Читать книгу "Только слушай - Елена Филон"

– Ты и сама не заметишь, как это произойдёт.

Заправила пряди волос за уши и уткнулась взглядом в свои поношенные кеды:

– Значит и ты поменялся?

– Само собой. Но не так сильно, как Шейн.

Повернула к Калебу голову:

– Ты ведь говорил, что он всегда был таким?

«Да какая мне вообще разница, каким был Шейн?!»

Калеб завёл руки за голову, прильнул спиной к ограде и вытянул ноги, хмуро глядя перед собой:

– Шейн был разбалованным ребёнком. Всегда получал то, что хочет. Его родители именно таким образом возмещали нехватку внимания и заменяли любовь.

Мои брови невольно нахмурились:

– Это он сам тебе рассказал?

Калеб посмотрел на меня:

– Я познакомился с Шейном ещё во времена его стажёрства в R.Q. Entertainment. Его готовили для совершенно другой группы, но разрешили принять участие в конкурсе и Шейн выиграл его с нереальным перевесом в голосах. Это был просто разгром! Поэтому его и сделали лидером – чтобы угодить фанатам. Уже тогда Шейну приходилось от них отбиваться, а, как известно – и не только на его примере, – слава быстро портит людей. Кстати, Шейн и был тем, кто посоветовал мне принять участие в конкурсе.

– Значит, вы ещё до конкурса были друзьями?

Калеб невесело усмехнулся:

– Тогда мы действительно были друзьями. Сейчас уже не уверен. Не деньги испортили Шейна, денег у него всегда хватало. Раньше деньги заменяли ему родителей, и даже казалось, что его это ничуть не беспокоит. Он всегда был тщеславным, излишне самоуверенным, высокомерным, и только я, как полный придурок, до последнего считал, что таким образом Шейн избавляется от боли, что причиняют ему родители, годами не видевшиеся с сыном. Ведь не всё в нём было так плохо: он умел поддерживать, мог выслушать, мог даже совет дать и не всегда хреновый! В общем, это долгая тема, но друг из него был хороший. Я понял это, когда он из-за меня ввязался в драку с тремя подонками, мною же спровоцированную, и Шейн не побоялся подставить лицо под удар, зная, что завтра у него фотосессия для журнала. Его тогда чуть не выгнали со стажировки… Я думал – эта маска тщеславия спадёт по мере того, как он будет взрослеть. Но, – Калеб горько усмехнулся, – а всё оказалось ещё хуже! Эта маска, в конце концов, слишком сильно приросла к его лицу и стала одним целым с Шейном.

– И кто же его родители? – спросила я.

Стоп. Почему меня вообще это интересует?

И почему вообще разговор опять скатился к Шейну?!

Калеб пожал плечами и вновь посмотрел вдаль:

– Его родители заведуют сетью элитных ресторанов, регулярно открывающихся по всему миру. Они очень занятые люди, постоянно в разъездах… Насколько мне известно, они даже друг с другом редко видятся.

– Но они хотя бы звонят Шейну?

Улыбнувшись, Калеб посмотрел мне в лицо.

Резко насупилась:

– Не то чтобы меня это сильно интересует…

– Я не знаю, – перебил Калеб, – Шейн не говорит об этом. Тема его родителей – запрещённая тема. Но я уверен, если бы они хоть иногда поддерживали сына, если бы хотя бы один концерт посетили, Шейн не напоминал бы сейчас самовлюблённую задницу.

– Ты ведь не пытаешься его сейчас оправдать передо мной? – посмотрела с придиркой.

– Тому, что он разбил твою гитару, нет оправдания, Тейт. – И прозвучало это более чем серьёзно.

– Ладно, давай закроем тему Шейна. Мне послезавтра опять видеть его рожу.

На этот раз я не забыла поблагодарить Калеба за концерт. И на эмоции тоже не поскупилась, описывая впечатления от выступления FB. Правда по большей части говорили мы про игру Калеба, хотя он и сказал, что с моей игрой на гитаре, его ляпанье по струнам никогда не сравнится… Настоящий джентльмен!

Конечно, не сравнится! Мне до его уровня годами и без сна ещё работать надо! Было бы только на чём.

– У тебя ведь завтра интервью? – спросил Калеб спустя минут сорок нашего с ним разговора.

– Да, в десять.

«Только не говори, что надо расходиться, я только вошла во вкус общения».

Даже постоянное чувство неловкости, наконец, ослабило хватку. С Калебом стало легче, когда узнала его поближе. Интересно, чувствует ли он то же самое, ведь ни разу так и не поинтересовался моими родителями, моей жизнью в Нью-Йорке… Может, зная о том, что матери у меня точно нет, он не хочет спрашивать об этом? Ну, а я сама не стану навязываться со своими историями, в которых вообще нет ничего интересного.

И вот Калеб поднялся на ноги и протянул мне руку:

– Тебе надо выспаться.

– Боишься, что Анемона выгонит меня за синяки под глазами? – Взяв Калеба за руку, поднялась с крыши.

– Даже с синяками ты будешь красивая, – улыбался Калеб.

Руку он мою не отпускал. Кадык на его шее вдруг задёргался и оживающие языки пламени тут же приковали взгляд.

– У тебя… много их? – тупо произнесла я.

– Кого? – удивился Калеб.

Посмотрела ему в глаза:

– Татуировок.

А это что ещё за новая улыбка? Что-то не припомню такой. Такая томная и смущённая, ему только покраснеть осталось.

Калеб спрятал руки в карманы куртки и, продолжая улыбаться, посмотрел на огни города:

– Первый интернет-запрос фанатов, что касается меня.

– У меня нет Интернета.

С коротким вздохом Калеб посмотрел мне в лицо. С такой нежностью…

– Это мне и нравится, Тейт. Приятно общаться с человеком, который не знает о тебе больше, чем знаешь ты сам.

Усмехнулась:

– Так что, они у тебя по всему телу? Тату?

– Нет, – Калеб мотнул головой, – на груди пусто, только спина и шея.

– Вау, хотелось бы увидеть.

Что ляпнула?

Когда он в последний раз так широко улыбался? Просто мега-широко!

– В смысле… – нервно сглотнула и, поежившись, запустила руки в кенгуру-карман толстовки.

– Я тебя понял, – усмехнулся Калеб, глядя исподлобья.

– Нет! В смысле, тебе очень идёт! – На эмоциях взмахнула руками, и маленький блестящий квадратик вылетел из кармана и приземлился прямо у ног Калеба.

В тот же миг я умерла. Дважды!

– Ты уронила, – Калеб наклонился раньше меня. Я только дёрнуться успела с оборванным на полувдохе дыханием, как два пронзительных широко распахнутых глаза уже с удивлением таращились на меня.

С удивлением? Да, не-е-е, что там! Какое там удивление? Это был настоящий шок!

А для меня… самый большой позор в моей несчастной и проклятой всеми Сантами жизни!