Читать книгу "По следам древних кладов. Мистика и реальность - Евгений Яровой"

Трижды он заставил людей рукоплескать ему: нашел Трою, откопал сокровища микенских гробниц и гигантский дворец в Тиринфе, в котором жили герои Гомера. Никогда ни у одного археолога, если не считать Картера и Карнарвона, открывших гробницу Тутанхамона) не было столько золота и славы. Никогда ни один из них не был столь многократно высмеян, так унижен недоверием, оскорблен намеками на мистификацию, но упорно шел к своей цели. В наше время его жизнь приобретает особый смысл и даже может быть примером для подражания.

КОММЕРСАНТ, АФЕРИСТ, АРХЕОЛОГ И ЛЮБИМЕЦ ФОРТУНЫ

История его детства и юности кажется не менее удивительной, чем история его дальнейшей жизни: они составляют неразрывное целое, ибо их связывала единая цель.

У. Гладстон, премьер-министр Англии

Генрих Шлиман родился в 1822 году на территории тогдашнего Мекленбург-Шверинского герцогства, расположенного неподалеку от Балтийского моря, в семье бедного протестантского пастора. Детство провел в небольшом городке Анкерехагене, где ходило немало рассказов о различных кладах и был старинный замок, с крепкими стенами и таинственными ходами. Окружающие исторические пейзажи не могли не подействовать на воображение ребенка. В 8 лет произошло судьбоносное для мальчика событие: отец подарил ему «Всемирную историю для детей» с картинками, в которой среди других было изображение объятой пламенем Трои. Генрих сразу же безоговорочно поверил в подлинность изображенных событий, и его мечтой стало открытие легендарного города. Гомер сразу же стал для него не полулегендарным сказочником из далекого прошлого, а реальным летописцем древних греков.

В 14 лет ему пришлось оставить школу и самому зарабатывать на пропитание. Он поступил учеником в лавку в городке Фюрстенберг, близ Берлина, где работал по восемнадцать часов в сутки. «По совместительству» будущий гений бизнеса и археологии мыл полы, отпускал посетителям масло и рыбу, чистил хозяевам башмаки… Так продолжалось пять лет, но однажды юный Г. Шлиман отправился пешком в Гамбург, где надеялся найти работу на корабле. Он нанялся юнгой на шхуну «Доротея», которая в ноябре 1841 года отплыла в Венесуэлу. Тогда же пережил первое испытание: корабль попал в жесточайшую бурю и потерпел крушение у берегов Голландии.

Гамбург XIX века. Отсюда молодой Г. Шлиман отправился на судне «Доротея» в Венесуэлу

И здесь Фортуна впервые вмешалась в его судьбу. Генрих — один из девяти чудом спасенных в декабрьском Северном море. Фортуна даже подает ему недвусмысленный знак: единственная вещь с утонувшего корабля, которую волны выбросывают на берег, — это сундучок с его вещами! Но больше у него ничего не осталось. Чтобы не умереть от голода, приходится просить милостыню. Наконец ему удается устроиться в одну торговую фирму в должности курьера. В маленькой мансарде он приступает к изучению языков, применяя им же самим созданный метод. В результате за два с половиной года овладевает шестью европейскими языками, затрачивая на изучение каждого не более шести недель. Среди них русский, хотя в Амстердаме, кроме русского консула, нет ни одного человека, знавшего этот язык. (В зрелые годы Г. Шлиман владел 14 языками. Сам же в конце жизни заявлял, что свободно изъясняется на 22. Во время путешествий он писал свои дневники на языке той страны, в которой находился.)

В 1846 году 24-летний Шлиман едет в качестве агента своей фирмы в Петербург, а годом позже уже основывает здесь собственный торговый дом, принимает российское гражданство и записывается в купеческую гильдию под именем Андрея Аристовича Шлимана. Железная деловая хватка и готовность идти на риск умножают его состояние с невиданной скоростью. Шлиман брался за все, что приносило прибыль: продавал в Амстердам русский хлеб и ввозил в Россию селитру, брал подряды на лес для сгоревшего Кронштадтского порта, одним из первых начал инвестировать в российское бумажное производство и поставлять в Россию типографское оборудование. Здесь, благодаря своим деловым качествам, он нажил себе состояние в миллион рублей.

В разгар Клондайкской золотой лихорадки Шлиман отправился на Аляску, чтобы похоронить брата, умершего на золотых приисках. Там без особого труда он получил американское гражданство и заодно льготную лицензию по скупке и вывозу золотого песка у старателей Сан-Франциско. Вскоре открыл банк, в котором самостоятельно покупал и перепродавал золото. Даже заболев тифом, в полубреду, он ни разу не позволил обмануть себя. Вернувшись через несколько лет в Россию, он стал одним из самых богатых людей торгового Петербурга, увеличив свое состояние в несколько раз. В 30 лет Генрих Шлиман женился на 18-летней Кате Лыжиной — сестре одного из богатейших русских купцов.

И вновь Фортуна стоит за его спиной. Незадолго до Крымской войны он вложил огромные деньги в плантации индиго — растений, из которых добывался натуральный краситель синего цвета. Когда начались боевые действия в Крыму, вырос спрос на военные мундиры синего цвета, и Г. Шлиман, сам того не предполагая, оказался в этой области… монополистом. Фактически он смог диктовать цены на этот продукт. Вскоре ему в третий раз невероятно повезло: во время знаменитого пожара в Мемеле, когда за четыре часа выгорели и город, и порт, огонь не тронул лишь амбары, в которых хранилось шлиманское индиго стоимостью более 150 тысяч гульденов. Но как можно объяснить столь невероятное везение?

Начавшаяся в 1853 году Крымская война стала поводом для очередной авантюры молодого коммерсанта. Генрих добился, чтобы его фирма стала генеральным подрядчиком русской армии, и начал беспрецедентную аферу. Специально для армии были разработаны самые дешевые сапоги с картонной подошвой, мундиры из некачественной ткани, ремни, провисающие под тяжестью амуниции, фляги, пропускающие воду, и так далее. Все это представлялось как товар наивысшего качества. Безусловно, такое снабжение армии в немалой степени повлияло на поражение России, а Г. Шлиман в данном случае вел себя как преступник. В России об этом не забыли. Когда много лет спустя он обратился к императору Александру II с просьбой о въезде в страну, тот на его прошении наложил лаконичную резолюцию: «Пусть приезжает, повесим!»

Прекрасно помню, как в своих лекциях известный археолог, профессор МГУ А. В. Арциховский, упоминая этот эпизод из богатой биографии героя, характеризовал его исключительно терминами «подлец и негодяй». Очень не любил его Артемий Владимирович! Моя же позиция не столь категорична. Все познается в сравнении. Этот человек настолько глубоко знал, любил и восторгался Древней Грецией, что первую половину жизни посвятил зарабатыванию денег, чтобы во вторую половину жизни потратить их на свои открытия. При этом, сколачивая капитал, он совершенно не задумывался о морали, которая, впрочем, совсем не дружит ни с бизнесом, ни с политикой.

Раздаются саркастические замечания, что купец, забросивший свое дело и взявшийся за археологию, мягко говоря, порезвился за свой счет. Но очень бы хотелось, чтобы так «порезвился» какой-нибудь отечественный олигарх в начале XXI века! Но таких что-то не просматривается на горизонте. Широкие жесты новоявленных нуворишей по покупке изделий Фаберже или коллекции Ростроповичей, сделанные по подсказке из Кремля, и близко не стоят к мотивации «русского коммерсанта».