Читать книгу "Больше всего рискует тот, кто не рискует. Несколько случаев из жизни офицера разведки - Владимир Каржавин"

Начальник отдела пристально и с удивлением взглянул на фото.

— Ух ты! Откуда это у вас?

— Осень тысяча девятьсот двадцать третьего года. Франц Отман тогда в последний раз приезжал в Москву. Рядом его брат, ныне покойный Сергей Отман, и моя жена Ольга.

Затем фотографию взял Макаров.

— Сейчас Франц Отман выглядит совсем по-другому.

— Постарел? — спросил Алексей.

— Не только. В общем, увидите.

При слове «увидите» Балезин понял, что ему придётся ехать в Швецию.

Фитин поднялся и предложил пройти в соседнюю комнату. Там, раздвинув на стене небольшую занавеску, указал на карту Северной Европы.

— Вот здесь, вблизи небольшого города Кируна, расположены рудники. Железная руда, добываемая там, самая что ни есть качественная. Дальше по железным дорогам, — повёл он указкой, — руду направляют в шведский порт Лулео и незамерзающий норвежский порт Нарвик. И уж затем она транспортами идёт в Германию.

Фитин задвинул занавеску на карте, и они вернулись в его кабинет. Там он продолжил:

— Гитлер понимает: железная руда — для Германии вопрос жизни и смерти. Без железной руды и, соответственно, без стали германская армия долго не протянет, потому что сталь — это всё: пушки, танки, пулемёты и даже подковы на солдатских сапогах. Поэтому всё, что с ней связано, тщательно охраняется гестапо. В Швеции они чувствуют себя как дома. Кстати, ваш знакомый Лоренц тоже временами бывает там, но как представитель Абвера. А военная разведка — это серьёзнее, чем гестапо. И Лоренц в Абвере далеко не последний человек.

Фитин смолк. Посмотрел на Балезина:

— Что-то хотите спросить?

— Да. Меня интересует, есть ли там антифашистские организации.

— Есть, точнее была. Немногочисленная, но была. Это в основном люди, воевавшие в Испании против Франко. Их деятельность носила диверсионный характер: устраивали взрывы на судах, идущих в Германию и Испанию. К сожалению, почти все они арестованы. Но даже если бы не были арестованы, ту информацию, какая нам нужна, они бы дать не смогли. А нам надо твёрдо знать, сколько руды добывается, какая часть её идёт в Лулео, какая в Нарвик; какова интенсивность погрузки, частота прихода и отхода транспортных судов и многое другое. Эту информацию может дать только глава фирмы Франц Отман.

— Значит, моя задача…

— Ваша задача — склонить его на нашу сторону. Сразу скажу, задача крайне сложная. Немцы не спускают с него глаз. Его секретарь некто Неслунд является агентом гестапо и неотступно следует за ним всюду. Здесь нужна крайняя осторожность. Если гестапо что-нибудь пронюхает, Отмана просто уберут. Мало ли что может случиться с человеком, которому недавно стукнуло шестьдесят восемь: сердечный приступ, автокатастрофа или, например, в море утонет. Кстати, Франц Отман — большой любитель прогулок на яхте.

Воцарилась тишина. Слышно было, как тикают большие настенные часы. Разные мысли вертелись в голове Балезина, но одна из них прочно вытесняла все остальные — задача походила на неразрешимую. И как будто это угадав, Фитин сказал:

— Но у нас есть кое-какие козыри, и, по-моему, неплохие. Первый заключается в том, что его жена Марта Отман, в девичестве Блюменталь, — шведская еврейка. Её старшая сестра жила в Германии и погибла вместе с мужем во время еврейских погромов. Марта Отман люто ненавидит нацистов. Возможно, её настроение передалось и Францу. Ну а второй козырь не догадываетесь, какой?

— Догадываюсь, — лукаво прищурился Алексей. — Франц Отман, хоть и немец по крови, но родился и вырос в России. Здесь прошли его детство и юность. Здесь, в московской земле, покоятся его отец, мать и оба брата.

— Правильно. И ещё, — в бесцветных глазах Фитина тоже блеснула весёлая искорка, — в России, я имею в виду Советский Союз, остался единственный, если не считать жены, близкий ему человек — Балезина Ольга Сергеевна, от которой он может, например, получить письмо.

Больше втроём им в этот день разговаривать не пришлось. Раздался телефонный звонок, Фитина срочно вызывали в Кремль, к Сталину.

… Несмотря на молодость, Павел Михайлович Фитин доказал, что должность начальника внешней разведки органов госбезопасности он занимал по праву. Его высокий интеллект и выдающиеся организаторские способности ярко проявились и в предвоенный период, и в годы Великой Отечественной войны. Незадолго до описанной выше встречи из агентурных источников Фитину стало известно, что 31 июля 1940 года Гитлер на совещании в Бергхофе сказал: «Чем скорее мы разобьём Россию, тем лучше. Операция будет иметь смысл только в том случае, если мы одним стремительным ударом разгромим всё государство целиком». И в дальнейшем, получая от источников резидентур информацию о том, что Германия готовится к нападению на СССР, Фитин только с января по 21 июня 1941 года направил Сталину свыше ста разведывательных донесений. Из них следовало, что война совсем рядом и необходимо принять срочные меры по укреплению обороноспособности страны. Верил или нет его информации Сталин — это отдельный вопрос, на который дала ответ история.

Возглавляя внешнюю разведку в годы войны, комиссар госбезопасности третьего ранга Павел Фитин сделает всё зависящее от него для обеспечения руководства страны и армии достоверной информацией о стратегических замыслах германского командования, сведениями о перспективах открытия второго фронта в Европе, документальными материалами о планах союзников СССР по антигитлеровской коалиции. Руководимая Фитиным внешняя разведка будет внимательно следить за сепаратными переговорами Даллеса с гитлеровцами в Швейцарии и регулярно информировать о них Сталина.

Большой вклад внесут Фитин и его сотрудники в дело овладения СССР секретами ядерного оружия. Решением ГКО на возглавляемую Фитиным разведку органов госбезопасности будет возложена задача сбора всей информации по ядерной проблеме. В результате к концу 1945 года от резидентур в США, Англии и других странах будет получена необходимая документальная информация, которая позволит Советскому Союзу в кратчайший срок создать собственное атомное оружие и тем самым положить конец монополии США в этой области.

Всё это будет после. А сейчас Павел Михайлович Фитин торопился в Кремль. Ему предстоял нелёгкий разговор со Сталиным.

* * *

Об этой войне, её причинах и результатах у нас говорили неохотно и мало. Долгое время причиной Советско-финской войны считалось нежелание Финляндии удовлетворить просьбу СССР отодвинуть границу на 200 километров вглубь, подальше от Ленинграда. Существовавшая граница проходила в 32 километрах от города на Неве. Взамен финнам предлагалась значительно бульшая территория в Карелии. Что ж, логика в этом есть. Обезопасить вторую столицу — колыбель революции, да ещё город с именем вождя — желание вполне естественное для советского руководства. Правда, если вдруг маленькая Финляндия отважится (зачем, не понятно?) напасть на огромный Советский Союз, то в первую очередь задействует свою, хоть и немногочисленную авиацию. А для неё преодолеть эти 200 километров — минутное дело. Стоило ради этого гробить в карельских лесах в сорокаградусный мороз десятки тысяч своих воинов, раз за разом штурмовавших отлично укреплённую линию Маннергейма? Тем более что потери по сравнению с финнами были очень большими. Согласитесь, тут что-то не так. Причины войны должны быть более серьёзными и более объяснимыми в стратегическом плане. Какие именно?