Читать книгу "Кровавые скалы - Джеймс Джексон"

— Они прорвались!

Отряд турок ринулся к свободному проему, рассеиваясь веером по ту сторону бреши. Сарацин сдерживали, рубили, отбрасывали вместе с подкреплениями назад. Но все больше рыцарей было повержено и все новые воины падали наземь.

— Нас осталось не больше сотни, Кристиан.

— Каждый из этой сотни унесет в могилу еще сотню! — Забравшись на валун, Гарди ударил растянувшегося на земле дервиша ногой в лицо и перерезал ему горло. — Не отступать!

Рыцари не сдавались, сражаясь из последних сил и малым числом пытаясь сдержать поток врагов. Размахивая двуручным мечом, Кристиан прислонился к разрушенной орудийной позиции, разрубил одного янычара пополам и вторым ударом обезглавил еще двоих. Его окружал полукруг вражеских трупов. Следующим возник айялар, бежавший с именем Аллаха на устах и погибший с ним же. Приближались другие сарацины, надвигались еще трое: первому англичанин вспорол брюхо, второго разрубил ударом в бок и эфесом меча оглушил третьего, которого тут же прикончил клинком мальтийский солдат.

— Этот твой! — прокричал Гарди слова благодарности.

Но воин не ответил — не сумел. Мушкетная пуля врезалась ему в шею. Мальтиец закашлялся, перекрестился и осел наземь. Позади, разразившись пронзительными воплями, несколько янычар рубили на куски полковника Маса. Рыцарей оставалось все меньше. Источник силы иссяк, как иссякли и все источники. Османы продолжали наступать.

Спустя час оборона пала. Крах оказался внезапным. Словно вихрь, размахивая на бегу ятаганами, турки влетели в крепость. Многие приняли последний бой, сражаясь в неравных и бесчестных поединках, канувших в общем потоке. Де Гуареса, раненого помощника командира, сбили со стула. Он схватил пику, тщетно пытаясь защищаться, но был обезглавлен. Рядом, пригвожденный к стулу копьем, сидел Миранда. Загнанный в небольшую канаву, лишившись оружия и выдержки, перед глумившейся и разившей саблями толпой из стороны в сторону бегал молодой германский рыцарь. Он громко кричал, истекал кровью и, словно отчаявшийся зверь, карабкался по земле, а клинки терзали его плоть. Через несколько минут он затих. Немногие покидали этот мир молча. Разворачивалось мрачное зрелище: люди падали на колени, устилали телами землю и попросту исчезали.

— В часовню! — крикнул Гарди. Мимо пролетел пущенный из пращи камень, угодив турецкому солдату между глаз. Кристиан обратился к тем, кто мог услышать: — Все, кто еще в силах, отступайте! Мы перестроимся и вновь пойдем в атаку!

Призыв его оказался тщетным, а слова — бессмысленными. Перестраиваться было некому. У входа в часовню Гарди встретил итальянца Паоло Авогардо, облаченного в сияющие позолоченные доспехи и ожидавшего своего часа.

— Кто внутри, Паоло?

— Капелланы. Молятся.

— Что ж, продлим их молитвы.

Рыцарь улыбнулся:

— Лучшего применения этому клинку не найти, Кристиан.

— Он все еще может добыть нам место среди святых.

— Нас слишком мало, чтобы войти в рай незамеченными.

— Разве малыш Люка тоже останется незамеченным? — Гарди указал на мальчика, схватившего пращу и мчащегося в укрытие. — Нас затмила молодость.

— Благослови Господи всех, кто сражается с язычниками.

— Они идут. Прощай, брат мой.

Усталость и боль улетучились. Вдруг Авогардо споткнулся и упал, извергая под забралом проклятия и кровавую рвоту. В следующую секунду Гарди ударил янычара аркебузой по голове и проткнул спешившегося сипаха рукоятью сломанного кинжала. Он убивал за своих родителей, сестер, мстил за Марию.

