Читать книгу "Путин против Сталина. Тест на патриотизм - Владимир Бушин"

Я уж не говорю о такой обычной для антисоветчиков чуши, как «двадцать миллионов репрессированных крестьян (да кто же хлеб-то сеял? – В. Б.) и миллионы арестованных за минутное (!) опоздание на работу». На самом деле по Указу от 26 июня 1940 года – до войны 12 месяцев! – за опоздание, конечно же, никого не арестовывали, но за прогул без уважительных причин и за такое же опоздание свыше 21 минуты у виновных по месту работы сроком до (!) 6 месяцев удерживали из зарплаты до (!) 25 процентов. То есть наказание могло быть и мягче: допустим, не 6 месяцев, а 2, не 25 %, а 10.

Пиманов охотно и с полным доверием цитирует таких же мыслителей, как сам: «У Сталина был душевный провал в первые дни войны вплоть до создания Государственного комитета обороны, это уже в начале июля». Политолог не знает даже, что ГКО создан не в июле, а в июне. А за этот срок, т. е. за первые десять дней войны, Сталин только в своем кремлевском кабинете, не говоря о квартире и других возможных местах, принял 173 человека – политических деятелей, военных, дипломатов, ученых и т. д. Выходит, почти по 20 человек ежедневно. С ними обсуждались важнейшие дела, принимались неотложные решения. Вот такой «душевный провал». А 3 июля Сталин выступил с великим обращением к народу – мужественным, честным, вдохновляющим. Солженицын, которого должны были бы мобилизовать в первый день, но он еще долго будет болтаться в тылу, потом напишет: «Сталин выступил полуплачущим…»

Пиманов не знает даже, когда во время войны происходили важнейшие события. Пишет: «В 1942 году назрела необходимость получить согласие союзников на открытие второго фронта». Не согласие, сударь, а само открытие «назрело», и не в 42-м, а сразу после нападения Германии, и Сталин направил Черчиллю послание об этом еще 18 июля 41 года, а 3 сентября – второе, но тот отвечал: «Не можем, сложно-с, трудно-с, погода плохая, боязно…» В апреле 42-го Сталин об этом же переписывался с Рузвельтом. И протянули союзнички до июня 1944-го. Не слышал, Пиманов?..

Добравшись до Жукова, автор уверяет, что он «был готов стать наследником стареющего вождя». Никогда таких намерений, планов, желания у маршала не было. Они приписывались ему недругами и интриганами.

Ну, а что Пиманов еще захотел сказать о Жукове, это – в его фильме. Он снимался дольше, чем шла война – пять лет. Посмотрев первые серии, я подумал: не Путин ли написал сценарий? не Медведев ли режиссер? не Новодворская ли играет заглавную роль? До такой степени фильм соответствует духу времени. Нет, оказывается, режиссер по имени Алексей Мурадов, в заглавной роли артист по имени Александр Балуев.

И каков итог пятилетних усердий? Тамара Новикова, вдова маршала, сказала: «Пять лет делать фильм – и сделать такую ерунду». Но продюсер в восторге: «Скажу честно: мы сделали красивое и мощное кино…» Он говорит о честности! Исполнитель заглавной роли сказал еще более честно: «Фильм – это наша любовь к русским людям и к тому времени, это любовь к нашим отцам, стремление сказать им спасибо».

Если это было бы так, то фильм должен понравиться вроде бы прежде всего дочерям маршала – уже немолодым, образованным интеллигентным женщинам – и таким, как русский автор этих строк, по возрасту как раз годный создателям фильма в отцы. Но вот «Российская газета» печатает подборку высказываний о фильме дочерей Жукова, Конева и Новикова под шапкой: «Дети маршалов в ужасе от сериала «Жуков»».

Пиманов уверяет, что прежде, чем создать красивое и мощное кино, его творцы «выслушали позицию и тех, и других». Каких тех? Каких других? Как пишет Э. Г. Жукова, вы даже не известили дочерей маршала, что снимаете фильм. Вы наплевали на редкую возможность посоветоваться с людьми, которые знали героя фильма, как никто. Тем более, что ведь в фильме есть роли их самих. Только глубоко невежественные халтурщики, обильно взращенные Путиным и Швыдким, могут быть так высокомерны.

