Читать книгу "Дети Велеса - Андрей Расторгуев"

Доспехи были последней деталью смены одежд. Непогода и наступавшие холода не оставили землянам выбора. Импортный костюм Аркаши и брюки Стаса давно превратились в обноски. Куртка и плащ уже не могли достаточно хорошо согревать, а демисезонная обувь пропускала влагу и не сохраняла тепло. У ведунов они приоделись. Каждый обзавёлся портами, двумя рубахами с вышивкой по воротнику и штанами, которые здесь называли ноговицами. Да, ещё сапоги. Обычные, похожие на кирзовые, только на плоской подошве, как у кроссовок. Зато удобные, мягкие и тёплые.

Пришлось, правда, учить Аркашу мотать портянки. В армии же не служил. Сначала тот норовил оставлять носки под портянками, пока они совсем не разлезлись. Зато потом прекрасно обходился без носок. Тогда и мозоли окончательно сошли.

В последнюю очередь земляне купили себе по меховой шапке, короткой двубортной дублёнке и тёплому плащу с капюшоном, называемому вотолой. Теперь они внешне ничем не отличались от местного населения. Особенно Башка, переставший бриться из-за отсутствия привычной электробритвы. Отрастил усы и бороду. Менее привередливый Стас приноровился пользоваться трофейным ножом, оказавшимся неплохим заменителем бритвенного станка. Предложил свои услуги цирюльника и Аркаше, но тот замахал руками:

– Не хватало ещё, чтобы ты, душегуб, держал нож у моего горла!

Ножницы и гребни в этом мире имелись в изобилии, что позволяло периодически друг друга стричь. Выходило не столь профессионально, как в парикмахерской, однако их прически здесь никого не интересовали.

На смену сумеркам незаметно пришла ночь. Городские улицы освещались круглыми фонарями, закреплёнными под крышей каждого дома. Их никто никогда не зажигал. Сами разгорались по мере наступления темноты. Похоже, днём они накапливали солнечную энергию, а во мраке начинали её излучать, словно гигантские светляки. Местные называли эти шары хоршнями. То ли растения, то ли окаменелости, то ли нечто рукотворное. Стас пытался разузнать, но всегда получал одинаково непонятные ответы: «Это Хорс лучи зажигает», – или: «Хорс оставил нам частичку света». Плюнув, остался при мнении, что хоршни состоят из какого-то фосфоресцирующего материала. Правда, существовало и другое объяснение – магия. Но тут Пырёв был полным профаном.

Мороз крепчал, а снега всё не было. Жители стали беспокоиться, что полягут озимые, молясь всем богам, чтобы ниспослали свою благодать. Видимо, те услышали. Снег вскоре пошёл. Да такой, что падал, не переставая, на протяжении трёх суток. Он то валил большими густыми хлопьями, то затихал ненадолго, лениво кружа мелкими, похожими на мошек снежинками. Затем снова принимался неистово бомбардировать землю крупным калибром. Толщина снежного покрова росла день ото дня. Горожане усердно работали лопатами, разгребая проходы в сугробах. Детишки весело кувыркались в них, играли в снежки, лепили человечков и строили горки. На улице посветлело. Даже фонари на домах, казалось, горят ярче. После снегопада облачность пропала, отдав первенство ясной погоде. Небо засверкало звёздами, создающими рисунок абсолютно незнакомых созвездий. А на их фоне величаво скользила тусклая Луна, оказавшаяся раза в два меньше той, что вращается вокруг Земли. По ней и отмеряли сутки или, говоря местным языком, сполохи. Её свет не был ярким, но белое покрывало снега многократно отражало его всей своей поверхностью, что делало тьму неким подобием густых сумерек.