Костер был подготовлен заранее — оставшиеся защитники разожгли сигнальный огонь, известивший великого магистра о падении форта. Ла Валетт не нуждался в подсказках. Турки наводнили все закоулки Сент-Эльмо, выискивая и добивая раненых. Троих мальтийских солдат расчленили на месте, португальского рыцаря кастрировали и накормили собственными гениталиями, а одного испанца подцепили на абордажный крюк и в знак торжества протащили по пыльной земле. Яркие картины жестокости сливались воедино и становились размытыми.

Загнанный в угол многочисленными противниками Гарди продолжал сражаться. Неподалеку он заметил мальчика — теперь тот сжимал в руках меч.

— Все кончено, Люка. Скорее беги!

Ребенок не слышал его, но все равно потряс головой. Одними губами он произнес: «Я остаюсь».

— Возьми, Люка! — Гарди сорвал с шеи серебряное распятие и бросил мальчику. — Он принадлежит живым. Отнеси крест в безопасное место. Спасайся!

Люка потянулся к распятию. Крест придавила чья-то нога — это дервиш хотел забрать трофей себе. Он хохотал, пританцовывал и, вращая ятаган, готовился снять скальп дерзкому мальтийскому щенку. Дикарь недооценил противника. Люка пронзил дервиша и, схватив крест, попятился назад, когда бородатая фигура покачнулась, не удержав равновесие.

Он у меня, сеньор.

— Расскажи им, как мы сражались, Люка. Расскажи!..

Настал момент расставания и полного взаимопонимания, когда осталось лишь проститься навсегда. Вспышкой черно-оранжевого пламени взорвался метательный горшочек, и мир перед глазами Кристиана Гарди разлетелся на тысячу осколков. Он заметил, как вокруг опустилась темная мгла, как сквозь нее пронеслись тени, рыскавшие в поисках молящихся капелланов, как над ним угрожающе нависла высокая фигура в сером. Бог или дьявол?.. Если бы только можно было различить.

Победоносно взвыв, янычар описал ятаганом дугу и ударил лежащего ничком защитника форта. Он собирался вырезать на теле свое имя, искалечить его до неузнаваемости. Удар парировал другой ятаган.

— Прочь! — гневно прошипел янычар. — Это моя добыча.

— Тогда тебе придется сразиться за нее с десятком моих людей.

— Я неуязвимый, командир отряда янычар.

— Ты будешь вполне уязвим, если откажешься отдать трофей.

— Сразившись со мной, ты оскорбишь султана.

— Помешав мне, ты навлечешь на себя ярость корсаров.

Взмах руки — и под горлом янычара возникла дюжина клинков. Отказываясь принимать всерьез это дешевое представление, он плюнул на землю. Они были вонючим сбродом, кучкой головорезов и болванов, лишенных представления о воинской чести и дисциплине. Воры по природе и наемники по рождению. Но это еще не все. Янычар презирал их и даже мог бы унести с собой в могилу нескольких. Но тогда они возьмут верх. Пусть довольствуются своей ничтожной победой.

— Вы впустую тратите силы на труп неверного.

— Мы честно обменяли его на твою жизнь, янычар. Поищи себе другие объедки.

Командир молча отступил, на его лице застыло выражение притворного безразличия, а самодовольные манеры скрывали попранную гордость. Корсары столпились вокруг трофея. Одни пинали тело ногами, другие ощупывали бригантиновый жилет в поисках драгоценностей и золота. Это был тот самый облаченный в малиновый бархат англичанин, который подходил под описание. Такой же, как они, морской разбойник. Живого или мертвого, его следовало доставить к предводителю и за немалую сумму отдать на откуп Мустафе-паше. Даже из костей можно извлечь выгоду. Принесли отрезок деревянного бруса, труп связали и закрепили ремнями, затем двое пиратов взяли шест на плечи и понесли. Собственность обрела хозяина.