Читать книгу "Своя-чужая боль, или Накануне солнечного затмения. Стикс - Наталья Андреева"

– Да, красивые рыбки, – и тронул какую-то клавишу.

На мониторе вновь появились незнакомые Жанне значки.

– Что ты хотела здесь найти? – спросил он.

– Я просто так, – заволновалась она и начала поспешно оправдываться: – Я все равно ничего не понимаю. Я думала, здесь бумаги и… гитара.

– Она в студии. А на компьютере Сабина искала и пробовала мелодии. Она хорошо владела компьютером. Это музыкальный конструктор, – кивнул Сабуров на монитор. – Мозаика. Миди-клавиатура и высококлассная звуковая карта. Ну и соответствующая программа. Уже потом Сабина шла в студию. И все время советовалась с Игорем. Вот он профессионал. Отличный аранжировщик. Сводил все ее альбомы. Почему и Лара в него так вцепилась.

– А я? Я могу этому научиться?

– Да зачем? – удивился Сабуров.

– Но если есть такие вещи… программы, я хотела сказать. Значит, это просто?

– Если бы это было просто, человечество изнемогало бы под тяжестью гениев. В принципе, читать-писать умеют все. Отчего бы не заняться сочинением романов? Говорить тоже умеют все. Что мешает тебе исполнить со сцены монолог Гамлета? Проблема в том, будут ли тебя читать и будут ли слушать. Человечество может изобретать различные программы для облегчения умственного труда. Но только для облегчения. Потому что где-то там, в чьем-то мозгу, есть островок маленьких серых клеток, и там рождается нечто, до чего еще не додумались другие. Именно там и нигде больше. От чего это зависит? Не знаю. Мне не дано. Боюсь, что и тебе тоже. Но не стоит воспринимать это как трагедию. – Сабуров сделал паузу. Потом посмотрел на Жанну: – Компьютеру тебе, конечно, надо учиться. Но насчет сочинительства… Выкинь из головы. Это не твое. Если хочешь быть счастливой, выбери цель простую и понятную. Все время потихонечку поднимай планку, но знай, что у тебя есть предел. Вот у гениев – у них его нет. Потому и планки нет. Но и счастья нет тоже. Они никогда не бывают удовлетворены тем, что сделали.

– Я хочу учиться. Я как раз хотела сказать… Я нашла работу.

– Вот как? – удивился Сабуров. – И где?

– В одной фирме. Секретарем.

– И сколько тебе будут платить?

– Двести.

– У. е., разумеется. Для девочки без образования и без опыта работы для начала неплохо. Повезло, да?

Он посмотрел на Жанну подозрительно.

– Если вы хотите, чтоб я отсюда уехала…

– Скажу честно, уже не хочу. Был момент, когда я желал этого страстно. В принципе, свой долг перед тобой я уже выполнил. Но я человек привязчивый и чрезвычайно консервативный. Если уж мне понравилась какая-то вещь, то занашиваю ее до дыр.

– Я не вещь, – обиделась Жанна.

– Не вещь, – тут же согласился он. – Существо, без сомнения, одушевленное, но не разумное. Ибо несложно понять, какую работу могут предложить хорошенькой юной девушке без образования. Ты знаешь этого человека?

– Да с чего вы взяли? – испугалась Жанна. – Но он согласен отпускать меня вечерами на курсы. Вы же сами сказали, что надо учиться. Вот я и буду учиться. И работать. Помогать Александре Антоновне. И вам всем.

– Не надорвешься? – с иронией спросил Сабуров.

Чтобы сменить поскорее тему разговора, Жанна показала ему тетрадку Сабины:

– Можно я ее возьму?

– Что это?

– В сейфе лежала.

– В сейфе? – удивился он. – У тебя что, есть ключ? Откуда?

– Он был открыт, – сообщила Жанна. И тут же поняла, что сказала лишнее, потому что Сабуров насторожился.