Огромный дом Кузьмы опустел. Прибывавшие сюда и некоторое время гостившие ведуны тут же разъезжались по селениям, где их на зимовку с нетерпением ждали крестьяне. Иногда с ними отправлялся Кузя или Михайлик. Возвращались дня через два уже одни. Пырёв догадывался, что эти двое не рядовые солдаты армии ведунов и не просто друзья. Они оба распоряжались этой организацией, играли роль начальников магической стражи. По крайней мере, здесь, в Трепутивле и его окрестностях.

Последние ведуны покинули дом ещё до снегопада. Сейчас кроме Михайлика, Аркаши, Стаса и Кузьмы ни одной живой души в усадьбе не было. Ну, не считая лошадей.

– На дальние кордоны пришлось по два человека снаряжать, а то и по три, – жаловался Михайлик. – В ближайших сёлах по одному ведуну. В городе только мы и остались, да Кардаш со своей стражей. Молодняка у него много. Неопытные совсем ещё, могут не сдюжить, ежели серьёзная свара начнётся.

– Все старики ушли с князем на скитов, сам знаешь, – прогудел в ответ Кузьма. – Что до Кардаша, так он молодым спуску не даст. Научит службу справно нести. Он стреляный воробей. Да и мы с тобой на что.

Беседовали они в центральном зале, похожем на тот, где Петрик принимал Юноса и землян в Суматошье. Здесь ведуны и совещались, и трапезничали. Сейчас все четверо как раз покончили с едой, устроив небольшой совет.

Из сеней донёсся стук подошв. Твёрдая, уверенная походка. Перед входом человек остановился, потопал, стряхивая с обуви снег, после чего распахнул дверь.

– Здорово, братцы! – командирским голосом проорал с порога прибывший.

– Помяни Кардаша к ночи… – улыбнулся вместо приветствия Михайлик.

Начальник городской стражи протиснулся к столу и грузно сел на лавку.

– И тебе здравствовать, – Кузьма слегка кивнул. – Угощайся. Только жевать придётся в одиночку, мы уж поснедали.

– Не откажусь. Почитай цельный сполох крошки во рту не держал.

Ответственный за припасы Башка незаметно от гостя тяжело вздохнул, но навалил полную миску каши. Воткнув туда ложку, подвинул Кардашу. Непредвиденные траты отзывались болью в его бережливой душе. Особенно после ревизии, проведённой вместе со здешним Клетником. Подсчёт припасов показал, что расходовать их придётся очень экономно. Кладовку заполняли по прошлогодним стандартам. Кто же знал, что в этом году в доме перебывает столько народу. А князь уехал из города на всю зиму. Распорядиться о дополнительном финансировании некому. Того и гляди, скоро по миру пойдут с протянутой рукой.

Гость усердно заработал деревянной ложкой, сытно причмокивая. Только после того, как уплёл больше половины порции, снова заговорил:

– Гонец от князя прискакал. Он уже третий. Первые двое не добрались, сгинули. А я-то думку гадаю, чего Светлый долго вести не шлёт.

– А что с двумя первыми сталось? – Михайлик заинтересованно подался вперед.

– Кто его знает. Дело гонца до места с известием дойти, а не следы пропавших предшественников искать.

– И какие он вести принёс? – с напускным безразличием поинтересовался Кузьма.

Неторопливо облизав ложку, Кардаш положил её в пустую миску, которую отодвинул в сторону. Затем вытер бороду широкой ладонью. Пальцы слегка подрагивали. Подняв на ведунов грустные глаза, тихо сказал:

– Потому и пришёл, что вести дурные. Нечисть обложила Суматошье со всех сторон и лютует повсюду. Ни одного нетронутого села в округе. Все люди, кто цел остался, сбежались в город. Гонец говорит, чудом сюда пробился. У нас тоже неладное творится. Мои ребята частенько замечают нежить всякую, что мимо города так и шастает. Уже и в Трепутивель наведываются. Одного зазевавшегося стражника в клочья порвали. Ворота я приказал держать зачиненными, а ребятам своим броню на постах не сымать. Вот и скажите мне, чего дальше-то будет? То же самое, что и в Суматошье?