Читать книгу "Пятый неспящий - Альбина Нури"

– Что ты болтаешь! – резко произнесла она, отпихнула одеяло и встала с кровати. – Есть же вещи, над которыми нельзя шутить, неужели непонятно!

Сергей растерянно заморгал и пожал плечами:

– Извини.

Регина отвернулась и принялась заправлять постель.

– Скоро выезжаем, собирайся. – Он немного потоптался на пороге и вышел из комнаты.

Спустя час Регина смотрела в зеркало заднего вида, как дом, в котором она провела самую странную и страшную ночь в своей жизни, отдаляется, остается позади. Они уезжали отсюда, и все плохое должно было остаться в прошлом.

Однако приснившийся кошмар не желал стираться из памяти, воскресал во всех деталях. Регина помнила, как молочно белела ночная рубашка ведьмы, чувствовала на своей коже ее несвежее дыхание, слышала хрипловатый глухой голос. Все слова помнила, и свое состояние недвижимости – тоже. А главное, не могла забыть о вспыхнувшей ненависти к любимому мужу, о своем чудовищном выборе, о ноже в руке ведьмы.

Что же она за человек такой? Как могла так легко – пусть все это было и невзаправду! – обменять свою жизнь на жизнь Сережи, единственного (кроме дочери, конечно) человека на всем свете, которого она любила, без которого не могла жить?

Вопросы злыми осами жужжали в голове, жалили, не давали покоя. Регина не могла отделаться от них, от гнетущего ощущения близкого несчастья.

Но ничего особенного не случилось. Они спокойно, без приключений выбрались на трассу и около пяти пополудни уже были в «Синих камнях».

Вечером того же дня, когда Сергей переодевался с дороги, Регина увидела у него на груди странное красное пятно и похолодела, уставившись на мужа невидящим взглядом.

– А, это! – отмахнулся Сережа и небрежно коснулся отметины. – Не обращай внимания. Сегодня утром появилось. Аллергия, наверное, какая-то. Или укусили.

Пятно алело ровно в том месте, куда ночью вонзился нож старухи.

Глава пятнадцатая. Тринадцатое января. Роза

Роза слушала рассказ матери и не знала, что ей думать. Это же уму непостижимо – столько лет мучиться, изводить себя сознанием собственной вины неизвестно за что!

Глядя на то, как мать давится слезами, впервые изливая душу, как со страхом и болью вспоминает о событиях пятнадцатилетней давности, Роза испытывала сочувствие и вместе с тем – некоторую досаду. Ей было ясно как белый день: матери тогда и в самом деле приснился обычный страшный сон.

Пятно? Отец был прав: укус насекомого, раздражение на коже, царапина, аллергическая реакция – да мало ли! Но всерьез полагать, что его погубила ведьма из какого-то захолустья, да вдобавок еще думать, что ты сама подписала ему смертный приговор, – это ни в какие ворота не лезет.

Роза смутно припоминала то, о чем говорила мать, в памяти осталось не так уж много.

Долгая поездка на машине по узкой каменистой дороге… Косые солнечные лучи царапают вершины деревьев… На заросших кустами и деревьями склонах тут и там, словно хребты древних животных, из земли торчат валуны… Папины руки крепко сжимают руль, он что-то говорит ей, оглядываясь назад, улыбается… Отец вообще был веселым человеком, много смеялся и шутил. Ледяная вода ключа… Деревянный дом, где они остановились на ночлег… То, как они с папой секретничали, сидя во дворе, возле колодца…

Старуху она совершенно не помнила.

Роза еле слышно вздохнула. Как ужасно: один-единственный случайный эпизод наполнил ее детство нескончаемыми нотациями, опасениями, страхами и запретами, превратил ее мать в перепуганную женщину, добровольно лишившую себя всех жизненных радостей.

Папа умер от сердечного приступа, в тот самый день, когда они вернулись в Казань. Произошло это через неделю после происшествия в горах.

– У папы был инфаркт, – осторожно проговорила Роза. – Ты ни в чем не виновата, мам. А что пошевелиться ночью не могла, так это обычный сонный паралич. Я про такое читала.

Мать подняла на нее несчастные глаза, покрасневшие от слез.

– Я и не ждала, что ты поверишь. На этом свете у каждого своя правда. И во многое невозможно поверить, пока не столкнешься сам. У твоего отца было здоровое сердце, он должен был жить еще долго-долго. Когда Сережа умер, пятно исчезло. Бесследно, будто и не было никогда. Нет уж, дочка, я знаю то, что знаю, что я видела. Никакой это был не сон. – Она взяла салфетку, вытерла глаза, высморкалась. После небольшой паузы заговорила спокойнее, тверже: – Всю жизнь тряслась от страха. Знаешь, сколько ночей не спала – все чудилось, что ведьма где-то тут, в моей комнате, смеется надо мной. Ну, выторговала я у нее свою жизнь, а зачем? Зачем мне жить, если я знаю, что вместо меня ушел Сережа?! Я ни разу не видела мужа во сне с тех пор, как он умер. Он не мерещился мне, не приходил на грани сна и яви. Исчез без единого следа! Ты спрашивала, зачем я молиться стала? Надеялась избавиться от вечного страха, от вины. Думала, пусть Бог приютит меня, заберет мою душу под свое крыло. Ислам – сложная религия, строгая, мне многое в ней было непонятно, но это казалось правильным. Разве спасение может быть легким?

Роза сидела и думала: если бы они с мамой поговорили обо всем раньше, что-то в их жизни могло бы сложиться иначе. Теперь, в эту самую минуту, она хорошо понимала мать и искренне жалела.

Конечно, девушка все равно не поверила в ведьмино проклятие, но главное – не в этом. Теперь она видела, насколько велика была любовь матери к мужу, умершему много лет назад. Это умение пронести любовь сквозь годы вызывало уважение. Роза сама была человеком сильных чувств и эмоций, а мать прежде казалась ей сухой и холодной. Теперь же она ощущала родственную, духовную близость к этой женщине, сидящей напротив. Близость – и любовь.

Неужели им нужно было умереть, чтобы ощутить себя по-настоящему живыми, родными, нужными друг другу?..

– А самое страшное, я ведь не знаю, куда ведьма забрала его по моей вине! – говорила между тем мать. – Куда я отправила своего Сережу? Может, его душа до сих пор бьется в неволе, не в силах вырваться? Вот и хотела отмолить его. В общем, все это сложно, дочка. Теперь уж не разобраться.

Мать и дочь смотрели друг на друга, и Роза чувствовала, что сердце ее словно освобождается от чего-то мрачного, болезненного. Вопреки горьким маминым словам и самой сложившейся невероятной ситуации, ей хотелось обнять ее, прижаться к маминой щеке поцелуем.

Она уже потянулась к матери, когда вдруг заметила это. Увиденное казалось настолько невероятным, что Роза пару раз моргнула, чтобы убедиться: это не обман зрения.

У ее матери больше не было ладоней. Рукава платья заканчивались пустотой. Минуту назад все было в порядке! Но сейчас ладони исчезли, однако маме, судя по всему, это не причиняло ни малейшего неудобства. Она продолжала говорить, ничего не замечая.

Спустя пару мгновений, в течение которых Роза безуспешно пыталась осознать увиденное и понять, что происходит, она увидела, что контуры тела и лицо матери начали расплываться. Это было все равно что в сильную жару смотреть вдаль – что-то вроде зыбкого, дрожащего марева на горизонте.