Читать книгу "Месть троллей - Кристоф Хардебуш"

Здесь, на крепостной стене, вдали от всего мира, Висиния чувствовала себя свободной хотя бы на короткое, но такое ценное время. Как только она спускалась внутрь крепости, то снова становилась пленницей, заложницей при дворе своего врага.

Но Висинию интересовало другое: действительно ли Скилои понимает и сочувствует? Рыжеволосая пристально всмотрелась в худощавые черты, но через миг обозвала себя глупой и легковерной. Скилои — доверенное лицо Цорпада, она понимала Висинию столь же мало, как и сама рыжеволосая понимала хитрую сцарку, которая просто искала слабые места в обороне Висинии, чтобы отравлять ее душу ложью. Никогда влахака не сможет доверять Скилои и никогда не откроет сердца этой гадюке, как бы остро ни нуждалась пленница в собеседнике, с которым можно поделиться своими мыслями.

Заложникам было запрещено общаться друг с другом, они встречались только на официальных мероприятиях под бдительными взглядами охранников. Иногда им удавалось обменяться сообщениями, но из боязни, что послания обнаружат враги, письма в основном были короткими и обезличенными. Висиния могла рассчитывать лишь на себя. Рыжеволосая привыкла во всем советоваться с сестрой, одиночество стало для нее болезненным опытом. Кажется, это поняла тощая сцарка и, очевидно, хотела этим воспользоваться. Висиния, поняв намерения Скилои, рассердилась.

— Вы понимаете меня? А-а-а! Вероятно, сегодня у вас задание быть понимающей… — отреагировала влахака.

Лицо Скилои омрачилось, но затем вновь быстро приняло отсутствующее выражение, и черноволосая поспешила откланяться.

— Простите, если я была слишком навязчивой. Я хотела лишь завязать беседу, чтобы отвлечь вас от адского шума, который устроил Аврам внизу.

После этих слов волей-неволей пришлось извиняться Висинии.

— О, этот шум испортил мне настроение. Надеюсь, вы простите мне мои резкие слова?

После того как обе женщины обменялись формальными и абсолютно неискренними извинениями, Скилои сообщила о причине, приведшей ее на крепостную стену.

— Мой господин желает насладиться вашим обществом. Он будет заседать в суде.

— В суде? — удивилась Висиния. — А вам известно, зачем ему понадобилось мое присутствие?

— Присутствие всех его гостей, дорогая Висиния сал Сарес. Всех, без исключения. Вы можете не торопиться, времени для приготовлений достаточно. А сейчас прошу извинить, но я должна передать послание другим… гостям, — заявила сцарка с поклоном, развернулась и двинулась прочь.

Нахмурившись, Висиния смотрела ей вслед, пока та спускалась по деревянной лестнице во двор цитадели. Быстрым движением Скилои пригладила свои короткие волосы и кивнула Авраму, после чего скользнула в узкую боковую дверь в восточном крыле основного здания, где располагались комнаты заложников. Висиния еще несколько мгновений наслаждалась прохладным ветром, а затем последовала за сцаркой.

Охранник в кожаных доспехах и с мечом стоял в сумраке коридора, который вел в комнаты влахаки. Он быстро кивнул молодой женщине, когда та проходила мимо. Вскоре Висиния открыла дверь отведенной ей темной горницы с камином.

К рыжеволосой поспешила Мирела, которая одновременно была и служанкой и охранницей. Висиния не сомневалась, что сцарка шпионит для Цорпада и сделает все, что тот потребует.

Висиния сняла одежду, скользнула в приготовленное платье из тяжелой зеленой ткани, соответствующее случаю, и замерла, ожидая, пока служанка зашнурует ее.

Цорпад неплохо обращался с Висинией, по крайней мере лучше, чем с другими заложниками, это было очевидно. Влахаке не нужно было делить комнату ни с кем, кроме Мирелы, и она часто могла совершать длительные прогулки на свежем воздухе. Естественно, такие условия предоставлялись в обмен на то, что сестра не нарушает условий мира.

Но Висиния тосковала по свободе. Особенно сейчас, осенью, когда ветер становился все холоднее, а помещения старой цитадели никогда по-настоящему не прогревались. Она так скучала по Мардеву и Дезе. К тому же она слишком хорошо осознавала тот факт, что милости Цорпада могут закончиться в любое время. Как только марчег найдет способ одолеть ее сестру, он не будет медлить ни мгновения, чтобы отдать приказ об уничтожении заложников. «Нет, скорее всего, он даже не будет отдавать приказ, а убьет нас своими руками», — мрачно подумала влахака.

Тем важнее было выяснить, что замышлял Цорпад. А в том, что затевалась новая война, Висиния была уверена. В течение прошедших недель ей почти не разрешали покидать комнаты, а охранники следили зорче, чем обычно, чтобы заложница ни с кем не общалась. «Нет дыма без огня, — подумала она. — Мне нужно обязательно выяснить, что все это значит». Возможно, на кону была не только ее жизнь, но и жизнь ее родных и друзей.

Пока Мирела расчесывала длинные волосы Висинии и заплетала их в толстую косу, рыжеволосая думала, как бы ей хоть на время ускользнуть от ищеек и выведать тайны Цорпада.

Но пока не оставалось ничего другого, кроме как ждать, пока за ней пришлют. Висиния услышала во дворе топот лошадиных копыт и грохот повозки, однако узкое окно маленькой комнаты выходило на такой же маленький дворик, и она не могла выяснить, кто же приехал в крепость.

Ее взгляд упал на пару изношенных кожаных перчаток, лежавших в открытом сундуке с одеждой, — напоминание о Стене сал Дабране, с которым она почти год назад рассталась на крепостной стене в Дезе. С тех пор она довольно часто задавалась вопросом, как ему живется.

Она познакомилась со Стеном, когда он со своей сестрой-близнецом прибыл в Мардев, худой мальчик с темными глазами, спасающийся бегством от человека, который убил его родителей и лишил земли.

Тогда она была еще наполовину ребенком, которого Ионна по возможности пыталась оградить от ужасов войны. А застенчивый мальчик с севера часто приносил ей маленькие подарки — цветы, причудливой формы камни, вырезанных из дерева птичек.

Когда Стен подрос, он вернулся в Дабран, чтобы бороться против цсиро Хази, лишившего парня всего. Висиния видела, как со временем его лицо стало более суровым, а взгляд тревожным, доверие Ионны к молодому человеку росло с каждым разом, когда он возвращался с севера.

Натиоле Таргузи часто очень красочно описывал их деяния. Нати любил драматические преувеличения, поэтому Стен в его рассказах разбивал не только множество масридских голов, но и столько же сердец юных дев.

Висиния по мере своих возможностей тоже участвовала в борьбе, которую вела ее сестра. Часто там, где Ионна ничего не могла поделать с помощью меча, спокойные слова и доводы Висинии давали желаемый результат.

Когда рыжеволосой сестре почти исполнилось двадцать лет, Ионна однажды пришла к ней и спросила, хочет ли она выйти замуж за одного из молодых дворян, которые явно ухаживали за ней, но Висиния только рассмеялась.

— У меня так же мало желания выходить замуж, как и у тебя.

А затем состоялась осенняя битва, которую они выиграли, но проиграли войну. Рыжеволосая очень хорошо помнила тот миг, когда увидела Натиоле, который внес в зал крепости Стена без сознания. Тогда в ней будто что-то надломилось. Картареу, целитель, лишь с сожалением покачал головой.