– Разве? Во всяком случае, при жизни Лары сейф был заперт. Она порывалась его вскрыть, потому что ни у меня, ни у нее не оказалось ключа. И шифра никто не знал. А Ларе позарез хотелось туда залезть. Зачем только? Неужели за этой тетрадкой? Денег там не было, это я знал наверняка. А что тогда в нем хранилось? И кто это взял?

Жанна не знала, что хранилось. А кто взял… Этого она не сказала бы даже под пыткой. Даже Сабурову. А он полистал тетрадку и равнодушно положил ее обратно на стол:

– Знаешь, как выяснилось, мне здесь ничего не нужно. После того как не стало Лары, я вообще решил забыть о прошлом. Я не буду писать воспоминаний о гениальной жене и не собираюсь жить на проценты с ее смерти. Все. Кончено. Что есть, то есть. А сверх того мне ничего не надо. Пора вспомнить наконец, что я Сергей Сабуров, человек с высшим техническим образованием, с золотыми, как говорят, руками и с огромным желанием работать. Как думаешь, это солидный капитал?

– Думаю, да.

– Поэтому забудем мое звездное прошлое и займемся настоящим. Бери отсюда все, что хочешь, и постарайся никогда не напоминать мне, что в моем доме существует эта комната. В моем, поняла? В доме простого человека Сергея Сабурова таких помещений быть не должно.

И он решительно выключил компьютер. Почему-то после его ухода Жанна не смогла оставаться в этой комнате. Одиночество стало ее угнетать. Тайна смерти Сабины так и осталась тайной. Как и жизнь. Прижав к себе тетрадку и прихватив из ящика стола надписанные конверты, Жанна выскочила вон, заперла дверь на ключ и спустилась вниз.

Вечером, перед тем как уснуть, она открыла тетрадку.

«Люди похожи на планеты. Одни кишат различными формами жизни, другие не заселены вовсе. Планеты-пустыни и планеты-айсберги. Некоторые из них имеют спутник, иногда не один, другие сами становятся спутниками чего-либо. Все это объединяется в планетарные системы. Если ты не видишь планет в других системах, то это не значит, что их там нет. Просто они вращаются по другим орбитам. И естественно, что все они ищут источник тепла. Поэтому на небе вспыхивают звезды. Одни люди рождаются, чтобы светить, другие – чтобы греться. Если встречаются две звезды, то они волей-неволей вступают в конфликт. Двум звездам рядом тесно, поэтому они держатся друг от друга на почтительном расстоянии. Или одна гасит другую.

Так вот, об источнике тепла. Этот человек был брошен мне судьбой, словно спасательный круг. Нет, это глупое и пошлое сравнение. Только избегая банальностей, можно дойти до создания афоризмов. За круг цепляются, чтобы выплыть, а мне хотелось взлететь. Нужен больший объем воздуха и постоянная температура, чтобы подогревать газ для летящего вверх воздушного шара.

Его привел ко мне Игорь. Измучившись, мой Ангел огня решил разобраться наконец, в чем же дело. В любимой игрушке обнаружился существенный изъян. А таких игрушек на свете больше нет. Реклама свое дело делает. Игрушка по имени Сабина теперь нужна всем. И если внутри ее сломалась какая-то пружина, то кому до этого есть дело? Вернее, дело-то есть. Тем рыбам-прилипалам, что крутятся рядом, под брюхом крупной рыбы, и питаются объедками с ее стола. Но если большая рыба вдруг заболеет, то они не погнушаются закусить ею самой. Благодарность нынче стала таким же атавизмом, как и человеческий хвост. В принципе, его можно отрастить и носить с собой, спрятав в штаны, но лучше не выделяться. Кто бы завел моду на хвосты? Увы, тогда на них начнут вешать бантики, брызгать духами и гордиться, у кого вырос больше. Че-ло-век. Это звучит?.. Что бы ни случилось, голод сильнее всего. Имелась бы еда, а что с ней было до того, как она стала едой, какая разница, в самом деле?..»