Читать книгу "Русский израильтянин на службе монархов XIII века - Александр Койфман"

– Мой эмир, я не просто так вызвал его на дуэль. Я хотел сбить с него спесь. Теперь на следующих переговорах мне будет легче с ним разговаривать.

– Разве ты у меня дипломат? Ты командующий.

– Каждый командующий должен быть дипломатом, чтобы сберечь людей и деньги. Я учусь у вас.

Не уверен, что эта откровенная лесть была приятна эмиру. Он прекрасно знал, что дипломат из него плохой. Что он взрывается при каждом серьезном препятствии своей воле. Но ему нечего было сказать в ответ. Он еще что-то пробурчал и позвал придворных. Мы все удалились в свой лагерь.

На следующий день началась подготовка к штурму крепости. Солдаты ломали ближние дома, подтаскивали строительные материалы поближе к стенам, чтобы строить позднее из них башни и вал. Мужчин ближнего селения заставили плести корзины и наполнять их землей. Но я ожидал вылазки из крепости. Не могут крестоносцы спокойно ждать, когда мы подготовим материалы и начнем возводить вал. Они должны сделать вылазку, чтобы как минимум уничтожить нашу подготовительную работу. И действительно, на пятый день нашей работы ворота открылись и из них высыпала конница. Это была наемная легкая конница, рыцарей среди них не было. Из заготовленных ночами укрытий поднялись стрелки и засыпали конницу стрелами. Из-за груд строительных материалов выскочила легкая конница и завязала с крестоносцами сабельный бой, отвлекая их от стрелков из лука.

Я спокойно глядел на это сражение с невысокого искусственного холма, гадая, выдвинет граф Миклаш вперед рыцарскую конницу или ограничится небольшой проверкой боем. Нет, не выдвинул. Прозвучал сигнал трубы, и остатки легкой конницы крестоносцев повернули к воротам. И здесь в действие опять вступили стрелки из лука, поражая отстающих. Я не дал команду преследовать конницу, это было бесполезно. Через полчаса из ворот вышел парламентер с просьбой разрешить подобрать убитых и раненых. Не было нужды препятствовать этому. Пусть забирают. Мой стратегический план заключался в том, чтобы создать у противника впечатление безысходности. А для этого он должен проникнуться мыслями, что мы настолько уверены в своих силах, что можем позволить себе милосердие.

На следующий день пехота получила приказ прокопать поперек дороги, ведущей из ворот, не очень глубокий ров шириной три метра. Ров копали на расстоянии от стен, превышающем полет стрелы. В случае выхода новой колонны конницы она должна была бы преодолевать этот ров. Еще через три дня было заготовлено достаточное количество материалов, и мы приступили к строительству вала. Сначала вперед были выдвинуты повозки с высокими деревянными щитами, обтянутыми бычьими шкурами. За щитами в повозках стояли бочки с водой. Со стен тут же начали стрелять стрелами с привязанными горящими факелами. После попадания в стену повозки такой горящей стрелы должен начаться пожар, но достаточное количество воды позволяло сразу же тушить очаг возгорания. Прикрываясь повозками со стенами, придвинули повозки с плетеными корзинами, наполненными песком и землей. Так началось возведение передовых редутов.

Нам достаточно было насыпать небольшой, высотой в два метра полукруглый вал, чтобы начать перестрелку со стрелками крестоносцев. Мы построили три таких укрепления, чтобы вызвать новую вылазку крестоносцев. Все три укрепления были напротив южных ворот. Поэтому я предполагал, что вылазка будет из других ворот. У нас было явное преимущество в численности солдат, но мы должны были их распределять против каждых из ворот, а крестоносцы могли сосредоточить свой наступающий кулак в одном месте, уравнивая этим шансы. Но из трех ворот мы заблокировали южные рвом и укреплениями, а из оставшихся двух ворот северные открывались в противоположную от места нашего строительства сторону. Причем коннице крестоносцев пришлось бы сделать довольно большой крюк из-за отрезка стены, оставшейся еще со времен Римской империи. Поэтому я сосредоточил главные силы конницы и лучников против восточных ворот.

И действительно, крестоносцы вывели свою конницу именно из этих ворот. Началась довольно серьезная стычка. За первым рядом легких конников двигались не менее двух дюжин рыцарей, потом еще несколько рядов легкой конницы. Они двигались под прикрытием стрелков со стен к нашему строительному лагерю. Но им наперерез высыпала лавина нашей легкой конницы, сбившей стройное движение этого отряда. А сбоку ударили по рыцарям лучники. Общая заминка. Крестоносцы поняли, что их маневр опять не удался. Отступление под градом стрел. И снова парламентеры. На этот раз я разрешил забрать только всех убитых и раненых легких кавалеристов. Раненых рыцарей потребовал сдать мне в плен. После некоторого раздумья граф Миклаш согласился с этими условиями. Но в плен попало только четыре рыцаря.

К этому времени технический отряд подготовил две высокие башни на колесах, покрытые свежими шкурами быков. Началось постепенное продвижение их к стене недалеко от восточных ворот. Башни были опять обстреляны горящими стрелами. Шкуры опять поливали водой, а лучники затеяли перестрелку с крестоносцами. Башни удалось продвинуть до самого рва, так что лучники, находящиеся на верхнем этаже башни, не позволяли никому выйти на стену на этом участке. Под защитой башен началось возведение вала прямо за рвом крепости. За этим валом мы могли уже накопить своих пехотинцев. В общем, шла рутинная работа по осаде крепости.

И тут произошло событие, которое подорвало боевой дух защитников. Подошедшую еще одну колонну кавалеристов я направил к замку Атлит[146]. В окрестностях Атлита уже были наши кавалерийские разъезды, которые беспокоили гарнизон замка. Но они были весьма немногочисленные. Вероятно, командир гарнизона решил направить подкрепление защитникам Кейсарии, а заодно очистить окрестности замка от наших разъездов. Из ворот замка вышла группа воинов: человек сорок кавалеристов и пять рыцарей. Они напали на один из разъездов, которые уже знали о подходе нашей новой колонны. Разъезд стал отступать в сторону колонны и вывел крестоносцев прямо на нее. Произошел бой, в котором большая часть легковооруженных всадников противника погибли, только немногие смогли ускакать к замку. Погибли и все пять рыцарей. Тела всех погибших, в том числе и рыцарей, подвезли к крепости и предложили забрать. Это произвело очень сильное впечатление на крестоносцев.

На следующий день из крепости вышел парламентер, сказавший, что граф Миклаш предлагает барону Роману Клопофф встретиться лично, без посторонних, и обсудить ситуацию. Естественно, я согласился. К вечеру мы встретились недалеко от восточных ворот, без сопровождающих. Граф сразу предложил сдать крепость на почетных условиях, которые, как заявил он, я предлагал с самого начала. Я попросил его перечислить условия. Он указал три условия: он сдает ключи от города; все находящиеся в городе получают право беспрепятственного выхода с оружием и перехода в замок Атлит; имущество гарнизона вывозится на тех повозках, которые имеются в крепости.

Я возразил:

– Имеется еще одно прежнее условие: вы выдаете нам убийцу графа Вальтера. Кроме того, обстоятельства изменились, я потерял немало солдат, затрачено много средств. Поэтому я требую дополнительно выдачи всех пленных и захваченных жителей Кейсарии и окрестностей. Вывозиться будет только личное имущество солдат и рыцарей. Выйдут только воины-крестоносцы, члены их семей и слуги, пожелавшие уйти с рыцарями. Все остальные должны быть оставлены. Если хотя бы часть из них будет убита, я не гарантирую неприкосновенность выходящей колонны.