Дети старались уберечь Эру Георгиевну от душевной травмы, советовали ей не смотреть фильм, но она же дочь маршала и все-таки набралась мужества и посмотрела и теперь говорит: «Фильм привел меня в ужас. Все перевернуто с ног на голову… Все было совсем не так… Водка, самоубийства, пытки. Откуда взялись все эти события? Ничего общего с действительностью. В фильме все переврано. На экране жена Жукова дает дочери пощечину. Моя мама – мне?!.. Зачем это копание грязными руками в чужом белье? Зачем все вытаскивать и смаковать? А артиста Балуева в роли отца я не вижу». Да, уж лучше бы он играл роль дочери, получающей пощечину.

В эти дни как раз показывали отрывки английских и американских лент, в которых есть роли Маргарет Тэтчер, Елизаветы Второй, Мерилин Монро. И создатели фильмов нашли подходящих артистов, придали им максимальное внешнее сходство с прототипами. И у нас, когда Жукова играл Ульянов, то дело было не только в большом таланте артиста, но и в мужественном типе его лица. А тут? Жуков был крепок, коренаст, у него, как заметил Константин Симонов, «по-солдатски красивое лицо». А Балуев? Долговязый дылда, раза в полтора объемистей маршала, прет через все 12 серий с окаменелой мрачной физией, на которой не блеснула улыбка даже в ЗАГСе, когда его герой регистрирует брак с любимой женщиной. Но дело не только в этом.

Балуев сказал: «Может, Жуков никогда не задумывался о миллионах погибших на войне. А мне хотелось, чтобы он задумался, чтобы предъявить счет себе и Сталину». Жуков, видите ли, не задумывался, как твердит об этом орда клеветников, а артист задумался и пришел к выводу: миллионы погибших – это не дело фашистов, а на счету Сталина и Жукова. И такому человеку поручили роль полководца! «Нам кажется, мы поняли Жукова», – говорит Пиманов. Перекрестись. Ничего вы не поняли и ничего не понимаете, кроме цифр в гонорарной ведомости.

Да этот Балуев не дал себе труда хотя бы только заглянуть в воспоминания маршала. Иначе он не писал бы такой вздор: «Сталин воздействовал на людей так, что даже такие гиганты, как Жуков, впадали в оцепенение». А вот что, к примеру, писал сам Жуков: «Стиль работы Ставки был, как правило, деловой, без нервозности, свое мнение могли высказать все. И. В. Сталин ко всем обращался одинаково строго и довольно официально. Он умел слушать, когда ему докладывали со знанием дела. Он вовсе не был таким человеком, перед которым нельзя было ставить острые вопросы и с которым нельзя было спорить и даже твердо отстаивать свою точку зрения».

Оцепенение… Рокоссовский однажды был свидетелем такого «оцепенения» Жукова в разговоре со Сталиным, что потом написал: «Мне понравилась прямота Георгия Константиновича. Но когда мы вышли, я сказал, что, по-моему, не следовало бы так резко разговаривать с Верховным Главнокомандующим. Жуков ответил:

– У нас еще не такое бывает».

Эра Георгиевна говорит: «Я не понимаю цели фильма». Цель элементарна – охаять советское время и его лучших людей, как это делают Новодворская, Пьеха, Говорухин, Медведев… И так – с самого начала фильма. Вся первая серия крутится вокруг групповой фотографии советских полководцев, сделанной вскоре после окончания войны. 56 человек. В первом ряду слева направо сидят Воронов, Буденный, Рокоссовский, Конев, Василевский, Жуков, Сталин, Ворошилов, Булганин, Хрулев, Толбухин, Говоров, Голованов. Так вот, Пиманов и Мурадов, фальшивомонетчики, уверяют нас, что Сталина на этой фотографии не было, и лишь потом, перед публикацией снимка, по указанию свыше какой-то ловкач с помощью ножниц и клея втиснул его в первый ряд. Да почему же не было? Видно, долго эти два высоколобых мыслителя пыхтели: что бы такое придумать погнуснее и оскорбительней? И придумали: Верховному Главнокомандующему перед съемкой приспичило по нужде, и он удалился. Какой убогий и грязный склад ума! Да если действительно приключилось бы такое дело – чего в жизни ни бывает! – неужели маршалы и генералы не подождали бы своего Верховного. Не пожелали ждать, говорят нам лоботрясы экрана. Вот без него и сделали снимок, а потом вклеили. И все это подробно изобразили. Словом, у нас на глазах тупые фальшивомонетчики делают свое профессиональное дело.