Читать книгу "Невский Дозор - Никита Аверин"

– Но тут же Питер… – Меня аж передернуло от нахлынувшего вдруг воспоминания – пышущая огнем каменная саламандра и гремящие, словно раскаты грома, слова: «Он придет за тобой с юго-востока…»

– Да пошутила я, глупенький. В каждой стране ведь по-разному. Ну, по крайней мере хоть что-то узнал. Что будешь делать? Начальству сказал?

– Нет. Пока не знаю, – честно ответил я.

– Ладно, мне пора бежать. Созвонимся позже, хорошо?

– Конечно, пока.

– Целую.

Закончив разговор, я сел в машину и стал через пробки выбираться из центра в сторону Черной речки, где обитал нужный мне архивариус.

Глава 6

Владимир Вацлавич жил на улице Савушкина, в уютном трехэтажном домике старой постройки. Паркуясь возле него, я вспомнил Высшего вампира Костю Саушкина из Москвы и историю с книгой «Фуаран». А я, как и большинство Иных, проработавших в Дозорах хотя бы пару месяцев, не верил в простые совпадения. Это первое, от чего нас отучало древнее противостояние между Дозорами.

Подъезд в доме имелся один, так что ошибиться было невозможно, и я, набрав номер квартиры, позвонил в домофон.

Может, надо было бутылку купить? С пустыми руками вроде и неудобно как-то.

– Да? – через некоторое время из динамика донесся приглушенный техникой старческий голос.

– Владимир Вацлавич?

– Слушаю.

– Меня зовут Степан Балабанов, – представился я. – Извините за беспокойство. Я из Ночного Дозора.

– Откуда-откуда? – глуховато прохрипели динамики, но я почувствовал легкое прикосновение и раскрылся, давая себя рассмотреть.

– А-а-а, из Дозора. – Собеседник был явно удовлетворен. – Открываю-открываю. Заходите.

Я вошел в ярко освещенную парадную и стал подниматься по лестнице на третий этаж, слушая, как наверху щелкают дверные замки. Архивариус мне отпирал.

Вопреки освещенной лестничной клетке в прихожей, да и, как оказалось, во всей квартире пожилого Иного царил полумрак. Я замялся на коврике – меня никто не встречал.

– Раздевайтесь и берите тапки, любые, – донеслось из глубины коридора, по бокам которого виднелось несколько дверей, по всей видимости, ведущих в комнаты. В самом конце мерцал тусклый свет. – Проходите сюда. Извините, я просто работаю.

Я послушно направился на голос и оказался в небольшой комнатке, плотно заставленной разномастными стопками бумаг и файлов разной степени пожелтелости. Был стенной шкаф, явно сохранившийся с советских времен, за стеклом которого выстроились в ряд древние фолианты в кожаных переплетах. На одной из полок я увидел семь вьетнамских фарфоровых слоников, расставленных от самого большого к самому маленькому.

Рядом с разложенной двуспальной тахтой (хотя было очевидно, что архивариус обитает один), небрежно застеленной пледом, стоял невысокий стол, за которым, сидя на старом стуле, спиной ко мне сгорбился Владимир Вацлавич.

Когда я появился в комнате, он повернулся и, нашарив тросточку, прислоненную к тахте, с усилием поднялся навстречу. Я с удивлением заметил на столе мерцающий экраном современный ноутбук с развернутым текстовым файлом. Еще больше меня удивило то, что, пока я поднимался, он отпер дверь и успел вернуться в комнату, хотя, судя по его движениям, передвигался пожилой маг не слишком быстро.

– Здравствуйте, – еще раз поздоровался я. – Степан Балабанов.

Как же он был стар. Безнадежно, как-то по-человечески. Для полноты картины не хватало только россыпи лекарств рядом с компьютером. Но вместо них была круглая пепельница в форме лебедя и початая пачка дорогих французских сигарет, в которую была засунута зажигалка.

Судя по всему, инициировали Владимира Вацлавича уже в почтенном возрасте. С покрытой старческими пятнами залысиной, обрамленной жидкими белесыми волосами, длинной, но все-таки подстриженной бородой, с крючковатым носом, на горбинке которого висели очки со скользящей по щеке цепочкой. В мятой клетчатой рубашке, шерстяной безрукавке, брюках и домашних тапочках. Кстати, таких же, как и у меня.

– Очень приятно, очень. – Он протянул сухую жилистую руку, и я пожал ее. Вопреки ожиданиям рука оказалась крепкой. – Владимир. Присаживайтесь-присаживайтесь. – Он откинул часть пледа с тахты. – Ночной Дозор, надо же, лично. Не часто, не часто… За новой статьей прислали? Хм, могли бы и позвонить. Я же вчера только отправил.

– Нет, я не за статьей.

Оказавшись в чужой квартире и только познакомившись, я замялся, не зная, с чего начать.

– Интересно у вас, – оглядев комнату, сказал я и, видимо, затронул актуальную тему.

– О-о-о, – перехватив трость, Владимир Вацлавич обвел помещение рукой, – видите это богатство, молодой человек? Сколько трудов, исследований, времени. И все набрано на печатной машинке вот этими руками. А сейчас…

Он кивнул на ноутбук.

– Все приходится переносить в компьютер, заново, перебирать собственные архивы. Это же уйма времени. Я словно попал во временную петлю. Да еще пока с техникой разберешься. Но привыкаю потихоньку, что ж делать. Времена-то меняются. Так чем обязан?

Я присел на край тахты и, сложив руки между колен, скрестил пальцы.

– Владимир Вацлавич, я насчет одного вашего очерка. Касательно артефакта Сумеречные клыки.

– Так-так. – Он тяжело опустился в кресло напротив. – Слушаю.

– Меня интересует вопрос ревоплощения, – осторожно начал я. – Но не на какой-то определенный отрезок времени, а насовсем.

– Да, действительно, припоминаю… – Он пожевал губами. – Писал. А зачем вам?

– По работе, – туманно ответил я. – В нашем архиве информации мало, вот хотелось бы узнать побольше.

– Побольше, – задумчиво повторил архивариус и посмотрел на шкаф с фолиантами. – В наше время молодежь редко чем интересуется. Думает, что это всего лишь легенды. Бесполезная информация, интересная лишь старикам.

– Мне очень интересно, – честно признался я. – Что случается с Иными после так называемой смерти?

– Черные псы, хранители Сумрака, – помолчав, сказал Владимир Вацлавич, думая о чем-то своем или просто роясь в глубинах памяти. – Призрачные огромные собаки-полуволки, излюбленные персонажи фольклора Британских островов. Они якобы часто появлялись в грозу, а также на перекрестках, местах, где когда-либо имела место казнь, убийство, смерть, или просто на старых дорогах.

Я весь превратился в слух.

– Кстати, а вы знали, что легенды о черной собаке Харгест, популярные на границе Херфордшира и Пауиса, и о так называемой пэк-хантинг, гончей собаке фей из Дортмура, вдохновили Конан Дойля на сочинение «Собаки Баскервилей»?

– Нет.

– Так и есть. Доподлинно неизвестно, в каких глубинах Сумрака обитают эти загадочные существа, – положив руки на трость с костяным набалдашником, рассказывал Владимир Вацлавич. – Появляются они неожиданно. Обычно очень крупные, черные, им свойственны резкие запахи, а глаза их горят ярким огнем. Они могут молниеносно исчезать во вспышке пламени, напоминающей электрический разряд.