Читать книгу "Моя сестра - Мишель Адамс"

– Спасибо, – говорю я, забирая чашку чая, которую он мне сделал. – Я собираюсь принять душ. Потом нам надо поговорить. – Я ставлю чашку на стол. – Есть то, что я должна тебе рассказать. – На лице его отражается некоторый намек на беспокойство, но он умело скрывает его улыбкой.

Включаю воду, горячую, так что кожа становится розовой. Я отмываю свои грязные волосы от пыли детской спальни. Я избавляюсь от волосков на руках и ногах, потом перехожу к маленькой полоске между ног. К концу процедуры я безволосая, как порно-звезда на съемочной площадке. Как Элли. Наношу скраб на кожу, избегая шрамов на бедре, и судорожно размышляю, что конкретно я хочу рассказать Антонио.

Беру полотенце, оборачиваю его вокруг своего ошпаренного тела, шрамы раздражены и горят. Покидаю ванную, твердо решив рассказать ему все. Иду в спальню, надеваю тапочки, которые он купил для меня, но потом резко сбрасываю, чувствуя, что надеть их – это непозволительная для меня сейчас вольность. Роюсь в сумке, вижу бабочек, которые вот-вот готовы выпорхнуть из нее. Достаю картину, провожу пальцами по аккуратным мазкам. Ставлю ее на прикроватный столик, прислоняя к стене. Вижу фотографию матери, достаю и ее тоже, но аккуратно опускаю в ящик столика. Роюсь в поисках косметички, чтобы достать лосьон, который уже много дней не использовала. Но вместе с ней я вытягиваю и кое-что другое – конверт из манильской пеньки. Он падает на пол, приземляясь рядом с моими босыми ногами. Я нагибаюсь и вижу, что на конверте старомодным каллиграфическим почерком написано имя.

«Айрини Харринфорд».

– Рини, – слышу, как Антонио зовет меня с лестницы. – Я сделал тебе еще чаю. Поспеши, пока он еще теплый.

– Хорошо, я иду, – кричу я, просовывая руки в рукава махрового халата, который пахнет домом, завязываю пояс спереди. Сижу на краю кровати и поднимаю конверт. Несколько капель воды падают с моих волос на чернила, размывая буквы. Я бормочу проклятье себе под нос, хватаю белое полотенце и аккуратно промокаю капли. Переворачиваю конверт, оценивая его вес, пытаюсь догадаться, что внутри. Поддеваю пальцем шов конверта и открываю его, вытаскивая содержимое. Первое слово, которое бросается мне в глаза – «завещание».

«Я, Морис Дж. Харринфорд, владелец дома «Матушка Гора» в Хортоне, утверждаю, что это моя последняя воля и завещание. Я отменяю все прежние завещания и приписки к ним, оформленные до смерти моей жены, и…»

Прекращаю читать, когда замечаю, что Антонио облокотился на дверную раму. Раму, которую сам покрасил. Из-за таких деталей мне все больнее от своей измены ему.

– Что ты читаешь? – спрашивает он, подходя ко мне вплотную и накручивая на палец прядь моих волос.

– Ничего. Это не мое, – говорю я, складывая листки. Он берет с моих колен конверт и держит перед собой.

– На нем твое имя. Значит, он твой. – Он поворачивается ко мне корпусом, и до меня доносится знакомый парфюм, запахи пряного имбиря и кардамона раскрываются на его коже. – Ты хотела поговорить, но теперь ты врешь? Почему? – Он не дожидается ответа. – У тебя есть что-то, что ты привезла из дома. Оно для тебя. И со стороны это выглядит важным. Расскажи мне. Расскажи хоть что-нибудь, – умоляет Антонио. – Впусти меня, чтобы я мог помочь.

Я с усилием сглатываю комок в горле, впечатленная его настойчивостью:

– Много чего случилось в эти дни, Антонио. И ничего из этого случившегося не было хорошим. – Он, кажется, немного взволнован, практически огорчен. Я даю ему листки, и он начинает читать. Это требует времени, потому что это не похоже на тот английский, который он знает. Через некоторое время он вручает их мне обратно.

– Я не понимаю. Что это?

– Это воля моего отца. Его посмертные пожелания и предписания. Это официальный документ. Я нашла его в своей сумке.

– В конверте, на котором написано твое имя? – Я киваю. – Рукой твоего отца?

– Не уверена. Но думаю, да.

– Значит, твой отец хотел, чтобы он был у тебя. Но он же не умер. Зачем ему давать тебе это сейчас? – Мое лицо выдает меня: судорожно глотаю, взгляд бегающий, из глаз вот-вот польются слезы. – Твой отец умер? – Я киваю, глядя в сторону. Он протягивает ко мне руку, но мое тело застывает. – Что случилось? – спрашивает он.

– Он убил себя. Передозировка.

– Но вы же провели всю ночь вместе, разговаривая и разбираясь во всем. И поэтому ты не приехала вчера.

И в этом тумане лжи я начинаю выдумывать объяснение. В тумане вранья Элли, детали которого я даже не знаю. Ощущение такое, что это я его убила и теперь пытаюсь найти алиби, выпутаться из этой ситуации.

– Да. Это видимо случилось позже. После того, как он ушел спать. – Но стоит мне сказать это, я понимаю, что мои слова противоречат чему-то, в чем он убежден.

– Но ты… – Он делает паузу, но уже передумал. – А, ладно. – Небрежно машет рукой.

– Что? Продолжай, – уговариваю его. Прислоняюсь к нему, потому что хочу знать, какую ошибку допустила, какая часть моей истории уже пованивает враньем.

– Да, ничего, – отвечает он, вновь поднимая завещание. Протягивает его мне.

– О чем там говорится?

Я решаю вести себя, как он, напоминая себе, что не особенно-то и нужно выяснять подробности о том, что же я делала по легенде. Выходит, я все-таки не готова рассказать правду целиком.

– Я не знаю. Я еще не дочитала.

– Ну, давай. Читай.

Я пробегаю глазами по пяти страницам документа как можно быстрее, продираясь сквозь юридическую терминологию и пытаясь вычленить важные детали. Когда нахожу что-то стоящее, подробно пересказываю это Антонио.

– Он пережил свою жену, Кассандру Харринфорд. Утверждает, что находится в здравом уме. – Антонио выглядит сбитым с толку, поэтому я добавляю:

– Что он понимал, что делал, когда писал это. – Я переворачиваю страницу, веду пальцем по строке. – Расходы на его похороны покроет оставшийся капитал. А… – Я останавливаюсь, поскольку не уверена, что правильно поняла прочтенное. – Минутку. Позволь, я прочту еще раз. – Сглатываю комок и, жадно вдыхая воздух, вникаю в слова. Смотрю на Антонио, он ждет, его зубы стиснуты от воодушевления – он наконец-то причастен к моей жизни.

– Что? – настаивает он.

– Он оставил мне дом. – Антонио забирает у меня бумаги. – Статья четыре, – говорю я, указывая на нужный параграф. Он читает, а я смотрю на бабочек рядом с кроватью.

– Он оставил тебе дом. – Антонио пролистывает последние страницы, переворачивает документ, ищет скрытые тайны на обороте. – Здесь что-то написано. Номер. – Он показывает на последовательность из цифр, написанную сзади быстро и небрежно тем же каллиграфическим почерком. 0020-95-03-19-02-84. – Что это значит? – спрашивает он.

Я машу головой:

– Без понятия.

– Телефонный номер?

Я снова смотрю на цифры, на изысканные синие чернила.