Читать книгу "Жизнь на грани - Антон Задорожный"

И пока он смотрел, как бумажный колобок прятался под парту, в голове ребенка звучало звонкое: «Слишком долго!», которое высказало существо, сразу переставшее быть в глазах Паши любимым.

Выходило, что боль учит людей меньше обжигаться. Боль учит ребенка не играть с огнем. А если ему вдруг так сильно хочется поиграться со спичками, то пусть не плачет, когда сгорит в пламени пожара, вызванного им же самим.

Страшно было отвечать на вопрос, заданный самому себе. Любит ли он Кристину? Посмотрев впереди себя отсутствующим взглядом, парень утвердительно кивнул головой.

Он боялся, что запрет Кристины на убийство Алевтины Эдуардовны превратит его девушку в то самое существо из младшей школы, оскорбившее его нежные чувства.

Но этого, слава богу, не произошло. Кристина простила хозяйку и не желает ей ни зла, ни тем более смерти.

И если что-то в нем самом желает хозяйке смерти, то пусть это что-то подвинется и не морочит голову. Как он позволил себе дойти до мысли, что убить Алевтину Эдуардовну – это нормально? Откуда в нем взялось столько жестокости? Как же Паша все-таки рад, что жизнь выстроила все таким образом, чтобы разрушить его представления о своей сверхчеловеческой избранности, снеся волной всех последних событий его уверенность в том, что он лучше других, как сносит волной песочный замок.

На улице Павел заметил, как невесть откуда взявшиеся рабочие танцуют свой хаотический шабаш – одни, встав на припорошенную снегом стремянку, выкрутив лампочки, откручивали от стены дома фонари. Другие грузили в «Газельку» сантехнику, третьи бережно переносили антикварную мебель в грузовик, раскрытый борт которого напоминал скорее высунутый псом язык.

Философские мысли о потаенном канули в небытие. Пришло время действовать.

Павел уже собирался подойти к охранникам, чтобы поинтересоваться, какого черта теперь тут происходит, как вдруг один из них его окликнул и знаком подозвал к себе.

Отошли поговорить.

– Чего такое? – спросил Павел, отвернувшись от пробирающего до костей зимнего петербургского ветра.

– Рейдерский захват. Пока у нас отжали два вот этих подъезда. Видишь, спасаем вещи. Народ берет ноги в руки – и вперед.

– А куда?

– А хрен его знает, куда.

– А дальше что? – спросил Павел, не найдя в своей голове вопроса поумнее.

– Не знаю.

Оставалось разводить руками.

– Тогда нам надо съезжать.

– Тогда, видимо, надо, – ответил охранник, стукнув одним ботинком о другой. – Ты был прав насчет Алевтины Эдуардовны.

Услышанное заставило Пашу вспомнить о Кристине. Девушка, которая настолько любила людей, что для нее не существовало хачиков, а были лишь одни темненькие. Девушка, которая называла кулер с водой водогрейкой и, как не раз думал Павел, делала его лучше. В конце концов, она будет ему благодарна…

Около минуты он взвешивал за и против. После чего согласился на предложение охранника. Если у Павла и была возможность все предотвратить, то он ее не использовал.

Недавний разговор с Кристиной, обещание, данное ей, а затем самому себе – выходя на улицу, – все это казалось теперь несущественным. Пагубная идея мини-революции, которую он только-только отбросил, вновь забралась в его голову и продолжила властвовать. Возможно, будь у него чуть больше времени, он смог бы остыть, окончательно привести свои мысли в порядок, а там – послать дядьку, подстрекающего на убийство, куда подальше, но… хватит строить догадки!

В конце концов, разговор с охранником обеспечил Павлу карт-бланш. Нечего грустить, если все складывается так, как он планировал. Что до Кристины, то, как ни крути, а его поступок проверит глубину их чувств друг к другу.

В этом безумном зимнем хороводе никто, разумеется, не заметил, как дом изменил свои очертания: окна превратились в глаза, хищно смотрящие на копошащихся в снежной суматохе бедняков, а двери стали подозрительно похожими на обезображенный рот курильщика, улыбка которого обнаружила убитые пародонтозом зубы.

И пока дом на Вознесенском зловеще улыбался, а двое мужчин пожимали друг другу руки, Кристина терзалась нехорошим предчувствием…

Глава 15

Я чувствую присутствие любвиОна приковывает мое вниманиеОна истязает меняСоздает и формирует из меняЧеловека, которым я должен бытьИли того, кем я могу статьНичему меня не сломитьНичему, я вижу, чтоТебе меня не потрястиТебе меня не взятьТак что отпусти

Dave Gahan feat. Soulsavers – Presence of god

1

Решив, что может быть неправа, Алевтина Эдуардовна поехала на ночь глядя встречаться с жильцами злополучной квартиры № 25.

Удивительно, но весь день ее мутило, а в голове копошились непослушные мысли, вызывающие непонятную тревогу и безотчетный страх.

– Так всегда бывает, когда идешь на уступки.

– Да ладно тебе, ма! Они тоже люди. Ты себя накручиваешь, потому что начала их уважать, признайся. – Анна сушила волосы после душа и пыталась перекричать шум фена.

Услышав меткие слова дочери, мама раскраснелась, как школьница, которую одноклассники подозревают в чувствах к учителю.

– Хорошо, попалась, – выдохнула хозяйка с усталой улыбкой, и на какое-то время ей действительно стало легче.

«А может, и правда, я сама себя пугаю? Все, что делается впервые, страшно, потому что не знаешь, как правильно, а если и знаешь, то не обязательно, что получится», – подумалось женщине.

И вроде бы все как всегда: обычные дела, рутинные встречи, теневые сделки, а еще надо приготовить обед своей уборщице – 28-летней женщине из Казахстана, сбежавшей от мужа, который ее поколачивал. Но за всем этим красной нитью прослеживалось неочевидное, интуитивное понимание, что она делает это в последний раз.

Пульс жизни в ее организме внезапно превратился в пульсацию смерти, раздирающую виски на части. Эту трансформацию нельзя было объяснить. Ее можно было только чувствовать.

К вечеру страх усилился. Но раз она уже согласилась на встречу, надо было ехать. К тому же эта поездка будет попыткой посмотреть страху в глаза и узнать, чего она на самом деле стоит.

В половине десятого она села в свой автомобиль, но не в качестве водителя, а в качестве пассажира. Присутствие водителя в этот вечер придавало ей сил. Личный водитель – это атрибут власти, нечто, возвышающее тебя над другими. В тридцать одну минуту десятого иномарка тронулась с улицы Рубинштейна на Загородный проспект.

Удостоверившись, что все идет по плану, Алевтина Эдуардовна прикрыла глаза и позволила себе вздремнуть…

Машина хозяйки промчалась мимо молодого человека, который задавал неудобные вопросы Павлу дождливым вечером на Садовой. Честно сказать, автомобиль чуть не задавил его. Но начинающий журналист не имел никаких претензий – заметив боковым зрением мчащуюся на него машину, он рефлекторно отпрянул обратно на тротуар.