Читать книгу "Александр Невский. Друг Орды и враг Запада - Андрей Богданов"

На самом деле защищавшие католическую схизму (раскол) рыцари писали на своих мечах и знамёнах "С нами Бог" совершенно напрасно. Бог был не с ними, а с православными новгородцами, шедшими в бой с кличем "Кто на Бога и Великий Новгород"! Однако эту истину князю Александру ещё следовало доказать.

Глава 2. КРЕСТОНОСНЫЙ ЗМЕЙ

Князь Александр Ярославич знал, что политическая ситуация в Швеции, которую пала в 1238 г. обрек на крестовый поход на Русь, была лишь немногим лучше, чем отношения немцев и датчан в Прибалтике. Гражданская война в стране уже не шла — в долгой усобице победили представители влиятельного рода Фолькунгов, — но до реального объединения шведских сил было очень далеко. Страна, разделённая между большими общинами и лидирующими в них семейными кланами, временно вышла из-под господства Дании, однако управлению поддавалась с большим трудом.

Официально правил в Швеции конунг (король) Эрик XI Эриксон по прозвищу Косноязычный (1234–1250). Сын короля Швеции и принцессы Рикиксы Датской был немногим старше князя Александра (родился в 1216 г.). Он провел весьма бурную юность, со своего свержения с престола в 1229 г. и бегства в Данию до победы в гражданской войне, завершенной благодаря миру конунга с сыновьям и внукам богатого помещика из Бъяльбо Фольке Толстого.

Ярлы — военные вожди (сами они в письмах на латинском языке называли себя дюками — герцогами) — из Бъяльбо, что в земле Эстергётланд на юго-востоке Швеции, высоко поднялись в ходе усобиц и не собирались выпускать реальную власть из своих рук. По словам стихотворной "Хроники Эрика", написанной через сто лет после событий с позиции Фолькунгов,

Конунг нетвердо владел языком, был шепеляв, да к тому же и хром[88].

Поскольку кроме "Хроники Эрика" внятных рассказов о той эпохе не сохранилось, конунг так и остался в истории Швеции Шепелявым (в русской литературе его принято называть Косноязычным) и Хромым. Самым славным героем того времени оказался, во многом благодаря "Хронике", Биргер, внук Фольке Толстого, четвёртый сын Магнуса Миннелшельда, позже ставший ярлом и посадивший на престол своего сына (династия Биргера правила затем почти 100 лет).

Не удивительно, что первейшим событием истории Швеции при Эрике в "Хронике" описана женитьба Биргера на дочери короля:

Люди сестру его (Эрика — Авт.) Ингеборг звали. Время пришло, и к ней свататься стали многие рыцари и господа (мир ведь на этом держался всегда). Много достойных руки добивалось. Конунга слово последним считалось. Эстергётландцу ее он отдал, коего Биргер народ называл. В Бъяльбо Биргер на свет появился. Ярлом стал прежде, чем с жизнью простился. Свадьбу сыграли, как полагалось: правом церковным, что признавалось, и по закону жизни мирской. Множество лет в их семье был покой.

Интересно, что средневековые шведы понимали под словом "покой", если следующим же стихом автор "Хроники" начинает рассказ о крестовом походе на Тавастланд под предводительством Биргера! Очевидно, нелады в семье представлялись им более страшными, чем опасности войны.

Но о главном обстоятельстве этого брака "Хроника" умалчивает. Юный помещик Биргер, впервые упомянутый в источниках в 1237 г. именно в связи с женитьбой на дочери конунга, стал зятем короля не за красивые глаза, а благодаря своим семейным связям. Швецией за спиной конунга правил Ульф Фасе (Ваза), двоюродный брат Биргера, бывший ярлом и возглавлявшим клан Фолькунгов уже около 15 лет.

Впоследствии Фолькунги еще более укрепили своё положение, женив конунга Эрика на внучке ярла Фольке Катарине (1243). Это говорит о том, что Биргер, ставший ярлом Швеции после смерти Ульфа Фасе в 1248 г., в начале 1240-х ещё не имел власти и политического веса. Только после смерти Эрика в 1250 г. Биргер добился избрания королем своего несовершеннолетнего сына и правил от его имени, что и позволило ему войти в историю Швеции.

Столь властолюбивый человек, если бы для его честолюбия были основания в 40-е годы, не обрадовался бы свадьбе короля, даже тяжело больного и реально не управлявшего страной. Ведь планы Биргера могли осуществиться, лишь пока наследников у короля не было. При этом само по себе возвышение рода Фолькунгов Биргера не радовало; по крайней мере, среди его наследников стало традицией свергать и казнить ближайших родичей в борьбе за личную власть над Швецией.

Утверждение, что именно Биргер организовал крестовый поход на Русь, к отражению которого готовился с другой стороны границы князь Александр, появилось в начале XV в., более чем через 150 лет после событий. В источниках XIII в. имени предводителя шведов нет. Появилось оно очень интересным образом. Неизвестный новгородский книжник сочинил в начале XV в. завещание потомкам от имени шведского конунга Магнуса — организатора похода на Русь в 1348 г. Поход окончился плачевно для шведов, и "король", советуя своим детям и внукам никогда больше не ходить войной на русские пределы, перечисляет все столь же неудачные попытки предшественников, начиная со сражённого князем Александром Биргера[89].

Автор "Рукописания Магнуша, короля Свейскаго" знал Биргера по последующим событиям, когда тот стал знаменит, и просто-напросто персонифицировал его именем неведомого "короля страны римской", названного предводителем шведов в источниках XIII в. Его сочинение стало весьма популярным: оно попало в Софийскую Первую и Новгородскую Четвертую летописи, в Московский великокняжеский свод 1479 г., в летопись Авраамки, в Вологодско-Пермскую, Никоновскую, Воскресенскую, Ермолинскую и Типографскую летописи. Ничего удивительного, что составитель Новгородской Четвертой летописи, переписав в неё "Рукописание Магнуша", вставил в меру искаженное имя Биргера и в переписанный им текст Жития святого князя Александра[90].

Таким образом, нельзя обвинять замечательного русского историка начала XIX в. Н.М. Карамзина и его последователей за то, что они сочли Биргера организатором крестового похода на Русь в XIII в. Научное исследование истории текстов летописных сводов и других исторических памятников Древней Руси, позволяющее сегодня сказать, когда и как они создавались и что откуда переходило, началось лишь в конце XIX в. Оно продолжается и по сей день. Но сегодня мы, по крайней мере, можем точно сказать, что никакого Биргера в летописном сообщении XIII в. и Житии Александра Невского, написанном человеком, знавшим князя лично, не было.