Читать книгу "Ткачи времени - Албин Дженнифер"

Мои глаза наполнились слезами, рыдания подступили к горлу. Я отчаянно старалась разозлиться на кого-то другого — глупо было ненавидеть сидящую передо мной пожилую женщину.

— Мне нужно научить тебя вещам, о которых Гильдии ничего не известно. Но все меняется гораздо быстрее, чем я ожидала, — со вздохом заметила она.

Я поняла, что разрыдалась бы, попытайся задать вопрос, и потому лишь молча смотрела перед собой. Лорисель встала со стула, подошла к стене и с удивительной быстротой ввела код на коммуникационной панели. Рычаги станка тут же начали двигаться. Они ударялись друг о друга; вокруг них начали сплетаться мерцающие нити. Кусок светящейся ткани медленно ложился на поверхность станка.

— Это простой кусок. — Лорисель коснулась пальцами лежащей перед нами ткани. — Сейчас перед тобой смертельно больная женщина, за которой ухаживают дома. Ее дочь попросила нас об устранении.

О вырывании. Лорисель пришла, чтобы продолжить то, на чем остановилась Мэйла. Что же за дочь могла просить об устранении? Я попыталась представить, как заполняю форму Гильдии на устранение своей матери. Мне захотелось отойти в сторону, но вместо этого я нагнулась, чтобы внимательнее рассмотреть кусок ткани.

Он был соткан из толстых, длинных нитей. Я коснулась ткани и разглядела все: маленький домик в пригороде, к которому еще не притрагивалась рука Пряхи, позволив всему идти своим чередом. В отличие от предыдущего куска, из которого мне предстояло вырвать нить, здесь нити не сплетались в настолько тонкие и сложные узоры. Они были довольно толстыми и грубыми, как и получавшаяся в результате материя. Слабую нить обнаружить было проще простого: она была изношена, но в то же время очень длинна и на свету отливала медью и золотом. Несмотря на очевидную поношенность, нить казалась толстой и тихонько вибрировала. Если Лорисель думала, что вырвать эту нить проще, чем одну из тех, что сплетались в замысловатый узор, она сильно ошибалась. Удаление этой нити казалось нарушением естественного хода вещей. В ней теплилась жизнь: все, чего она касалась, при ее удалении оказалось бы сильно повреждено.

Я достала серебряный крючок из маленькой ниши на боку станка и, поддев им изношенную нить, аккуратно вытащила ее наверх. Она вышла очень плавно, но окружавшие ее нити печально обвисли вокруг образовавшейся дыры. Похоже было, что я подорвала их основу. Нить, свисавшая с моего крючка, была поддержкой для слишком большого количества других маленьких ниточек. Теперь ее больше не было.

И все же я ничего не чувствовала. Меня не тошнило, слез не было, я словно находилась в оцепенении.

— Теперь этот кусок можно отправлять в починку, — мягко произнесла Лорисель.

Я кивнула, а Лорисель ввела новый код. Остатки ткани отправились в отдел починки, где дыру должны были заштопать, аккуратно перевязав все оборванные концы между собой.

— Вы можете его починить, — заявила я.

— Конечно, могу, но я здесь не для этого. Твой путь — это путь тяжелых решений, Аделиса. Большинство из них будет касаться жизни и смерти. Трудно решиться пожертвовать одним даже ради спасения многих, — голос Лорисель перешел в мрачный шепот; взгляд стал пустым. — Гораздо проще вообще не попадать в такие ситуации. Будучи Пряжницей, ты сможешь создавать новые места — океаны, озера, здания, поля. Это станет твоей наградой, — Лорисель замолкла, и я увидела, что она ввела на панели следующий код.

Мгновение спустя на станке возник новый кусок Арраса. Он был почти пуст, в переплетении золотых нитей лишь иногда проскальзывали зеленые всполохи. Лорисель увеличила изображение. Перед нами оказался обыкновенный кусок земли — какой-то парк или поле рядом с одним из городов. Здесь не было ни деревьев, ни скал, лишь сплошной зеленый луг. В этот момент я впервые заметила маленькую сумочку, стоявшую у ног Лорисель.

— Обычно я работаю в личной мастерской, но сегодня пришлось взять материалы с собой, — с улыбкой заметила она. — Должно быть, ты привыкла к своему станку. Я могу работать на любом. А теперь, раз уж я показала тебе разрушительную часть нашей работы, ради восстановления гармонии ты должна увидеть и ее лучшую часть.

Лорисель достала из сумочки катушки тонких голубых нитей. Материал, из которого они сотканы, невозможно было описать словами, а цвет скорее был не цветом как таковым, а лишь намеком на него. Мне он казался голубым, но это потому, что я уже видела эти нити раньше. Они как будто были сотканы из света, прохладные на ощупь. Лорисель отмотала часть нити, и та начала сверкать и переливаться, испуская голубоватые искры. Передо мной был материал, из которого умелые руки Прях создавали ткань Арраса. Я никогда не задумывалась над тем, откуда он появлялся. Плетение было частью моих врожденных способностей. Разум не имел к этому никакого отношения. Мне уже доводилось добавлять в ткань новые нити, однако в прошлый раз это происходило под руководством более умелых Прях.

Лорисель аккуратно вынула из канвы несколько зеленых нитей, затем взяла голубую нить и продела ее конец в игольное ушко. Голубая нить тут же начала заполнять пустое пространство. Пряжница работала быстро, умело, голубые и зеленые нити плавно сплетались в единое целое. Как только пустое пространство оказалось заполнено, Лорисель взяла еще одну нить и пустила ее по краю. Когда я была совсем маленькой, мама часто вышивала кухонные полотенца. Она работала в той же технике, что и Лорисель, но у Лорисель, в отличие от мамы, не было перед глазами схемы. И еще ее вышивка чудесно мерцала. Даже в абстрактном виде ткань выглядела завораживающе.

— Это кромка новой вставки, — пояснила она, заканчивая обшивать край. — Вот так мы видоизменяем ткань.

Закончив работу, Лорисель убрала катушки с материалом в сумку и увеличила на станке измененный кусок ткани. Там, где раньше был обыкновенный луг, теперь красовалось озеро — источник воды для всех, кто жил рядом.

— Вскоре фермеры начнут разводить в нем рыбу, и у города появится новый источник питания, — пояснила она. — Обожаю создавать озера. Есть, видимо, что-то водное в моей душе.

Я замерла от восхищения, осознав наконец истинное влияние Лорисель. Но в руке у меня по-прежнему была зажата вырванная нить. Мы с Лорисель отличались друг от друга, как день и ночь. Сидевшая рядом со мной женщина была сама жизнь. Я же — сама смерть.

По дороге в столовую Инора объявила, что мое обучение работе Пряжницы будет продолжаться, и я нисколько не удивилась этому. В столовой мы сели вместе, и я заметила, как в противоположном конце стола свое место заняла Приана. Рядом с ней никого не было — мой стул пустовал. Места распределялись в зависимости от ранга, и Приана, как еще не окончившая обучение, единственная сидела у дальнего края. Хотя постороннему человеку она могла показаться отстраненной, я разглядела, как вспыхнули при виде меня ее щеки. За ужином она ни разу не подняла головы, и я начала сочувствовать ей. У меня по крайней мере была Инора, а вот Приана осталась совсем одна, точно в изоляции. Должно быть, из-за этого она ненавидела меня еще больше.

— И как давно продолжается твое обучение, дорогая? — нараспев произнесла одна из Прях. Слова стекали с ее языка, словно капли меда. Должно быть, она была родом из южной части Арраса. На Западе никто не обладал таким говором.