. Леди Стрэчен не станет любезничать с ней: ведь она пыталась убежать из дома и превратила ее сына в посмешище для всей Шотландии. Сомневаться не приходится — Адам запретит ей присутствовать на свадьбе Маргарет.

В конечном итоге Мэри все больше склонялась к мысли, что муж имел полное право сердиться на нее. Если говорить совершенно откровенно, то наказание должно было бы быть еще более суровым. Что же касается сцены в постели… Разве она не наговорила ему колкостей, вызывая огонь на себя? Какой мужчина, проведя три недели вдали от жены, не захотел бы излить свою страсть после возвращения? «В такой ситуации, — пришла к окончательному выводу Кейт, — поведение Адама вполне естественно и объяснимо».